Николай Гумилев - Владимир Полушин

Он «отыскивает» в своих стихах «тайные пещеры», которые в детстве искал в далекой Поповке, но в стихах это — владение князя тьмы:

(«За гробом», 1907)

Огненный Люцифер из оккультных сеансов мрачных и темных студенческих комнат материализовался в сознании поэта, толкнув его на несколько попыток самоубийства, и, не доведя черное дело до конца, выплыл в поэтической строке. Впрочем, и Горенко делала попытку самоубийства и наверняка рассказала об этом Гумилёву. Не об этом ли говорят ее строки:

В другом стихотворении поэт прямо обращается к дьяволу как к своему старому другу в стихотворении «Умный Дьявол» (1906):

А можно ли вообще доверять «старому другу, умному Дьяволу»? Об этом поэт говорит так:

Дьявольской игрой воображения можно объяснить и рождение стихотворения «Крест» (1906), которое Гумилёв не включил во вторую книгу. Спаявшийся игрок ставит на кон самое святое:

Гумилёв включает в свой сборник другое стихотворение «Пещера сна» (1906), где лирический герой опять ищет Люцифера:

В этих стихах поэт еще язычник, он встречает царя песнею «Золотисто-огненное солнце».

Он совмещает образ дьявола с другим, который проглядывает во многих стихах, — это таинственная дева, «дева луны».

(«Влюбленная в дьявола», 1907)

Гумилёв, пройдя по кромке мрака и света, заглянув дьяволу в глаза, и в дальнейшем не откажется от этой смертельно опасной игры. В последнем прижизненном издании «Романтических цветов» появится еще более откровенное стихотворение «Баллада» (до конца 1918), где дьявол будет назван другом:

«Дева луны» — это конечно же Горенко, встретившаяся с дьяволом и в этом стихотворении.

Но и сам автор готов, все забыв, кинуться вслед за этой «девой луны», он несется забыв все и вся. Он не только кольцо Люцифера готов отдать, но и свою жизнь. Но, увы, в мире дьявола все обман, и уж не его ли посланницей в мир Гумилёва пришла она?

На мой взгляд, самым сильным по эмоциональному напряжению стихотворением сборника, конечно, можно считать «Выбор». Поэт провозглашает истину, которой следовал всю жизнь, до последнего вздоха:

Есть в сборнике стихотворение, в котором проглядывает давняя царскосельская гимназическая обида, когда учителя хвалили Коковцева, Кривича. Они парили и царили, были «белыми лебедями» современной поэзии в глазах местных обывателей, а Гумилёв представлялся «вороном черным» и презираемым «декадентом». В «Мечтах» (1907) автор припечатывает их своей чеканной строкой:

Неразделенная любовь распылена по многим стихам сборника, таким как «Гиена», «Ужас». В «Ужасе» особенно поражает накал страстей лирического героя. Нет сомнения, что, когда поэт писал «Ужас», он ненавидел ту, которой посвятил эту книгу, — Анну Андреевну Горенко. Но!.. Не будь она такой неверной и коварной, многие стихи этой книги просто бы не родились…

Особое место в сборнике заняли стихи африканского цикла. Они создали как бы романтический противовес мрачным чувствам неразделенной любви и игры с потусторонней темной силой.