День мертвеца - Шарлин Харрис

Две работавшие в комнате женщины удивились незнакомым посетителям. Та, что постарше, очень полная, с крашеными каштановыми волосами, сразу поднялась из-за стола и подошла к деревянному барьеру. Мы попросили показать карту графства, и она молча указала на стену позади нас.

- Змея, - прошептала я Толливеру.

Мы развернулись и увидели огромную карту графства Коллетон. Брат кивнул, поняв, кого я имела в виду.

- Если бы она была змеей, она бы нас ужалила.

Я вгляделась в карту, ориентируясь на две главные дороги. Они проходили через Сарн, формируя шаткую букву X. Я все еще смотрела на них, когда Толливер указал на место, где мы вышли из машины, когда отправились на поиски тела Тини.

Ознакомившись с некоторыми перекрестными ссылками, мы определили, в чьем владении находится этот кусок земли, и служащая дала нам соответствующий журнал. Мы узнали, что этот участок, как и несколько других по обе стороны дороги, принадлежит Отделу мелиорации графства Коллетон. Это ни о чем нам не говорило, и Толливер спросил служащую, не знает ли она, кто на самом деле стоит за Отделом мелиорации графства Коллетон.

- А-а, - ответила она с улыбкой, - это Пол Эдвардс, Теренс Вейл и Дик Тиг. Они купили много земли, мечтали, что с годами мы станем еще одним Брэнсоном [15]. Не думаю, что такое когда-нибудь случится.

- Все время всплывают одни и те же имена, - заметила я, когда мы с Толливером очутились в машине.

- Ничего удивительного. Маленький город с длинной историей, - логично рассудил брат. - Не уверен, что за этим что-то кроется. И куда теперь?

Без пятнадцати десять мы явились в издательство и выяснили, что все выпуски газеты «Горный Коллетон» (по меньшей мере за последние десять лет) внесены в компьютерную базу. Нам разрешили воспользоваться компьютерными архивами. Такой неожиданно гостеприимный прием оказала нам женщина примерно моего возраста, молодой репортер - она надеялась, что мы пригодимся ей для какой-нибудь статьи. Девушка была полненькой, темноволосой, в костюме горчичного цвета. Я не щеголиха и не интересуюсь новинками моды, но даже я видела, что журналистка выбрала самый неподходящий для себя цвет. Но, судя по золотой цепочке, золотому браслету и блестящей бронзовой помаде, она любила яркие вещи, поэтому горчичный цвет, возможно, был частью того же синдрома. Табличка на столе гласила, что журналистку зовут Дина Траут. Она предложила нам кофе и ходила мимо нас чаще, чем требовалось. Дина ловила каждое слово, которым мы обменивались с Толливером. Везло же нам сегодня на женщин-энтузиасток.

В целях самозащиты мы с Толливером садились за компьютер по очереди. Тот, кто не читал, вынужден был отвечать на вопросы невероятно любопытной мисс Траут. Те горожане Сарна, которые знали о моей необычной карьере, явно не поделились информацией с мисс Траут, за что я была бесконечно им благодарна.

Примерно через час я убедилась, что мы прочитали все статьи, связанные со смертью Делла Тига, исчезновением Тини Хопкинс и «трагическим несчастным случаем» с Салли Хопкинс-Бокслейтнер. Меня заинтересовали фотографии сестер Хопкинс. Странно было видеть их живыми. В гостиной Хелен висело так много фотографий, что я не успела их рассмотреть.

Сестры оказались не похожими друг на друга. Салли, жена Холлиса, была блондинкой с рыжеватыми волосами и веснушками, с приятным круглым лицом и широкими плечами. В ее глазах я не заметила тоски, ни малейшего предчувствия скорой смерти. Я рассмотрела ее свадебную фотографию (странно было видеть совсем еще молодого Холлиса, скармливающего невесте свадебный торт) и фотографию, сделанную в «Уол-Марте», где она работала менеджером отдела детских товаров.

Младшая сестра, Тини, была запечатлена на школьной фотографии - печальнейшее дополнение к некрологу. Для фотографии она немножко переусердствовала с макияжем и разделила волосы на две эффектные темные волны, ниспадающие по обе стороны лица. Она унаследовала материнские тонкие черты и хрупкое сложение, у нее был острый, совершенно прямой носик. По школьной фотографии трудно составить мнение о характере человека. Она, конечно же, улыбалась, но лишь губами. Я не увидела в ней искреннего счастья. Для меня она была «черным ящиком», поэтому я не удивилась, что она заинтриговала Делла Тига.

Делл Тиг оказался светловолосым, как и его мать. На одном снимке его сфотографировали в футбольной форме, и даже мое сердце сжалось при виде молодого человека, улыбающегося в камеру. Столько юности, гордости и силы! Интересно, понял ли он, что происходит, или тот выстрел оказался для него полной неожиданностью? Успел ли он побеспокоиться о судьбе своей девушки? Пока я стояла на его могиле, у меня появилось чувство, что он все понимал, к огромному моему сожалению.

С фотографии Делла я перевела взгляд на снимок Тини. И обратно. В них было нечто общее. Я проверила, когда именно были сделаны снимки - и тот и другой датировался ранней осенью. В ту пору Тини еще не могла думать, что беременна. Какой секрет они оба знали? Мне захотелось распечатать статьи и взять их с собой, а потом я удивилась, что меня так захватила история погибших подростков.

Я стала искать в компьютере статьи или фотографии, где фигурировала бы Мэри Нелл Тиг. Мэри Нелл была на многих снимках. В школе она была лидером группы поддержки (неудивительно!) и старостой класса, а еще ее выбирали королевой бала. Я даже отыскала фотографию Дика Тига, покойного мужа Сибил. Ничем не примечательный мужчина: упитанный, обычные каштановые волосы, светлая кожа, неправильный прикус, крупный нос, узкие плечи, неуверенная улыбка, - во всяком случае, таким он получился на газетном снимке. Умер он дома от неожиданного сердечного приступа.

Тем не менее жаль было скоропостижно скончавшегося человека, сделавшего для города так много. Во всяком случае, об этом поведал некролог. Дик Тиг был окружным судьей и членом клубов «Лайонс» [16]и «Ротари» [17]. Он был даже председателем местного филиала общества «Дом для человечества» [18].

Вспомнив о Сибил, я взглянула на часы.

- Нам пора, - пробормотала я Толливеру.

Брат улыбался Дине. Возможно, его ослепил блеск множества золотых поверхностей.

- Можно нам распечатать эти статьи? - спросила я жизнерадостно, стараясь быть очаровательной.

- Конечно. Двадцать пять центов за страницу, - сказала она.

Должно быть, я не слишком ее очаровала.