Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть - Турсун Султанов

Оба войска отошли на свои стоянки, чтобы наутро вновь начать битву. Монголы зажгли сторожевые костры, но оставив их горящими, сами скрытно покинули лагерь и быстрым маршем двинулись на восток. Утром, когда военная хитрость монголов обнаружилась, их уже невозможно было догнать. Султан вернулся в Самарканд. Так на территории нынешнего Казахстана произошла первая встреча двух войск — монгольского и мусульманского. То было мимолетное столкновение, оно не выявило победителя, однако имело тяжелые последствия.

Изложение последующих событий следует хронике ан-Насави. Ан-Насави был очевидцем крушения державы хорезмшаха. Ан-Насави исполнял ответственные поручения, возглавлял важные посольства, был верен своему государю, султану Джалал ад-дину, и со скорбью воспринял весть о его гибели. Вот как он описывает свой замысел составить жизнеописание султана: «Может ли быть цель более важная, чем установить события, увековечить сведения о них, извлечь из них опыт и назидание, и именно в отношении превратностей судьбы Джалал ад-дина» (ан-Насави. Введение).

По словам ан-Насави, храбрость монголов произвела на хорезмшаха сильное впечатление. В своем кругу он говорил, «что не видел никого, подобного этим людям храбростью, стойкостью в тяготах войны и умением по всем правилам пронзать копьем и разить мечом» (ан-Насави. 4). По мнению В. В. Бартольда, именно тягостное впечатление хорезмшаха от первого боя с монголами было одной из причин, по которой он впоследствии не решился встретить их в открытом сражении[89].

Вскоре отношения между хорезмшахом и предводителем монголов привели к «Отрарской катастрофе», давшей Чингиз-хану формальный повод для объявления войны. Развитие конфликта и начало военных действий протекали следующим образом.

Хорезмшах Мухаммад был владетелем одного из могущественных государств на мусульманском Востоке и полагал, что в Азии не было силы, способной противостоять его могуществу и богатству. Хорезмшах, достигнув вершин власти и величия, уже не мог сравнить себя по величию ни с кем, кроме как с легендарным Искандаром. Поэтому он ввел при дворе новую церемонию и установил наубу Зул-Карнайна. Науба — музыкальный салют, отбиваемый на ударных инструментах военными музыкантами в честь правителя. В арабской литературе Зул-Карнайн, букв. ‘Двурогий’, было именем Александра Македонского. По словам ан-Насави, «эту наубу исполняли во время восхода и заката солнца. Для нее использовали двадцать семь золотых литавр, палочки которых были унизаны различными самоцветами, точно так же как все инструменты, необходимые для наубы. В первый же день, избранный для того, чтобы она была исполнена, он ради своего величия повелел сделать это двадцати семи государям из числа наиболее значительных владетелей и сыновей султанов» (ан-Насави. 11).

Весть о победах, одержанных Чингиз-ханом в Китае, породила массу толков о грядущем бедствии. Хорезмшах, стремясь проверить слухи и получить достоверные сведения об этом завоевателе и его мощи, отправил в Монголию в 1215 г. посольство. Чингиз-хан со своей стороны также направил послов в Хорезм. Согласно ан-Насави, возглавляли монгольское посольство три мусульманина: Махмуд из Хорезма, Али Ходжа из Бухары и Йусуф Кенка из Отрара. Весной 1218 г. хорезмшах принял послов, вероятно, в Бухаре. Ему были переданы ценные подарки и письмо Чингиз-хана, в котором тот сообщал о своих завоеваниях в Северном Китае и Стране тюрков, чем, вероятно, решил устрашить хорезмшаха. В письме также предлагалось заключить мирный договор с гарантиями безопасности для купцов, занятых торговлей между двумя государствами. Султан Мухаммад выразил свое согласие на мирный договор с правителем Монголии.

После возвращения послов Чингиз-хан отправил в Среднюю Азию торговый караван во главе с Омар-Ходжой Отрари, Джамалом Мараги, Фахр ад-дином Бухари, Амин ад-дином Харави. Караван из пятисот верблюдов, нагруженных золотом, серебром, шелком, мехами, индийской медью, китайским фарфором и другими дорогими предметами, сопровождали четыреста пятьдесят человек, включая и монголов-лазутчиков, по приказу Чингиз-хана присоединившихся к среднеазиатским купцам. В середине 1218 г. караван прибыл в город Отрар, на правом берегу Сырдарьи. Правитель Отрара, наместник султана Мухаммада, Гаир-хан Йиналчук, обеспокоенный странным для торговцев поведением людей из этого каравана, объявил, по словам ан-Насави, что прибывшие в Отрар, хотя и имеют облик купцов, — не купцы. То ли с ведома хорезмшаха, то ли самовольно он задержал купцов, а затем истребил их. Караван был разграблен, все богатство убитых перешло к Гаир-хану. Удалось бежать только одному человеку, который и доставил весть об отрарской резне Чингиз-хану. Повелитель монголов отправил к хорезмшаху посольство во главе с Ибн Кафрадж Богра, в сопровождении двух татар, с требованием выдачи Гаир-хана Йиналчука и обещанием в этом случае сохранить мир. Хорезмшах не только не исполнил это требование, но велел убить неповинных послов, вероятно, считая войну с монголами неизбежной.

Война между Чингиз-ханом и хорезмшахом Мухаммадом действительно была неизбежной, и причина крылась не в той жестокой расправе хорезмшаха или его отрарского наместника с купцами. Для крупных скотоводческих хозяйств необходимы были обширные пастбища. Завоевательные войны обеспечивали кочевую знать военной добычей и новыми землями. Война расширяла жизненное пространство кочевников. Кроме того, знать использовала войну как средство для ослабления социальных противоречий в монгольском обществе, хотя бы временное, — зависимым кочевникам полагалась доля военной добычи. Чингиз-хан понимал, что только завоевательная политика может обеспечить ему верность монгольской кочевой знати, удержать ее от измен, заговоров, междоусобиц, а созданную им империю — от быстрого распада. С этой точки зрения монгольский поход в Среднюю Азию был лишь эпизодом, звеном в общей цепи запланированных обширных завоеваний. Как показывают данные источников, Чингиз-хан и не думал ограничиваться захватом империи хорезмшаха. В его планы входило завоевание всей Западной Азии и Восточной Европы, и он заранее отдал в удел старшему сыну Джучи еще не покоренные страны к западу от Иртыша и Аральского моря.

В 1218 г. Чингиз-хан послал против найманов Кучлука двадцатитысячный отряд под командованием полководца Джебе. Кучлуку к тому времени удалось создать большое государство на территории Кашгарии, части Семиречья и Ферганы. Следует отметить, что в своих владениях он преследовал мусульман, и те восприняли приход монголов как освобождение из-под власти найманского притеснителя. Кашгарцы даже оказали монголам помощь — подняли восстание против Кучлука и перебили воинов, размещенных в их домах. Сам Кучлук бежал в Бадахшан, но был настигнут и убит. Восточный Туркестан и часть Семиречья оказались во власти монголов.

Дорога на Мавераннахр теперь была открыта[90].

Чингиз-хан придавал военной кампании против хорезмшаха Мухаммада большое значение и готовился к ней с особой тщательностью. Ведь он начинал войну против мусульманского государства. Действовать нужно было очень осторожно, чтобы не оказаться в глазах мусульман врагом ислама. Согласно сведениям Рашид ад-Дина, после отрарской резни Чингиз-хан в пламенении гнева «поднялся в одиночестве на вершину холма, набросил на шею пояс, обнажил голову и приник лицом к земле. В течение трех суток он молился и плакал, [обращаясь] к Господу, и говорил: „О, великий Господь! О творец таджиков и тюрков! я не был зачинщиком пробуждения этой смуты, даруй же мне своею помощью силу для отмщения!“. После этого он почувствовал в себе признаки знамения благовестия и бодрый и радостный спустился оттуда вниз, твердо решившись привести в порядок все необходимое для войны» (Рашид ад-Дин. Т. I. Кн. 2. С. 189).