Кулинар - Александр Варго

Вообще-то это не важно. Сегодня он чуточку изменит рецептуру. Экстракт мантауры придаст блюду неповторимый привкус!

Он потрогал склянку, которая лежала во внутреннем кармане пиджака. Драгоценная вещица! А все эти разговоры о якобы проклятии, преследующем владельца экстракта, — сущие пустяки. Домыслы суеверных язычников.

Александр достал флакон, вынул притертую стеклянную пробку и поднес ее к носу. Ноздри жадно затрепетали, уловив маслянисто-горький аромат мантауры. Он аккуратно вставил пробку на место, опустил флакон обратно в карман и с блаженной улыбкой откинулся на спинку кресла. Сунул руку в боковой карман пиджака. Тряпочка, смоченная эфиром, была на месте, тщательно завернутая в пластиковый пакет. Хорошо.

* * *

День выдался напряженный. Завтрашний выпуск «Столицы провинции» будет нарасхват. Пришлось задержаться, чтобы самой откорректировать статью и успеть вставить ее в завтрашний номер. Кажется, даже милиция ни о чем еще не знает. Ну, она им покажет!

Кулагина оторвала взгляд от экрана монитора и посмотрела в окно. Давно наступила ночь. Что ж, при ее работе часто приходится жертвовать личным временем. Зато какое удовлетворение! Третья жертва маньяка-кулинара. И она, Надежда Кулагина, первой узнала об этом. На сайте, куда она теперь заглядывала по нескольку раз на дню, было просто какое-то голубое блюдо с разноцветными прямоугольничками. Но она-то знала, что это за блюдо. Нужно, конечно, было сходить по указанному адресу и самой все рассмотреть, но тогда материал появился бы в газете только через день. Нет, у нее не было никаких сомнений, что третья жертва маньяка лежит где-то там, в квартире. Может, сходить туда сейчас? Наверняка милиция тоже пронюхала об убийстве. Завтра все выяснится.

Она нажала несколько клавиш, вышла из «Виндоуз» и отключила машину. Все, можно идти домой. Кажется, Чинарский обещал сегодня отдать долг… А она задержалась. Черт с ним, с Чинарским, никуда он не денется.

Надежда сняла свою бежевую курточку со спинки кресла, взяла со стола сумочку и направилась к двери. Все давно ушли, придется самой сдавать ключ.

Слава богу, лифт работал. Иногда, после окончания рабочего дня, его отключали. Она спустилась на первый этаж и подошла к вахтерше, которая дремала за конторкой, положив голову на стол.

— Галина Филипповна. — Надя постучала ключом по стеклу конторки.

— А? Я не сплю. — Старушка подняла голову и посмотрела на Кулагину слезящимися глазами. — Что это ты так поздно, Наденька?

— Работа, тетя Галя, — улыбнулась ей Кулагина и передала ключи, которые та повесила на гвоздик с номером комнаты. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Кулагина вышла на улицу и бодрым шагом направилась к дому. Ловить машину в этом районе было гиблым делом. Тем более после двенадцати ночи. Да и какой в этом толк — до дома она доберется пешком минут за пятнадцать.

Она свернула направо и вскоре вышла на площадь, где стоял памятник великому писателю-демократу. Вернее даже — революционеру. Писатель стоял на своем постаменте, сложив руки на груди, и задумчиво глядел куда-то вдаль, озаряемый светом ущербной луны. Здесь, где начиналась главная пешеходная улица города, было еще довольно людно. Надя свернула налево, обогнув памятник, и через десять минут уже набирала код на подъезде своего дома.

Лифт поднял ее на шестой этаж, она вышла и остановилась перед дверью, шаря рукой в сумочке. Ключи завалились куда-то. Наконец она нашла связку и сунула ключ в замочную скважину. Сейчас она примет ванну, перекусит чем-нибудь, а завтра будет спать часов до двенадцати. Какое все-таки это блаженство — иметь возможность хоть раз в неделю как следует выспаться!

Хлопнув дверью, Кулагина заперла ее на задвижку, бросила сумку на тумбочку и открыла дверь в ванную. Темно-зеленый кафель, которым были отделаны стены, приятно успокаивал глаза.

Она пустила воду, отрегулировала температуру и вышла в прихожую. Тут ее лица коснулось что-то мягкое, сдавило рот и нос. Она попыталась вывернуть голову, но чья-то рука обхватила ее руки, не давая возможности пошевелиться.

Сладковато-приторный запах проник в легкие, но она еще продолжала сопротивляться. Она даже не успела как следует испугаться. Все произошло настолько быстро, что на это не оставалось времени. К ее удивлению, силы быстро покидали ее. В голове закружилось, глаза стал заволакивать серо-зеленый туман…

Привязав Кулагину к стулу, Александр включил бра и плотно задернул малиновые шторы, чтобы свет из комнаты не проник на улицу. Мало ли что. Хотя он прекрасно знал, что после того, как он убрал ее любовника, помешать ему было некому. Но… береженого бог бережет. Так говорит тетя Маша.

Пока она была без сознания, он сидел в кресле и глядел на нее. Да, это был тот самый тип. Он не ошибся. Он вообще никогда не ошибается. Приготовления он начнет позже. Нужно подождать, чтобы эфир полностью вышел из крови, а то он может испортить вкус блюда. Интересно, зависит ли вкус мозгов от уровня развития интеллекта? Александр прикусил указательный палец зубами и задумался. Он глядел на большие ресницы Кулагиной, на ее тонкие ноздри, на волосы, забранные в смешную косичку.

В четвертом часу ночи дернулась ресничка. Он понял, что девушка просыпается. Действие эфира заканчивается, значит, скоро можно будет приступать. Все это время он терпеливо просидел в кресле, глядя на Надю. Терпение, говорит тетя Маша, одно из главных качеств кулинара. Конечно, она права. Тетя Маша… Он уже давно не был у нее, нужно отнести ей денег. При ее пенсии она даже не может купить нормальные продукты…

Кулагина открыла глаза. В голове еще немного кружилось, а руки и ноги отказывались подчиняться. Может, она еще спит? Надя попыталась пошевелить пальцами — и это ей удалось. Значит, не спит. Она была в своей гостиной, где горело бра. Свет падал на стол, на котором стояла вместительная черная сумка. Только потом она перевела взгляд на кресло и заметила человека в очках. Он довольно улыбался.

Тут она все вспомнила. Вспомнила тряпку у своего рта, крепкое объятие и этот сладковато-приторный запах. Кажется, это эфир. Его вкус еще оставался где-то в глубине глотки на языковых рецепторах. А может, ей просто это показалось…

Она попыталась встать, но поняла, что ее руки и ноги крепко привязаны к стулу, на котором она сидела.

Александр понял, что она пришла в себя и видит его. Нужно с ней поговорить — так эфир быстрее выветрится.

— Привет. — Он растянул губы в улыбке.

Она молчала, и тут он вспомнил, что рот у нее залеплен медицинским пластырем.

— Ой, прости. — Он поднялся с кресла и шагнул к стулу, где сидела Надежда. — Я сниму пластырь, только ты не должна кричать, хорошо?

Кулагина кивнула. А что оставалось делать?

— Все стерильно, не беспокойся. — Он начал осторожно отдирать пластырь.