Счет - Эль Кеннеди

Тут встревает Мег:

– Это правда, она такая.

Я сдерживаю очередной приступ смеха и избегаю смотреть на Дина, пока продолжает играть его песня. Неудивительно, что мой телефон вновь вибрирует.

Черт, он назвал меня по имени. Значит, это серьезно.

Я поднимаю голову, и страсть, горящая в его глазах, заставляет мое сердце остановиться и тут же пуститься в стремительный галоп. Дин сам по себе безумно привлекательный, но возбужденный он просто неотразим.

Зеленые глаза, подернутые дымкой желания, сверкают из-под опущенных век, губы чуть приоткрыты, мощная шея двигается, когда Дин сглатывает, – можно почти поверить, что он до смерти меня хочет и испытывает физическую боль от этого сильного желания. Но ради всего святого, это же Дин! Наверняка у него стояк даже от легкого ветерка, пролетевшего мимо его промежности. Серьезно, вы можете просто столкнуться с ним, а у него встал. Парень помешан на сексе, и это готова подтвердить половина девчонок из колледжа, потому что все они переспали с ним.

Конечно, приятно быть объектом столь опьяняющей сексуальной энергии. Какой женщине не нравится чувствовать себя желанной? Но надо быть полной дурой, чтобы хотя бы на секунду поверить, что я единственная, на кого Дин Ди Лаурентис так томно смотрит. Нет, я всего лишь еще один пункт в списке завоеваний Дина.

Вспомнив об этом, я встаю из-за столика.

– Что-то я сегодня не в настроении слушать Cheap Trick, – елейным голосом говорю я. – Пойду поменяю песню.

Я решительно направляюсь к музыкальному автомату у противоположной стены бара. Это современный проигрыватель с сенсорным экраном и слотами как для наличных, так и для кредиток. Сунув в автомат долларовую купюру, изучаю возможные варианты. Боже, эта штука может воспроизвести почти любую песню!

Я ухмыляюсь, когда на экране выскакивает именно то, что мне нужно. Пролистав дискографию, выбираю название песни, которую искала, и добавляю в список воспроизведения. На боковой панели экрана появляется сообщение, что перед моей песней будет звучать еще одна – трек Кеши, услышав который большинство посетителей-студентов начинают танцевать. И танцевать им приходится там, где они стоят, потому что место перед караоке-сценой, которое обычно служит танцполом, заняла компания хипстеров, целиком поглощенных своими телефонами.

– Хороший выбор, – говорит мне Такер. Он тоже весь вечер сидит в своем телефоне, так что я даже удивлена его неожиданной репликой.

– Но не мой, – отзываюсь я.

– А что выбрала ты? – с подозрением спрашивает Дин.

– Скоро все узнаешь, душечка.

Спустя три минуты начинает звучать вступление, а затем женские вздохи.

Дин пристально смотрит на меня.

Что я выбрала? Песню Пинк U and UR Hand.

– О да! – Меган опускает свой стакан на стол и вскакивает на ноги, протягивая мне руку. – Мы танцуем.

Я даже не успеваю возразить, потому что она уже тащит меня в толпу. Ну что ж, похоже, мы все-таки танцуем.

Под нашими каблуками вибрируют басы, и мы, подняв руки в воздух и потрясывая бедрами, начинаем зажигать. Рыжие волосы Мег задевают мое лицо, когда она делает поворот. Я тоже кружусь, потому что так смогу украдкой взглянуть на Дина. У него вид смирившегося с ситуацией, но в глазах поблескивает веселье.

Когда играет та часть, где Пинк – кстати, она настоящая богиня – говорит «пока-пока» придурку, для которого поет, я приторно-сладко улыбаюсь Дину и машу ему пальцами.

Проведя кончиком языка по нижней губе, он медленно улыбается мне и легонько машет в ответ. Я прямо-таки слышу его протяжное «Отличный ход!».

Мы с Мег продолжаем танцевать, и наш дуэт привлекает все больше внимания и участников. Нас уже окружают другие девушки, которым эта песня нравится так же, как и нам. Можно сказать, это своего рода гимн всем женщинам, которым когда-либо приходилось сталкиваться со скользким типом, который приставал к ней в баре, или пытался напоить, чтобы потом затащить в постель, или просто досаждал ей, когда она всего лишь хотела повеселиться со своими подружками.

Миниатюрная девушка с азиатской внешностью, многочисленным пирсингом на лице и торчащими розовыми волосами подталкивает меня бедром, и вот мы уже двигаемся спина к спине и тремся друг о друга попами, поддавшись порыву женской солидарности. Я смеюсь, запыхавшись от веселья, и когда вновь украдкой смотрю на Дина, уже непохоже, что его забавляет происходящее.

Вот блин.

Он снова возбудился.

Его горящие глаза следят за каждым моим движением. Когда песня кончается, я вся горю, но не от пота и физического напряжения, а от того, как взгляд Дина скользит по мне: словно языки пламени по сухой траве.

Мы с Мег возвращаемся к столику, я допиваю воду, поднимаю одной рукой волосы вверх, второй обмахиваю шею. Мой телефон лежит на столе, и я невольно замираю, видя, что экран засветился. Бросаю взгляд на Дина – его рука снова под столом.

Я закусываю губу и смотрю на телефон.

«Не читай», – приказываю себе.

И тут же читаю.

Элли

Мы с Меган возвращаемся на территорию университета чуть за полночь. Когда я прокрадываюсь в нашу двуспальную комнату, там темно. Из-под двери спальни Ханны не просачивается свет, значит, она уже спит.

Изо всех сил стараясь не шуметь, беру туалетные принадлежности и проскальзываю в ванную, которую мы делим с другими шестью девушками, живущими на этом же этаже. Через десять минут я на цыпочках возвращаюсь в свою спальню, переодеваюсь в пижаму, выключаю свет и залезаю под одеяло.

У меня никогда не было проблем с засыпанием – обычно я вырубаюсь, как только голова коснется подушки.

Но сегодня сон ко мне никак не идет. Эротические сообщения Дина оставили меня возбужденной, но неудовлетворенной, и следующий час я кручусь и верчусь, стараясь улечься поудобнее. Но мне неудобно. Моя грудь жаждет прикосновений, а между ног мешает пульсация. Каждый раз, когда я переворачиваюсь, мои соски задевают матрас, и это невинное соприкосновение вызывает еще бо́льшие мучения.

Это все вина Дина. Ну зачем ему понадобилось писать грязные, развратные вещи?

С губ слетает стон. Я снова поворачиваюсь, на этот раз на бок. Мне нравится спать, стиснув одеяло между ног. Но сейчас это кажется невыносимой пыткой, и мои бедра начинают непроизвольно двигаться.

– Проклятье, – звучит в темноте мой уставший голос.

Я перекатываюсь на спину и поднимаю одно колено, потому что мне не уснуть, пока не сделаю то, что нужно.