Влюбиться в зверька - Bloody Moon

class="p1">Адэла поджала свои милые пухлые губы. Она прекрасна, помнила все события предшествующие разделению «власти» между тремя главенствующими семьями королевство, канувшего в прошлое. Кровопролитный передел власти, манила людей, обещая большую свободу и опять же большую власть, чем была при жадном до взяток дворе императора. Фаерлэнс были седьмой водой на киселе, никто и представить себе не мог, что именно Аэлрик соберёт вокруг себя коалицию из таких же отчаянных молодых авантюристов, как и он сам. Три герцога и тогда только начинающий свое дело мелкий, но предприимчивый барон. Никто и подумать не мог что, короля свергнут так быстро и легко. Адэла видела, как меняется характер ее брата под предвкушением в будущем данной ему власти. И менялся он не в лучшую сторону. Аэлрик распорядился своей единственной сестрой как активом, а не живым человеком с чувствами.

«Ты должна стать женой Нейлона Фиррэлиус.» — Сказал он, ей однажды придя к ней на полуденный чай, а приходил он к ней редко, и даже не взглянул при этом ей в лицо. «Любым путем». Это случилось перед тем самым «пыточным» балом дебютанток. Тогда впервые Адэла поняла, что значит на самом деле «братская любовь».

— Что именно ты мне хочешь сказать, задав подобный вопрос, Вэргар? — Адэла за эти месяцы стала намного смелее, чем когда либо. Ей больше не надо было опасаться заговоров против нее и ее детей. Она стала единственной женщиной в жизни Вэргара спустя столько лет.

— Я не доверяю твоему брату. Он несет опасность всем нам. Что уж говорить, если вдруг он все же обнаружит Ее. Он сотворит идеальное оружие. Если барон мечтал размножить их, то цель Аэлрика заключается в то, чтобы натренировать эту девочку подобно цепному псу. Даже не считая того, что она является его родней, хоть и дальней. Барон просто перешел ему дорогу, за что и поплатился.

— Если ты волнуешься, что я что либо, могу сказать против. Убей меня здесь и сейчас. — Адэла смотрела без тени страха. Она не собиралась мешать планам своему мужа. Даже кровавым. Ее брат слишком далеко зашел в своих амбициях.

— Даже если я восстану против него?

— Я останусь на стороне своего мужа.

Ниса

Было очень жарко, мне снилась пещера и огонь, мы сидели, крепко обнявшись, и грели друг друга своими телами. В глазах ярко рябило, и сон постепенно улетучился, открыв их, я увидела большую лампу, висящую на крюке прямо над кроватью, где я крепко уснула после долгого путешествия.

— Проснулась? — Услышала я тихий голос Оскара. Он сидел рядом с кроватью и что-то писал на пожелтевшем пергаменте. — Хочешь перекусить? — Он кивнул в сторону небольшого круглого стола, где стоял кувшин с дымящимся напитком, булочками и тарелка, от которой исходил аппетитный, неповторимый мясной аромат. Быстро подскочив на ноги, я почувствовала, что, как будто не чувствую их вовсе и чуть не рухнула на Оскара. Увидев это, он как то странно сморщил нос и, покачав головой, встал и приобняв меня за талию, молча проводил за стол. — Ешь, не торопись. — Но меня уже было не остановить, как только я увидела в тарелки большие, с жирком кусочки мяса, то тут же накинулась на них, забыв, что рядом находятся штуки называющиеся «столовые приборы». И остановилась на мгновение когда услышала сдавленный смешок напротив себя.

— Почему ты смеёшься? — возмутилась я, взглянув на Оскара, который прикрывал рот ладонью. Но это не спасло его. Сморщенная от смеха переносица выдавала Оскара с головой.

— Как мне не смеяться, если напротив меня сидит маленький дикий зверь вместо человека? — Произнес он уже с абсолютно серьезным выражением лица. И протянул мне влажную тряпицу. — Вот. Вытри руки и возьми приборы вот так. — Он показал на своем примере, как надо ими пользоваться. Я и в прошлые разы старалась избегать их, потому как мои руки переставали слушаться меня в эти моменты и локти неестественно выгибались в разные стороны. Так что я предпочитала доедать ужин за спиной у Оскара или ела только то, что можно взять руками или выпить.

Вытерев руки от жира, я взяла злополучные предметы в руки, и зависла над блюдом, следя, как Оскар разрезает булочку пополам и медленно намазывает, что то белое на неё, выжидающе смотря мне прямо в глаза. Я честно попыталась произвести то же самое действие, но моя рука так дрожала, что поджаренный и по моему вкусу самый лучший кусочек булочки полетел вместе с ножом на пол, так же заодно я умудрилась порезать себе руку. Я так и сидела, застыв, ожидая чего угодно, но ничего, о чем в эти секунды думала, не произошло. Я не слышала ни крика, ни какого либо летящего предмета, только спокойные шаги. Оскар приблизился ко мне взял меня за руку, и медленно разжав ее, положил остатки булочки на стол.

Оскар

Моя ошибка была в том, что я наивно полагал, что Ниса так быстро научиться простейшим элементам этикета за столом, что сразу доверил ей нож. Ее руки были столь неуклюже, словно лапки новорожденного котенка, локти расходились в стороны подобно рукояти портновских ножниц, когда она пыталась повторить за мной то же самое действие. На мгновения я подумал, что у нее действительно все получится, но нет. Нож, который она держала в руках, скользнул по верхушке аппетитной булочки, а острее ножа порезало ее нежную кожу. Схватив рядом лежащую салфетку, я быстро подошел к Нисе, а она вся сжалась как комочек нервов.

— Ниса, все в порядке, протяни мне свою руку. — Она неуверенно протянула ее мне, смотря на меня широко распахнутыми глазами, иногда хлопая своими длинными ресницами. Складывается ощущение, что за малейший проступок ее наказывали словно непослушное, бесконтрольное животное. Да как этот чертов Кватралсиус, с ней обращался?! — Ты же знаешь, что я не сделаю тебе больно. — Осматривая порез, сказал я. — Не большой, но и не маленький. — Взяв кувшин, я омыл рану прохладной водой. Она слегка сморщила свой маленький слегка вздернутый нос.

— Я никогда не научусь… — Прошептала она.

— Чему именно? — Спросил я, накладывая временную повязку.

— Быть нормальной.

— В каком смысле «нормальной»?

— Я ничего не умею. Ни читать, ни писать, даже есть, как все не могу. И не знаю, как, как… — Она начала запинаться и замолчала, по телу пробежала чуть заметная дрожь, а на глазах появились слезы.

— Ниса, взгляни на меня. — Легонько приподняв ее подбородок, произнес я. — Ни все поголовно умеют читать и писать, да некоторым из нас и приборы не требуются,