Dominium Mundi. Спаситель мира - Франсуа Баранже

Танкред почувствовал, как заледенело сердце: он слишком хорошо понял замысел герцога.

– Ах да, на самом деле я зашел сказать, что тебя будут судить за государственную измену через… – он сделал вид, что сверяется с часами на наручном мессенджере, – почти через два часа! – жизнерадостно закончил он. – Так что у тебя достаточно времени, чтобы подготовиться к защите, верно?

И он захохотал пуще прежнего.

Собрать трибунал за несколько часов – маневр понятен. Роберт задействовал все свои связи, чтобы выбрать доверенных судей и провести процесс немедленно, прежде чем возможные союзники Танкреда вернутся с фронта. А когда приговор будет вынесен, никто уже не сможет его отменить. Роберт был решительно настроен окончательно свести с ним счеты. Чудовищная ярость овладела Танкредом.

– НЕТ! – изо всех сил заорал он, снова нанося удар в прозрачную перегородку.

Роберт вздрогнул и отскочил, едва удержавшись на ногах. Он побледнел, и его язвительная улыбка исчезла.

– И часто мы, взлетев под облака, Летим стремглав в ужаснейшую бездну[10], – сквозь стиснутые зубы прорычал Танкред, глядя прямо в глаза своему врагу.

– Ты не мог бы выбрать цитаты, более подходящей к твоему положению, – усмехнулся Роберт.

Устремленные на него глаза метавоина заставили герцога задрожать.

– Я имел в виду не себя, – медленно произнес Танкред.

* * *

Подобно пантере на своем гербе, Клоринда лихорадочно металась по казарме, поджидая, пока на панели Интрасвязи появятся хоть какие-то новости из суда над Танкредом в военном трибунале. Было семь вечера.

День начался плохо, так как из-за того, что она считалась выздоравливающей, ей в то же утро запретили отправиться на фронт. Стараясь ничем не выдать своего разочарования, она пожелала удачи боевым подругам, когда те со смехом рассаживались по военным транспортникам, от души радуясь, что примут участие в столь ожидаемом наступлении, призванном освободить святилище.

Она дождалась, пока баржи исчезнут из вида, а потом вернулась в казарму. Там, оставшись одна, она дала волю гневу, сломав стул о бетонный пол и крича от бессильной злобы. Зашедшая как раз в этот момент в барак старшина Геновева – матрона, которую амазонки ненавидели всей душой, – устроила ей жуткий разнос, после чего в качестве наказания запретила до завтра покидать расположение части.

А потому Клоринда, пребывая в крайнем раздражении, вынуждена была долгие часы томиться в спальне своего подразделения, непрестанно мусоля несправедливость, жертвой которой оказалась. Черт побери, конечно, она еще выздоравливающая, но ведь она мета! По ее мнению, это могло бы дать ей право, пусть даже несколько ослабленной, принять участие в сражении. Слава богу, Жермандьера, тоже обреченная на вынужденный отдых после сравнительно легкого ранения, составила ей компанию на добрую часть дня.

Чтобы убить время, они поиграли в разные игры, в том числе в разновидность «Черного пастуха», очень популярную сейчас в армии, потом читали по очереди вслух баллады Франсуа Вийона, любимого поэта Жермандьеры. Ближе к вечеру, исчерпав все идеи, чем бы себя занять, они в конце концов включили висевшую в общей спальне панель Интра и стали смотреть идущие по ней идиотские программы. Ближе к шести часам, когда она почти задремала, Клоринда вдруг услышала имя человека, которого любила. Она вздрогнула, словно получив электрический разряд, и потрясла головой, прогоняя сонливость.

«…Тарентский, знаменитый метавоин, снова предстанет перед военным судом, – говорил комментатор, читая экстренные сообщения на Интра. – Этим утром, командуя своими солдатами во время решающего штурма в окрестностях гробницы Христа, он без разрешения приказал отступить. Все обстоятельства событий еще не ясны, однако представляется установленным, что, в силу напряженности схватки, лейтенант Тарентский предпочел оставить поле боя, а не продолжить сражение».

– Господи, нет! – выдохнула Клоринда.

«По этой причине военная полиция задержала его по возвращении в Новый Иерусалим, и сегодня же вечером он предстанет перед военным трибуналом. Разумеется, мы сообщим вам о вынесенном приговоре».

– Нет! – повторила Клоринда дрожащим голосом.

Жермандьера вскочила и выключила панель. В спальне повисло молчание.

Клоринда не могла опомниться. То, что она услышала, означало, что ее жизнь попросту пошла под откос.

Она любила Танкреда больше всего на свете и в это мгновение поняла, что, несмотря на их последнюю размолвку, приложила бы все усилия, пошла бы на любые уступки, лишь бы провести остаток жизни рядом с ним. И вот она внезапно узнает, что за неповиновение мужчина ее жизни проведет ближайшие годы в тюрьме, а следовательно, будет окончательно отчислен из армии. А как же она, посвятившая себя карьере солдата и счастливая тем, что нашла кого-то, столь похожего на нее? И этого человека теперь будут считать предателем и трусом. Парией!

– Мне так жаль, – проговорила Жермандьера. – Я…

Ее голос прервался, она не знала, что добавить. Клоринда выглядела совершенно потерянной, ее взор блуждал, ни на чем не останавливаясь.

Итальянка была уверена, что Танкред не может быть виновен. Никогда истинный солдат вроде него не ослушался бы прямого приказа. Значит, у него была веская причина, что и разъяснится на суде. Суд… При этой мысли ее сердце сжалось. Трибуналы, особенно в разгар войны, отнюдь не славились тонкостью суждений и уж тем более милосердием. Попасть под трибунал уже означало быть осужденным.

– Почему все произошло так быстро? – вдруг воскликнула она, так что Жермандьера вздрогнула. – Я даже не успею навестить его перед началом заседания!

– А может, еще успеешь, – заметила ее подруга. – Если поторопишься, может, тебе и повезет!

Клоринда взглянула на нее с новой надеждой в глазах:

– Да, ты права!

Вскочив, она повернулась к двери, готовая бежать, и тут увидела в дверном проеме старшину Геновеву. Твердо стоя на мощных ногах и уперев руки в боки, гарпия сурово смотрела на двух молодых женщин.

В одно мгновение Клоринда оказалась перед ней.

– Уж не думаете ли вы, что помешаете мне выйти? – сквозь зубы бросила она.

– Думаю, – рявкнула та, казалось ничуть не напуганная видом разъяренной метавоительницы.

– Вы не понимаете, что делаете! – прорычала Клоринда.

– Напротив. Как только я услышала экстренный выпуск, сразу кинулась сюда. Я уже не надеялась застать вас, но мне повезло.

Клоринда чувствовала, что вот-вот сорвется и придушит эту сумасшедшую бабу.

– Вы считаете, что какое-то дурацкое наказание помешает мне увидеть своего жениха в такой серьезный момент?

Церберша медленно покачала головой: