Путь сталкера. Право на ошибку - Дмитрий Кликман

Стас осторожно двинулся в сторону блокпоста, пересекая первую линию обороны, состоящую из расположенных по обеим сторонам дороги шлакоблоков и мешков с песком. Поверх заграждений на сталкеров негостеприимно взирали стволы двух крупнокалиберных пулеметов. Замершие возле них бойцы целились в медленно идущую троицу, готовые в любой момент открыть огонь. Судя по их недоверчивым взглядам, сталкерам здесь явно не были рады. Антиквар и Чика помалкивали – Зона вольных бродяг закончилась, здесь была территория Данилова.

– С дороги не сходите, там мины, – подсказал один из бойцов.

Стас машинально кивнул. Он ожидал такого приема, хотя до последнего надеялся, что будет иначе.

Постепенно во влажном воздухе начал проступать силуэт магистрального трубопровода, под которым и располагалась передовая точка «Оплота». Стас пригляделся.

Все оставалось как прежде: оплотовца встретил тот же опоясывающий лагерь по периметру двухметровый забор из все тех же кусков бетона, мешков с песком, битого кирпича и железных листов, покореженных пулями. Было видно, что передовой пост клана не раз и не два подвергался испытаниям на прочность.

Недостатка в строительном материале оплотовцы не испытывали – барахла, валяющегося в округе, хватило бы, чтобы построить дом, не то что блокпост.

За забором виднелся старый, с горем пополам покрашенный невесть откуда взятой зеленой краской вагончик отдыхающей смены; древний магнитофон на ящике из-под патронов мурлыкал какую-то песенку. Возле вагончика виднелся вход в подземелье, специально вырытое оплотовцами, чтобы пережидать Всплеск. В проеме стоял, широко расставив ноги, командир блокпоста по прозвищу Прапор, он же Владимир Андрейченко – ветеран клана и, несмотря на жесткий характер, хороший человек, воспитавший не одно поколение бойцов.

Через секунду Стас остановился перед командиром блокпоста.

– Ну здравствуй, Саныч.

– Здравствуй, Стас. Рад, что ты жив.

– Что-то я особой радости не заметил. На землю положил, под стволами ведешь.

– У меня приказ арестовать тебя, парень, – Прапор в упор посмотрел на Данилова.

– Ясно… – пробормотал Стас. – Все как всегда. Думал, хоть здесь…

– Не кипятись, горячий, – перебил его ветеран. – А как ты хотел? Погиб целый отряд, четыре квада отборных бойцов. А ты – единственный – выжил.

– Погоди, Прапор, – вмешался Антиквар. – Ты меня давно знаешь? Как ты думаешь, мне своя шкура не дорога – помогать предателю? Или я совсем умом тронулся?

– Нет, но…

– Вот тебе и «но», – перебил ветерана Иван. – А ты, вместо того чтобы разобраться, кладешь людей мордами в асфальт.

– У меня приказ.

– Да иди ты, – Антиквар ощерился. – Сначала чуть не угрохал, а потом приказами прикрываешься!

– Верещагин объявил чрезвычайное положение, – смягчился Андрейченко. – Блокпосты, патрули обязаны проверять каждого. Это не шутки… Таких потерь у нас давно не было. Понимать должен.

– Ага, еще добавь: «Мы ж бригада! Всех порвем!» Взяли манеру – сначала стрелять, а потом разбираться, свои это или не свои!

– Е-мое, – страдальчески взмахнул руками пожилой ветеран. – Чего ты распсиховался? Как маленький, честное слово.

– А я тебе скажу чего, – не унимался Иван. – Может, ты мне объяснишь, почему на Свалке шарятся отморозки? А вы, вместо того чтобы это дело пресечь, стреляете по честному люду?

– Погоди-погоди, – Прапор непонимающими глазами уставился на Антиквара. – Какие такие отморозки?

– Самые что ни на есть натуральные. Аж четыре рыла. Вон, у Данилова своего спроси.

Иван повернулся к Стасу:

– Стас! Подтверди, что мы беспредельщиков видели.

– Да, Прапор. Только хотел тебе сказать об этом, – поддержал сталкера Данилов. – Буквально полчаса назад мы сцепились с четырьмя отморозками. Это правда.

– Не понял! – поперхнулся командир блокпоста. – Чижиков!

Из проема вагончика высунулась заспанная физиономия командира квада.

– Ась? – недовольно выкрикнул сержант, сонным взглядом уставившись на командира и его собеседников.

– Я тебе щас дам «ась»! Вы территорию сегодня прочесывали?!

– Ну!

– Не дерзи! Прочесывали или нет?!

– Конечно! – с сержанта слетели остатки сна, и он недоумевающе уставился на ветерана, пока еще не понимая, куда тот клонит.

– Тогда объясни мне, придурка кусок, как у тебя перед носом сумела пройти четверка бандитов? Что? Не знаешь?

– Я… Да не может быть… мы там каждую щель…

– Я в курсе про ваши «щели», и как вы в них заглядываете, – разозлился Прапор. – В общем так… Сменитесь, зайдешь к командиру взвода. Скажешь, я отправил. И пусть он тебе и твоей, прости господи, троице подберет работу получше. Например, пару огневых точек вокруг базы отремонтировать или ров вдоль забора подправить! Не доходит через голову, дойдет через руки, раз башка дырявая! А я приду – проверю!

– Товарищ прапорщик… – протянул сержант, состроив такую мину, будто у него только что скрутило живот. – Не надо…

– Я не понял! – рыкнул на него командир блокпоста.

– Есть доложить взводному!

– Другое дело, – ответил ветеран, смягчаясь. – А теперь поднимай своих раздолбаев и бегом за периметр. И чтобы каждый сантиметр носом рыли, пока носы не распухнут! Важно все: следы, откуда пришли, сколько было человек. В общем, если какая-то поганая ворона захочет нагадить тебе на шлем – я должен знать! Свободен!

Получивший взбучку сержант вяло козырнул и потопал обратно в вагончик.

– Вот же ж балбесы, – буркнул раздосадованный ветеран. – Каждый раз одно и то же.

– Бывает, – ухмыльнулся Иван.

– Теперь с тобой, – ветеран повернулся к Стасу. – Прежде чем что-либо сделать, я очень хочу знать, что с тобой произошло и каким боком вы с Антикваром связаны.

– Долгая история…

– Я не тороплюсь.

– Зато торопимся мы, Саныч, – парировал Стас. – Времени у нас в обрез.

– Данилов, – командир блокпоста внимательно посмотрел в глаза оплотовцу. – Уйти отсюда ты можешь двумя способами: в наручниках или без. Выбирай.

– Прапор, ты мне веришь? – Стас в упор смотрел на ветерана. – Неужели ты думаешь, будто я мог?

Лицо командира блокпоста посерело от злобы. Кулаки сжимались и разжимались, словно он душил кого-то. Чувства старого оплотовца были вполне объяснимы. Большая часть бойцов погибшего отряда являлись его воспитанниками:

– Тогда кто?

– Саныч, я сам толком не знаю. Меня отбросило взрывом, и я чудом не угодил в аномалию. Потом кто-то притащил меня в какую-то хибару на болоте. Это все, клянусь.