Досье на Крошку Че - Дарья Донцова

— Пожалуйста, — твердо ответила я. —Интересно, как там отреагируют на заявление, что вам всего-навсего не нравятсягости, звонящие в соседнюю квартиру?

— Твоя правда, — неожиданно приветливо ответиласкандалистка, — ниче ментам не надо. Вчера вот Вадька ужрался и околополуночи со своими друганами подрался. А стены у нас бумажные, так что всехсоседей перебаламутил. Я в отделение звонить, а дежурный спокойненько отвечает:«Мы на семейный скандал не выезжаем». Кричу ему: «Да не с мужем гавкаемся,сосед спать не дает», — а в трубке уже гудки короткие. Стала перезванивать— не берут трубку, и все.

Меня начало наполнять сочувствие. Сама когда-то жила вМедведкове, в маленькой квартирке, и постоянно оказывалась в курсе всех делсоседей. В восемь вечера нашу лестницу частенько сотрясал громкий мат — этопыталась дойти до квартиры Галина Михайловна Андреева, вполне иногда приличнаяс виду дама, но почти беспробудная алкоголичка. Иногда мадам падала междувторым и третьим этажом, и тогда Люся Петрова, около двери которой чаше всегослучалось несчастье, звонила сыну Андреевой, и тот, матерясь в три раза громчемамули, тащил стокилограммовое тело родительницы к домашнему очагу. В девятьначиналась иная напасть — над моей головой принимался прыгать через скакалочкубегемот. На самом деле в квартире номер двадцать девять проживала одинокаядевица, которая перед сном делала зарядку. А еще у меня в соседях имелсямальчик Петя, будущий скрипач… В общем, сейчас я очень хорошо поняла злуютетку.

— Не сердитесь, — ласково сказала я, — совсемне хочу вас нервировать, но Вадим не открывает.

— Его нет, — ответила баба. — Убег часов всемь. Небось денег нарыл и гулять двинул. Лучше утром приходи.

— Когда?

Соседка Карякина задумчиво пошевелила пальцами левой руки.

— Ну.., около одиннадцати.

— Не уйдет?

— Куда ж ему торопиться?

— А на работу?

— Ой, не смеши! Кому такой нужен? Писатель, мля… —заржала тетка. — К одиннадцати как раз проспится, самое время бездельниказастать. Рая.

— Какая Рая?

— Меня Раей зовут.

— Очень приятно, — раскланялась я. — Даша.

— Зачем тебе урод? — залюбопытничала Раиса.

— Должок забрать хочу.

— Деньги?

— Именно так.

— Много?

— Ну.., достаточно.

— И не надейся, не отдаст, — хмыкнулаРаиса. — Он и у нас вечно занимал, только ему давно давать перестали: ниодному человеку назад не принес, ханурик. А уж врун! Машке Коробкинойнахвастал, что книгу написал и что ее даже в издательство взяли. Манька,глупая, уши развесила и писателю целую тысячу дала. И че? Гавкнулись еерублики. Так что не ходи зря, ничего не получишь.

— Все равно завтра наведаюсь.

— Охота топтать ноги, так пожалуйста! — фыркнулаРая и захлопнула дверь.

Я вздохнула, глянула на часы и побежала к машине.

* * *

Дома в прихожей на вешалке теснилось много курток. Красная,с большим капюшоном принадлежит Маше, розовая с серебряной вышивкой Зайке, вчерной, самого простого вида, ходит Аркадий. Так, похоже, почти все домашние наместах, нет только Дегтярева. А еще приехал Деня, вон стоят его ботинки, свысоким голенищем на шнуровке. Представляю, каково приходится по утрам нашемуветеринару. Вместо того чтобы поспать лишние пятнадцать минут, он вынужден вскакивать,дабы иметь запас времени, чтобы зашнуровать ботинки.

Не успела я войти в столовую, как Машка с воплем:

— Муся пришла! — бросилась мне на шею.

Я испугалась — в нашей семье не принято столь бурно выражатьсвои чувства. К тому же Маруська вела себя более чем странно: сначала она сосмаком поцеловала меня, а потом, прижав пахнущие мятной жвачкой губы к моемууху, еле слышно сказала:

— Ты помнишь, да?

Я растерянно кивнула и хотела сесть. И тут мирно пивший чайКеша подлетел, словно на пружинах.

— Мамулечка, — пропел наш адвокат, — разрешипододвинуть тебе креслице… Садись, родная.

Вот тут мне стало совсем нехорошо. Аркадий всегда обращаетсяко мне коротко: «мать». Только не подумайте, что Кеша грубиян, просто Аркашкане выносит никакого сюсюканья. Что случилось дома?

В полнейшем испуге я плюхнулась в услужливо подставленноеполукресло, машинально оглядела стол и окончательно потеряла покой. Так, накружевной парадной скатерти выставлен обеденный сервиз бабушки Макмайер. Намоей памяти им пользовались всего пару раз. Бесчисленное количество блюд,тарелок, салатников, селедочниц, икорниц, бульонных чашек с вензелями обычномирно покоится в сервантах. Иногда у меня возникает желание воспользоватьсяраритетной посудой просто так, из чувства прекрасного, но каждый раз мой порывразбивается об Иркино заявление:

— Ой, Дарь Иванна, его ж вручную мыть надо, впосудомойке нельзя. А потом, вдруг разобьем тарелочку? Лично я боюсь к этомусервизу даже прикасаться.

Но сейчас фарфор громоздится на столе. Похоже, домработницане спала ночь, терла бесконечных «участников парада». Но и это было еще не все.В руках у домашних я увидела столовые приборы из серебра. А это вам несовременные хрупкие ножи, ложки и вилки по десять граммов весом, а настоящаявещь — каждая ложечка тянет чуть не на полкило. Естественно, все ручки украшаеткорона, а на сверкающем металле не видно ни одного, даже крохотного пятнышка. Ивместо простецких бумажных салфеток перед каждым участником трапезы в резныхкольцах из слоновой кости лежали куски полотна с бесценным вологодскимкружевом.

— Дашенька, — запела Зайка, — суп а ля рен?Впрочем, какую я глупость сморозила. Ты ведь не любишь первое. Ирина, подавайтесамбук из пулярки.

Я откинулась на спинку. Мне снится сон! И тут распахнуласьдверь, в столовую торжественно вошла Ирка. На домработнице красовалось черноешелковое платье из последней коллекции Шанель. В преддверии Нового года ярешила сделать себе подарок и приобрела совсем не дешевую вещь. С какой статиИра влезла в мое новое платье, да еще повязала поверх него белый фартук свышитым мопсом? И где собаки? Отчего их нет в комнате? Почему все крайне нежносмотрят на меня? Что такое самбук из пулярки? Нашей кухарке Катерине такое неприготовить!