Проклятая - Татьяна Серганова

— Он больше чем друг. Сергей мой брат.

Я удивленно наклонилась вперед:

— В смысле?

— А что ты удивляешься, колючка? Думаешь, у одной тебя есть родственники? Нашей дорогой матушке крайне не повезло, она смогла родить долгожданную дочь только с третьей попытки. Сначала появился Сергей, а потом через пять лет я.

— Я не знала.

— А никто не знает. Мы из разных кланов, выбрали разный путь, мы по характеру и внешне совсем разные. Просто нас выносила в своей утробе одна и та же ведьма. — Димка отсалютовал мне бокалом и выпил все до дна.

Ни одна умная мысль не пришла мне в голову, поэтому взяла бокал и пошла к перилам смотреть на океан. И держаться подальше от Димы. Нельзя допускать лишнего.

И вновь тишина и шум прибоя.

— Он так сильно не любит ведьм?

— Знаешь, солнце, мне совершенно не хочется сейчас обсуждать Сергея.

Его голос внезапно раздался совсем рядом, и я быстро повернула голову, чтобы тут же испуганно замереть.

Дима оказался неожиданно близко. Его лицо с темно-синими глазами находилось всего в десятке сантиметров от моего. И взгляд такой… в нем давно уже не осталось лукавого огонька, мальчишеского задора. Нет, Дима был предельно серьезен и сосредоточен… на мне.

— Дима, — пропищала я, когда он встал за моей спиной и внезапно наклонился ближе, отнимая у меня бокал и отставляя его куда-то в сторону.

— Таня… Танечка, — легкий шепот у самого уха, вызывающий дрожь во всем теле. В ответ мне захотелось прижаться к его телу, ощутить тепло прикосновений.

— Дим, не надо, — прошептала, из последних сил пытаясь отодвинуться от него. Но впереди были только перила, а сзади он — большой и горячий.

— Почему? — Вопрос колдун сопроводил невесомым поцелуем в шею, а его ладони накрыли мою грудь.

Предательское тело тут же отреагировало на прикосновения — внизу живота заныло, а соски напряглись в ожидании ласки.

— Не надо.

Сопротивляться не получалось, даже мой голос прозвучал жалко, неуверенно.

И Соколов это тоже услышал, почувствовал.

— Ты же хочешь этого… Танечка…

Ладони нежно сжали грудь, заставив меня со стоном прижаться спиной к его груди. Бедрами я почувствовала его напряженную плоть и задрожала еще сильнее.

Тем временем Димины ласки становились все смелее, горячее, желаннее… требовательнее.

— Ты такая сладкая… вкусная… сводишь меня с ума… Танечка…

Тут уже не выдержала я, подхлестнутая голодной сущностью, резко повернулась, обхватила руками лицо и поцеловала, так страстно, как только умела.

Не могу так больше… Я же тоже живая. Мне хочется вновь почувствовать этот пожар, ощутить жадное прикосновение сильных рук на своем теле.

Мне хочется, чтобы меня просто любили.

Димка глухо рыкнул и прижал меня к себе еще крепче, сжал бедра так сильно, что я едва не вскрикнула.

— Ведьма…

Быстрым движением, не прерывая поцелуя, он разодрал топ, стягивая его с плеч.

— Моя ведьма.

Поцелуи быстро спустились от шеи вниз к ключице, а затем еще ниже к груди. Он слегка дунул и обхватил напряженную бусинку губами.

— Ах. — Тело само дернулось от острого разряда наслаждения, и я провокационно шевельнула бедрами, скользнув по возбужденной плоти.

Наказание за это последовало тут же.

Мгновение, и его ладонь соскользнула вниз и по-хозяйски устроилась между моих бедер.

— Д-дима…

— Мм, уже влажная…

Желание и истома сразу пропали, стоило мне почувствовать, как он отодвигает в сторону белье, и внутрь меня проникает… палец…

Все зашло слишком далеко.

«бледно-зеленое пламя… запах горелой плоти… и крик»

Резко шарахнулась в сторону, лихорадочно пытаясь одновременно поправить шортики, прикрыть грудь и навести порядок на голове. Более-менее нормально мне удалось выполнить только первую часть задачи.

Следующей моей ошибкой было то, что я посмотрела на Соколова.

Посмотрела и застыла, не в силах пошевелиться.

Колдун все еще не двигался, замер на месте — напряженные руки, опирающиеся о перила, тяжелый немигающий взгляд ярко-синих глаз.

— Ты думаешь, я железный?

Голос хриплый, сдавленно-глухой.

— Дим…

Я даже успела сделать шаг в его сторону и так и замерла, прижимая разорванный топ к груди. Его глаза не предвещали ничего хорошего.

— Так вот, ни хрена я не железный. Я живой… и, блин, так не делают. Ты уж определись, чего хочешь, потому что меня вся эта ситуация достала. Пора уже становиться взрослой девочкой и принимать серьезные решения.

— Я…

Он вдруг сделал резкое движение в мою сторону, и мир исчез…

Исчезли и мы…

Страсть — огонь, бушующий в ночи. И мы двое, в самом его сердце, в самом пекле, сгорающие, умирающие и возрождающиеся вновь. И не было никого, кроме нас, только он и я, и наши тела, стремившиеся соединиться.

Я уже отпустила себя и не контролировала ситуацию. Могла только наблюдать со стороны за тем, что происходит, словно через призму затуманенного сознания.

Черт, какое же это классное ощущение — расслабиться и просто плыть по течению, позволить кому-то принимать за тебя решения.

Димкина комната была на первом этаже и как раз выходила на веранду.

Так что, подхватив меня на руки и не прекращая целовать (видимо, чтобы у меня даже мысли больше не возникло сопротивляться), колдун занес меня внутрь и бережно поставил на ноги у огромной кровати, хорошо хоть сразу не уложил…

Конечно, я сама во всем виновата. Отлично знала, что ночные посиделки с таким мужчиной и бокал вина просто так не проходят, знала, что должна была бежать в свою комнату сразу, не должна была отвечать на поцелуй, поощрять его… Да я много чего не должна была делать.

А самое главное, я должна была рассказать ему, какой опасности он сейчас подвергается.

Должна… могла…

Но не буду.

Достало!

Все проблемы вдруг становятся такими мелкими, такими далекими и пустяковыми, когда рядом с тобой находится такой мужчина (нет, не любимый, но желанный), когда его руки скользят по телу, избавляя от остатков одежды. Сначала кусочки несчастного топа, затем шорты, а следом и кружевные трусики. Я нетерпеливо переступала ногами, чтобы сбросить кусочки ткани.

Быстрее… быстрее… надо успеть…

От соприкосновения наших обнаженных тел перехватывало дыхание, исчезли остатки совести и сомнений. А вдруг на этот раз все получится? Вдруг Диму проклятие не тронет? Он же феникс!