Последняя любовь - Нора Робертс

Хорошо хоть она уложила подарки в картонные коробки, подумал Оуэн, поднимая первую. Эйвери уже вышла, и он позволил себе закатить глаза.

—Я все вижу! — крикнула Эйвери, и ее веселый смех эхом отзывался на лестнице, пока она сбегала вниз по ступенькам.

* * *

Эйвери наслаждалась сочельником с той минуты, как вошла в дом Клэр, нагруженная подарками для детей, друзей и собак, а еще бутылками шампанского и подносом с лазаньей, и до тех пор, пока не забралась в постель, где спала еще ребенком.

Когда Клэр, молодая вдова с двумя маленькими детьми, беременная третьим, вернулась в Бунсборо, Эйвери проводила с ней и мальчиками несколько часов накануне каждого Рождества.

В этом году дом заполнили Монтгомери.

Эйвери видела, как малыш Мерфи, проворный как мартышка, забирается на ногу Бекетта, пока тот обсуждает футбол с отцом Клэр.

И Оуэна, который терпеливо помогал Гарри строить навороченный военный корабль из полумиллиона — по крайней мере, так казалось — кирпичиков «Лего». И Райдера, который азартно рубился с Лиамом в компьютерные игры, пока Тупорылый и оба щенка носились вокруг, боролись друг с другом и исподтишка клянчили еду.

Эйвери с удовольствием послушала, как Жюстина и мать Клэр обсуждают предстоящую свадьбу. Обратила внимание, с какой нежностью ее отец смотрит на Жюстину, — почему она раньше ничего не замечала? У нее потеплело на сердце, когда Мерфи отпустил Бе-кетта и полез вверх по большой, похожей на ствол дерева, ноге Вилли Би.

В этом мире еще есть место волшебству, думала Эйвери.

Лежа в постели и глядя, как солнце медленно подсвечивает небо за окном, она думала, что чуть больше волшебства случилось, когда Оуэн проводил ее до машины. Когда поцеловал на морозном, в переливах огней, воздухе, остро пахнущем хвоей.

Чудесная ночь. Эйвери закрыла глаза, чтобы продлить ее хотя бы на мгновение. А впереди ждет чудесный день.

Она осторожно выскользнула из постели, натянула толстые носки, заколола волосы сзади. В тусклом свете вытащила из своей сумки пакет и тихо вышла из комнаты.

Эйвери на цыпочках спустилась вниз, перешагнув четвертую ступеньку — та скрипела посредине, — и вошла в гостиную с большим продавленным диваном, большой нарядной рождественской елкой и маленьким кирпичным камином, над которым висели два рождественских носка.

Носок Эйвери раздувался от подарков.

—Ну вот как он это делает? — прошептала она.

Вечером в носке ничего не было. Эйвери с отцом легли спать в одно время, она еще часок почитала, чтобы немного успокоиться после всех событий.

Она слышала, как Вилли Би храпит в соседней комнате.

Каждый год он проделывал этот фокус, вне зависимости от того, когда Эйвери ложилась спать или вставала утром. И опять Вилли Би наполнил ее носок, как наполнял каждое Рождество всю ее жизнь.

Покачав головой, Эйвери положила в носок отца разные пустяковые подарки: его любимые конфеты, подарочный сертификат из книжного магазина и билет ежегодной лотереи — вдруг повезет?

Улыбаясь, она шагнула назад и обняла себя за плечи. Всего два рождественских носка, но они висят рядом, полны подарков, и это самое важное.

Эйвери, как была в пижаме и толстых носках, пошла на маленькую, не больше чем в ее квартире, кухню. Когда-то она училась здесь готовить, на старой газовой плите. Сперва в силу необходимости — хотя Вилли Би многое умел, готовка ему так и не далась, что бы он ни делал.

Когда мать их бросила, он изо всех сил старался ее заменить, желая, чтобы дочь росла счастливой и знала, что он ее очень любит. Ему это удалось, только вот стряпня... Сгоревшие кастрюли, полусырая курица, пережаренное мясо, подгоревшие или разваренные в кашу овощи.

Эйвери научилась готовить, и то, что вначале было необходимостью, вдруг стало страстным увлечением. Даже в какой-то мере компенсацией, подумала Эйвери, доставая из холодильника яйца, молоко и масло. Отец столько для нее сделал и так много для нее значил! Она готовила еду, чтобы хоть как-то выразить свою любовь. Бог свидетель, Вилли превозносил ее первые кулинарные опыты до небес.

Она собиралась накормить его рождественским завтраком — ежегодная традиция с тех пор, как Эйвери исполнилось двенадцать — и уже успела сварить кофе, подсушить бекон и накрыть маленький круглый стол, когда услышала шаги отца и раскатистое «Хо-хо-хо»!

«И так каждый год, — с улыбкой подумала Эйвери. — Постоянен, как восход солнца».

—С Рождеством, моя маленькая прекрасная дочурка!

—С Рождеством, мой большой красивый папочка!

Эйвери встала на цыпочки, чтобы поцеловать отца, и почти исчезла в его медвежьем объятии. Нет, никто, никто на свете не может обнимать так крепко, как Вилли Би Мактавиш.

Вилли Би чмокнул дочь в макушку.

—Вижу, Санта уже приходил, наполнил носки.

—Да, я тоже заметила. Хитрец этот Санта! Выпей кофе. Еще есть апельсиновый сок, свежие ягоды, бекон, и греется сковорода для блинчиков.

—Никто не умеет готовить лучше моей девочки.

—Никто не умеет покушать лучше моего папочки.

Он похлопал ладонью по животу.

—Много свободного места.

—Ты прав, Вилли Би. Только учти: когда у мужчины заводится подружка, ему нужно следить за фигурой.

У отца порозовели уши.

—Ох, Эйвери.

Она шутливо ткнула его пальцем в живот, затем посерьезнела.

—Я рада за тебя, папа. За вас обоих, рада, что вы нашли друг друга. Знаешь, Томми тоже был бы рад, что у Жюстины есть ты, а у тебя — она.

—Мы просто...

—Неважно. Пей кофе.

—Слушаю, мэм. — Отец сделал первый глоток. — У меня никогда не получается так вкусно.

—У тебя нет способностей к кулинарии, пап. Это проклятие.

—Да уж, нашей кухне тебя не хватало. Ты прирожденная повариха. А теперь у тебя будет два ресторана.

—И бар.

—Ты прям основательница сети ресторанов!

Эйвери рассмеялась и вылила половник жидкого теста на сковороду.

—Пока еще маленькой. Конечно, потребуется время, но мне это на руку — закончу разработку.

—Жюстина тоже в восторге и очень довольна, что именно ты арендуешь здание. Она возлагает на тебя большие надежды.

—А я на нее, на всех Монтгомери. Разве не классно было вчера у Клэр? — Радостная, как рождественское утро, Эйвери переворачивала блинчики, встряхивая сковородкой. — Так чудесно со всеми увидеться, посмотреть, как Бекетт и все остальные возятся с детишками! И этот шум, благостное веселье и... семья.

Она подняла взгляд на отца, и ее улыбка стала чуть печальной.