Беглец - Екатерина Стадникова

– Нет, милая, – покачал головой Антон. – Насколько я понял, она была замужем. А раз была, значит, не готовили ее в верховные жрицы. Но, определенно, могуществом она обладала.

– Ее звали Мирта.

Так Навен поставил точку в пустом разговоре. К тому же он уже слышал, как длинные кривые когти царапают каменное брюхо лаза. Чуял запах мертвечины.

– Приготовьтесь.

Сдавленный вздох облетел храм, когда под свод пещеры выбралась бесформенная тварь. В жалких тряпках не угадывалась прежняя одежда. Мочки ушей лежали на сутулых мохнатых плечах. Крошечные глазки искали источник манящего зова. Леннарт выругался, но меча не опустил.

Рыцарь в доспехах и при оружии выглядел более опасным противником, чем безоружный Навен. Но монстр-то уже бился с ними обоими. И обоих побеждал.

Смрадное дыхание клокотало во впалой груди. Вязкая слюна нитками свисала с оттопыренной нижней губы. Тварь старалась стоять прямо, но давалось это с трудом. На полусогнутых, помогая себе руками, упырь приблизился, великодушно позволяя будущим жертвам полюбоваться на себя.

Если бы Навен не знал, что некогда это было рыцарем из Корлада, за пол существа не поручился бы. Более всего тварь напоминала уродливую мохнатую старуху.

Бой начался внезапно. Монстр сделал выбор. Зигзаг в три прыжка. Молниеносный выпад. Леннарт действительно был готов, но его клинок скользнул по шкуре, как по кольчуге. Бесполезная сталь не оставила ни царапины. Толстые кривые когти в ответ прошли по броне рыцаря, высекая искры.

Навен достал и активировал руну. Кособокий самородок с выбитым символом считался недурной первой попыткой. Тонкая молния, достаточная, чтобы привлечь внимание, хлестнула упыря между лопаток.

Монстр круто развернулся. Крошечные глазки налились неподдельной ненавистью. Если бы Навен и хотел не подпускать тварь к себе близко, вряд ли смог бы. Обманчивая неуклюжесть упыря маскировала нечеловеческую прыть. Навен увернулся, швырнув твари под ноги целый пучок молний. Скрюченные когти просвистели совсем близко у горла. Волосатые ручищи до самой земли давали явно большее преимущество, чем руна, вырезанная сопливым мальчишкой.

– Снова попросишь их закрыть глаза? – Ядовитое шипение лилось в душу, хоть из груди чудища вырывалось одно рычание. – Так они не знают? Не знают, сколько тут монстров?

От неожиданности Навен потерял равновесие. Выпиравший сильнее прочих белый камень сыграл злую шутку. Самородок нен не успел за ладонью, над которой парил, и, рассыпая искры, покатился по мху. Упырь изобразил движение, похожее на объятья. Прыжок с места назад, на скользкий мох, на острые камни, может, и спас Навена от смерти, но разбудил едва подживленную рану. Он пошатнулся и согнулся от боли чуть ли не пополам.

Сзади к упырю подскочил Леннарт и снова с размаху ударил тварь мечом, на этот раз плашмя, тяжелым эфесом. Слов, которыми он щедро сдобрил удар, постыдился бы портовый сброд.

Монстр лениво отмахнулся. Увесистая лапа едва зацепила рыцаря, но тот охнул и осел. По лбу скользнула струйка крови. Навен хотел было вернуть себе руну, но упырь разгадал нехитрый план и опередил. Чудище схватило самородок зубами вместе с пучком мха и проглотило. Вот так просто. Как цапля глотает лягушку.

– Не хочешь сражаться в полную силу? Понял, что разобравшись со мной, примутся за тебя? Таких, как мы, не щадят. Даже близкие, – глумилось омерзительное шипение, карабкавшееся судорогой по хребту. – Проиграешь, даже если выиграешь. Или смотри, как они умрут.

Монстр бросился на Навена, но в последний момент вильнул вбок, к распластанному на земле Леннарту. Слова Лиль выткали на земле узор, изящный, как паутина. Вес и скорость не позволили упырю остановиться. Он влетел в расставленную ловушку, но не увяз. Превозмогая заклятье, рыча и брызжа слюной, тварь брела вперед.

Навен бросил короткий взгляд на холм со статуей. Все силы Лиль уходили на сохранение прочности силков. Без подготовки, без зелий и амулетов. Пот оставил разводы на чумазом личике.

Темный жрец, в свою очередь, с полным сосредоточением читал формулу за формулой, чертя руны в воздухе пальцами. Дымные символы вспыхивали и гасли. Трудно было понять, сколько еще времени тому потребуется. А ведь им все еще была нужна кровь. Кровь монстра.

У всех в этом храме имелись страшные тайны. Коронер? Некромант, шпик и кристальной души человек, выболтавший секреты своей родины Гизрии первому встречному. Готфри? Яркий представитель молодой знати, адепт Балнара, ловко мимикрирующий среди сидящих по ноздри в интригах рыцарей добра и света. Миляга Леннарт? Храбрый дезертир и недоумок, ухитрившийся оприходовать родовитую упырицу. Да Навен с его крошечной личной тайной, самый белый и пушистый из них. Не считая, может быть, Орсо. Кто посмеет осудить?

Такие мысли роились в голове, пока Навен оценивал расстояние и собственные возможности. Неслышно переступая, он взял короткий разбег. У самой кромки ловушки оторвался от земли, взвился и обрушился на монстра сзади. Дальше стоило поспешить. Во-первых, отвращение могло свести дерзкую затею на нет. Во-вторых, чудище непременно ответит.

Навен впился зубами в шею твари и стиснул челюсти. До боли. Упырь взвыл, замахал ручищами, стараясь ухватить наглеца. Ухватил. Оторвал и с силой швырнул через себя вперед. На шкуре чудища выступила густая темно-красная кровь. А Навен перевернулся в воздухе, приземлился на ноги, спружинил и улыбнулся, не разжимая губ.

– Нам нравится одно и то же. Просто убей это тело, и мы поладим, – смеялся голос.

Навен откупорил склянку с зельем, поднес ко рту и вылил темную кровь прямо в узкое горлышко. Бурление в бутылочке прекратилось. Жидкость очистилась и зажглась неземным нежным светом.

Чудище попятилось, наконец увязая в ловушке. Голос темного жреца обрушился громом. Могущественные формулы раскалили воздух до почти нестерпимого жара. Тварь дергалась, билась в судорогах и хрипела, пока вдруг не замерла неподвижно. Огонек сознания в глазах монстра померк, а шипение в голове Навена растворилось.

Не сговариваясь, Готфри и Фрише подхватили Леннарта под руки и оттащили на ритуальный холм.

– Жив! – крикнул Фрише уже оттуда.

Лиль сняла свои чары. Бедняжка, пошатнувшись, привалилась к статуе. Навену же оставалось самое простое. Напоить чудище зельем.

Он приблизился, взял упыря за волосы и запрокинул тому голову. Тварь смотрела прямо вверх, не видя, не чувствуя, не понимая. Навен влил в зловонную глотку все до капли. Чудовище мелко затряслось. Струйки мерцающей голубоватой жидкости побежали из его ушей и глаз. Шерсть слезала с обретающего прежнюю форму тела, как короста.

– Похоже, все кончено, – с нескрываемым облегчением вздохнул Фрише. – Скептики были. Некоторые вообще верили, что проклятье неизменно потому, что его источник или цель непостижимым образом живы.

– Когда ты отпустишь его?

– Когда буду уверен, что оно человек.