Марго Синие Уши - Светлана Лаврова

Обрыв наплывал на лодку сверху, нависая буро-шоколадными склонами. Вблизи он казался еще более отвесным. Извилистые тропинки, прорезавшие склон зигзагами, еще более подчеркивали крутизну. На немыслимой высоте белели домики. Кое-где домики пытались сползти пониже к морю. Словно крупинки сахара осыпались с шоколадного кекса. В слепящем утреннем солнце они сверкали ярче, чем настоящий сахар.

Таки хотел сначала завести женщин к себе домой — обсушить, переодеть, накормить. Но старшая женщина со странным именем Гофмейстерина настаивала, что ей срочно нужно в мэрию. Младшая-то явно не торопилась. Она рассматривала лодку и берег острова так, словно в жизни ничего подобного не видела.

— Вон, выше по склону рыбачий поселок, я там живу, — объяснил Таки. — У самой воды никто не селится — только купаются да лодки ставят. Ну, сети сушим, рыбу разделываем. А на самом верху — город. Туда и пойдем.

— А где автомобиль? — завертела головой девчонка.

— В городе, в гараже. Что автомобилю на пляже делать, загорать, что ли?

— А какой-нибудь экипаж?

— Экипаж рыбачьих шхун в море, на лове.

— Да нет, карета какая-нибудь, запряженная шестеркой лошадей.

Таки фыркнул, представив, как шесть лошадей, дрыгая ногами, застряли на узкой улочке.

— Особам моего положения недопустимо ходить пешком, — настаивала девчонка.

— Тем более в государственное учреждение, каковым является мэрия, — подтвердила Гофмейстерина.

Таки почесал в затылке.

— Ага, будет вам карета… ну, мотор от нее по крайней мере. Постойте здесь минуточку.

И Таки быстро зашагал по дороге вверх, где жил горшечник Яни.

— Он пошел за сообщником, — зловеще зашептала Гофмейстерина. — Сейчас нагрянет мафия, и…

Но вместо мафии нагрянуло серое животное с печальными глазами. Его привел Таки — одолжил у горшечника.

— Вот тебе карета, — весело сказал мальчик. — Залезай.

— Это что? Это не лошадь, — с сомнением сказала Принцесса. — И не собака. Это их помесь?

Ослик посмотрел на Принцессу, потом на Гофмейстерину, сравнил габариты и подвинулся поближе к Принцессе.

— Да не бойся, зверюшка, я на тебе не поеду, — успокоила ослика Гофмейстерина. — Я же тебя раздавлю.

В глазах у ослика мелькнуло облегчение.

— Хорошенький, — неуверенно сказала Принцесса. — Но он чем-то пахнет. Это нормально?

— Он пахнет ослом, — объяснил Таки. — Он же осел. Было бы странно, если бы он пах апельсинами. Да лезь же! Вот сюда ногу ставь и садись верхом.

Принцесса неуверенно поставила ногу в стремя. Ослик дернулся. Принцесса прыгнула на одной ноге и сказала:

— Вообще-то нигде в этикете не сказано, что особы королевской крови Креции обязаны ездить на ослах. Даже слово такое — «осел» — не упоминается. Может, оно ругательное?

Ослик укоризненно покосился на Принцессу.

— Да ладно, я пошутила, — исправилась Принцесса. — Хоть бы лесенку какую приспособили. Он слишком высокий и крутой. И без перил. Ослы должны быть с перилами. Лучше с лифтом.

Но тут Таки, которому надоело зря торчать на солнцепеке, подсадил Принцессу в седло. Она побледнела гораздо сильнее, чем когда выпала из самолета, и сказала сдавленным голосом:

— Ой! Он шевелится!

— Естественно, шевелится, он же живой, — фыркнул Таки и шлепнул ослика по заду. Тот послушно пошел вперед. Таки и Гофмейстерина следовали рядом.

— Ой! — прошептала Принцесса. — Он прямо подо мной шевелится и теплый. У него температура?

— Конечно, он же не труп, — сказал Таки. — У всех животных есть какая-то температура. Даже у комаров.

— Держитесь, Ваше Высочество, — сказала Гофмейстерина, очень переживавшая по поводу безопасности. — Не отвлекайтесь на измерение температуры осла.

Ослик на ходу потянулся к какому-то кустику, нарушив плавное движение. Принцесса взвизгнула. Ослик чуть не подавился кустиком.

— Он что-то съел! — воскликнула Принцесса. — Это нормально?

— Нормально, — терпеливо подтвердил Таки. — Вот если бы его кто-то съел, было бы ненормально.

Принцесса отважилась оторвать руку от чего-то твердого, во что она вцепилась, и погладила ослика по шее.

— Какой бархатный! — удивилась она. — Немножко жесткий. И тепленький. И серенький. И с глазками!

— А что, у вас на родине ослы холодные, зеленые и слепые? — заинтересовался Таки.

Но Принцесса не ответила. Она была поглощена исследованием осла и не отвлекалась на пустяки. Она даже не обращала внимания на то, что маленькая процессия уже шла по городским улицам. Почти у мэрии Принцесса обнаружила у осла хвост. Это открытие привело Ее Высочество в бурный восторг, и она то и дело оборачивалась, чтобы полюбоваться на это чудо природы. Изнервничавшаяся Гофмейстерина хватала ее за коленку для безопасности, на что Принцесса периодически лягалась. Осел тоже лягался хором с Принцессой — они здорово спелись.

— Вот мы и приехали, — сказал Таки, стаскивая девочку с осла. — Это мэрия.

— Вот это мэрия? — удивилась Гофмейстерина. Принцесса не обратила на мэрию внимания — она гладила ослика.

Белый одноэтажный домик с плоской крышей не походил на государственное учреждение. У входа вместо почетного караула стояли большие глиняные горшки с цветами. Сверху сползало что-то вьющееся, зеленое, все в красных бутонах. Оно заплело почти всю мэрию. На волю торчали только синие деревянные ставни и кусочек вывески с буквами: «.. ОНО…».

— Оно — это что? — спросила Гофмейстерина. — Целиком учреждение как называется?

— Не помню, — пожал плечами Таки. — Эту вывеску все время цветы заслоняют. «…ОНО…»— это значит: «вот это ОНО самое и есть, не сомневайтесь».

— Маленькая какая-то мэрия, — засомневалась Гофмейстерина.

— А у нас мэр не толстый, он в ней как раз помещается, — объяснил Таки. — Вместе с телефоном. А ночевать он домой ходит, у него домик побольше.

Таки подошел к двери и крикнул в темный проем:

— Господин мэр! Тут пришла какая-то особа королевской крови и еще одна дама.

— Сейчас выйду, — и из двери вышел невысокий человек в рубашке и белых джинсах.

— Очень рад, очень рад, — сказал он. — Счастлив приветствовать вас на земле Острова, Которого Нет. А которая из вас Принцесса?

— Это она, — сказала Гофмейстерина.

— Это я, — сказала Принцесса.

— И я-а, — сказал ослик-самозванец.

Мэр ослика за Принцессу не принял, он его в лицо знал, потому что иногда брал его у Яни-горшечника.