Редкий гость - Анатолий Дерягин

– Ты бы за братом смотрела… глаза испортит.

Девчонка, не глядя, выдернула планшет у брата.

– Отдай, – немедленно заканючил тот, – ну отдай…

Иван отвернулся под хныканье Арама:

– Отдай!..

– Ну-ка сядь!

В ответ мальчишка завизжал. Упал на пол.

Прошин физически почувствовал плотное внимание окружающих, собственную неловкость, хотя – куда больше?.. И все это грозило затянуться надолго, если бы не отец семейства:

– Дженни, Арам! – еще из коридора закричал профессор. – Дети, о боже…

Порция внимания окружающих досталась и ему. Прошин принялся сочинять что-нибудь поумнее, чем «я не виноват» или «это не я, они сами»…

…и неведомая сила прижала его к столику, лицом точно в тарелку из-под пончиков.

Прошин, занятый гляделками с профессорской дочкой, не заметил, как они вломились в зал и, разделившись на две группы, пробежали по лестничным маршам – крепкие парни в черных костюмах и масках-клобуках, вооруженные короткими автоматами. Парни по-хозяйски раздвигали толпу – да студенты и сами спешили убраться с дороги.

– Что вы делаете!.. – голос Джангуляна прервался – удар под дых, знакомые штучки.

Еще раз взвизгнул Арам, вскрик профессорской дочки потонул в гуле толпы, достигшем было апогея, и тут же превратившимся в мертвую тишину. Ивану стянули руки за спиной. Рывком подняли на ноги. В тишине, словно и не было вокруг никого, Прошина с профессором и его детьми протащили по мраморным ступеням и, не дав опомниться, носом вниз, так что из окружающего виднелись лишь мраморный пол да черные брюки-ботинки налетчиков, поволокли к выходу. Попадавшиеся на пути странной процессии люди спешили убраться с дороги, так что похитители одним махом оказались у дверей, и один из них потянул было тяжелую створку, как от автоматов со всякой всячиной обернулся парень. Здоровенный детина в просторной кожаной куртке, джинсах-кроссовках, лысый, – на Земле такого и на порог не пустили бы, обернулся, выпростал руки из-под куртки, и словно два снопа пламени рванулось навстречу бандитам. Прошин не видел этого – по ушам внезапно ударил грохот, потянуло кислым, Иван ткнулся носом в пол, плечом навалившись на что-то мягкое. Тело. Тишина на мгновенье стала осязаемой, а затем осыпалась многоголосым воплем, мельтешением напуганных людей, давкой, среди прочего шума слышно было, как профессор зовет сына и дочь, потом раздался голос:

– Пошли, что ли?

Прошин извернулся – пластиковые наручники давили запястья. Давешний детина возвышался над ним.

Сейчас то же лицо, обезображенное травмами, казалось еще страшнее, а уж когда детина явил на свет божий тонкий стилет с зачерненным лезвием, Иван почувствовал, как у него отнимаются ноги.

Стилетом детина небрежно отмахнул наручники.

– Пошли, ну… – то же самое он проделал с профессорским семейством. – Быстрее!.. На улицу!..

Солнце ослепило Прошина. Влекомые спасителем (похитителем?!), они сбежали вниз по ступенькам, трусцой преодолели расстояние до ажурной ограды, за которой стояли две черные машины и люди, также разодетые во все черное. Дженни и следом Иван получили хороший толчок в направлении потрепанной кареты «Скорой помощи». Детина остановился. «Черные» замешкались – все-таки они чувствовали себя хозяевами, не ждали отпора…

В руках детины забились два пистолета-пулемета. Короткие очереди высекли рикошет из капотов обеих машин, сломали, отбросили стоявших подле них людей. Прошин пригнулся – над головой свистнула пуля.

– …Быстрее!.. Ты!.. – Прошин замер у полуоткрытой двери пассажирского сиденья. – Да, ты!.. Раздевайся!

– Чего?

В лоб Ивану уперся ствол небольшого пистолета-пулемета, казавшегося просто игрушечным в лапах похитителя.

– Раздевайся…! – повторил детина.

Торопливо, путаясь в застежках, Прошин стянул джинсы, куртку, футболку…

– Да, и трусы тоже!

– Но…

– Бегом!.. В машину!..

Выруливая со стоянки (в салоне профессор крепко упал на Арама), детина бросил на колени Прошину упаковку:

– Раскрой. Аккуратно, стерильное.

– Вот. А что это?

– Антидот, – с этими словами похититель воткнул небольшой шприц прямо в ногу Прошину.

– Ай!.. Больно!

– Потерпи. На пару часиков вырубишься, надо так.

– Зачем? – В голове резко помутнело. «Словно паленки хапнул… Боже, что я несу…» – успел подумать Иван. Ответ детины прозвучал уже откуда-то издалека:

– Жучки заглушить…

Свет: белое с ярко-желтым пятном посередине. То ли веки не слушаются, то ли зрение не восстановилось. Звук: «Бу-бу-бу-бу-бу… – кто-то говорит будто за стеной или плотной занавесью, – Не понимаю… Бу-бу-бу… Арам!..» Прошин моргнул, от души чихнул – голоса смолкли – и сел на постели.

Правильнее было сказать – на ложе. Темного дерева «траходром», наручники в изголовье и лебедка с цепями в ногах. Цепи свисали с потолка, тянулись через блок красного цвета на дыбе, и свет из островерхих окон с решетками веселыми зайчиками отражался от хромированных колечек. Косой крест в рост человека – тоже с наручниками. Пыточный инструмент, заботливо расставленный на полочках прямо над постелью.

В дверном проеме появился плечистый детина с недобрым взглядом. Прошин подобрался и закрылся руками.

– Очухался?

– Д-да…

– Одевайся. Поговорить надо.

– А… это… надеть что?

– Да вон шмотье…

На кресле в углу – железном, с шипами – обнаружилась сваленная как попало горка одежды. Нижнее белье – не запакованное, Прошин скривился, но выбора не было, надел – джинсы, подпоясанные шипастым ремнем, футболка с надписью «Да пошел ты…» и косуха с массивным наплечниками и тиснением на спине. На ноги полагались носки – Иван долго принюхивался, прежде чем надевать – и высокие ботинки с застежками, больше похожие на сапоги от скафандра.

Честная компания расположилась в соседней комнате, выполненной в тех же интерьерах, только все в красной коже и красных же кружевах. Первым Прошин увидел Арама, восторженно прыгавшего внутри кровати – чудовищного изделия в виде огромной птичьей клетки (красной). Профессор слабо увещевал мальчишку, стоя подле решетчатой двери, Дженни с интересом разглядывала обстановку, а давешний гигант сидел на очаровательной красной кожи тахте и что-то жевал.

– Очухался? – снова спросил он Прошина.

– Да… вроде…

Детина широким жестом указал на столик перед собой:

– Налетай.

Долго упрашивать Прошина не пришлось – молодой организм властно требовал подкрепиться. Иван умял все оставшееся мясо с гарниром из каких-то овощей («Что это?» – «Апая. Ну, птица такая».), запил все шипучкой и, откинувшись на спинку дивана, посмотрел на похитителя. Тот посмотрел в ответ, и начавшуюся было молчаливую дуэль прервал профессор: