Белое дело в России: 1917-1919 гг. - Василий Цветков

Несмотря на выраженную «революционность» решений Временного правительства, основа его повседневной административно-управленческой работы отчасти копировала установившуюся в Российской Империи практику принятия решений. 9 марта был утвержден порядок издания законодательных актов, повторявшийся и позднее, в практике многих белых правительств, в том числе Российского правительства в Омске в 1919 г. Дела «законодательного порядка» (законодательные постановления) первоначально требовалось издавать коллегиально, подписанные «всеми членами» правительства (то есть при достижении «единогласия»). Но с 11 мая законодательные постановления (кроме «постановлений особой важности») могли вступить в силу уже при подписи министра-председателя и «подлежащего министра». Дела, «требующие разрешения в порядке верховного управления» (указы), изначально достаточно было скреплять подписью только Председателя. Дела, «разрешаемые властью отдельных министров» (распоряжения), могли заверяться лишь подписями соответствующих министров. Статус «товарищей министра» (решение от 7 марта 1917 г.) предполагал «замену министров в заседаниях Совета министров во всех случаях», за исключением принятия «актов законодательного характера». Так был создан первый в условиях революции прецедент совмещения законодательной и исполнительно-распорядительной власти в одной структуре.

Показательно, что концентрация власти Временным правительством находила понимание и у отрекшегося Государя. В дневниковых записях Николая II имеются такие указания: «В составе правительства совершились перемены: кн. Львов ушел и председателем Сов. Мин. будет Керенский, оставаясь вместе с тем военным и морским мин. И имея управление еще Ми. Торг, и Пром. Этот человек положительно на своем месте в нынешнюю минуту, и чем больше у него будет власти, тем будет лучше» (запись от 8 июля). «Сегодня наконец объявлено Врем. Правительством, что на театре военных действий вводится смертная казнь против лиц, изобличенных в государ. измене. Лишь бы принятие этой меры не явилось запоздалым» (запись от 13 июля). «Новое Временное Правительство образовано с Керенским во главе. Увидим, пойдет ли у него дело лучше? Первейшая задача заключается в укреплении дисциплины в армии и поднятии ее духа, а также в приведении внутреннего положения России в какой-нибудь порядок!» (запись от 25 июля) (38).

В отношении актов Николая II и Михаила Романова необходимо было довести до конца формальную процедуру их легализации – утверждение актов Правительствующим Сенатом и принесение новой присяги. Согласно статье 38-й, «отречение таковое, когда оно будет обнародовано и обращено в закон, признается потом уже невозвратным». Именно поэтому требовалось закрепление правового статуса актов Правительствующим Сенатом. Со стороны Сената существенных затруднений не возникало. Согласно официальному сообщению 5 марта, на заседании 1-го департамента министр юстиции Керенский (по статусу ставший и генерал-прокурором Сената) передал обер-прокурору П.Б. Врасскому оба акта (в их «черновом», рабочем варианте). Далее, «рассмотрев предложенный на его обсуждение вопрос, Правительствующий Сенат определил распубликовать оба акта в «Собрании узаконений и распоряжений правительства» и сообщить об этом указами всем подчиненным Сенату должностным лицам и правительственным местам. Оба акта приняты Сенатом для хранения на вечные времена». Определение 1-го департамента Сената подтверждало исключительный характер власти Временного правительства: «Временное правительство волею народа облечено диктаторской властью, самоограниченной его собственной Декларацией и сроком до Учредительного Собрания» (39).

Правда, судя по интервью сенатора, профессора Э.Н. Берендтса, опубликованному в апреле 1922 г., во время разгоравшегося в Зарубежье конфликта вокруг самопровозглашения Престолоблюстительства Кириллом Владимировичем акты Николая II и Михаила Романова были названы недействительными. «Мы все были согласны, что монарх лично за себя мог отречься от Престола, но что устранение им от Престола Наследника, хотя бы и несовершеннолетнего, и передача Престола Великому Князю Михаилу Александровичу – акты незаконные. Однако от мысли отказать в издании указа об отречении решено было уклониться, ибо Государь и Наследник находились в Царском Селе, в среде восставших войск, и большинство сенаторов опасалось, что признание отречения незаконным могло бы привести к избиению всей Царской Фамилии…»

Несмотря на отмеченное Берендтсом спустя пять лет несоответствие актов Основным Законам, заседание 5 марта завершилось четким, официальным обращением сенаторов к Керенскому: «Сенат решил издать требуемый указ (акты Государя и Великого Князя. – В.Ц.) и просит Вас передать Временному Правительству, что он будет поддерживать Временное Правительство во всем, что будет содействовать укреплению законности в России». 9 марта на заседании полного состава 1-го департамента Временное правительство принесло присягу. Акты отречения от власти и принятия временной власти окончательно получили правовое оформление и юридическую силу (40).

Не была проигнорирована Временным правительством и присяга. Согласно российскому законодательству и древней православной традиции присяга приносилась при вступлении на Престол Императора в православных, приходских храмах или в «церквах исповедания». Тезисы о нарушении присяги одним лишь генералитетом (например, генералами Л. Г. Корниловым, А. И. Деникиным, вице-адмиралом А. В. Колчаком), о «борьбе за власть генералов», пока «Император молился», нельзя признать сколько-нибудь обоснованными уже потому, что присяга приносилась всеми «подданными Российской Империи мужеского пола», а не только военными или государственными служащими. Статьи 55-я, 56-я и примечание к статье 56-й отмечали: «Верность подданства воцарившемуся Императору и законному Его Наследнику, хотя бы он и не был наименован в манифесте, утверждается всенародною присягою», «Каждый присягает по своей вере и закону», «Примечание 1. Правительствующий Сенат, напечатав клятвенное обещание по установленной форме, рассылает оное в потребном числе экземпляров ко всем вообще, как военным, так и гражданским начальствам, сообщая о том и Святейшему Синоду для сообразного с его стороны распоряжения. (А). – Каждый приводится к присяге своим начальством в соборах, монастырях или приходских церквах, по удобности; находящиеся же под стражею, но еще не осужденные к лишению прав, приводятся к присяге начальством тех мест, где они содержатся. (Б). – Иноверцы, где нет церкви их исповедания, приводятся к присяге в присутственном месте, при членах оного. (В). – Каждый присягнувший на верность подданства, если он писать умеет, подписывает печатный лист, по коему он присягал. Листы сии в последствии доставляются от всех начальств и ведомств в Правительствующий Сенат… Примечание 2. К присяге приводятся все вообще подданные мужеского пола, достигшие двенадцатилетнего возраста, всякого чина и звания». Подлинными «изменниками присяге» считались всегда представители революционных партий и организаций, за что они и подлежали уголовной ответственности.

При отречении принесение новой присяги было необходимо для сохранения правопреемственности. Не случайно по настоянию В. В. Шульгина Николай II к фразе «Заповедуем Брату Нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены» добавил слова «принеся в том ненарушимую присягу» (41). Таким образом, передача власти Временному правительству санкционировалась Государем и призывом к принесению новой присяги.