Медовый капкан для «Джоконды» - Игорь Григорьевич Атаманенко

Я так была обрадоваться ваш приезд, что совсьем потерять голову… Извиньите…

Вновь вмешалась Ширин:

– Эльза, ты сегодня нам не понадобишься, так что если у тебя есть какие-то дела, то до завтра! Утром нас не буди, но завтрак приготовь, ясно?

– Я-я, да-да, всье ясно! До свиданий!

* * *

Когда за Эльзой с грохотом закрылись ворота, Ширин упала в объятия Аристотеля.

– Ари, ты мой палач и мучитель! Я не могла спать, вспоминая наши свидания, твои ласки! Если я засыпала хоть на час, я чувствовала твои руки, разрывающие на мне одежды, я физически ощущала, как ты зубами рвешь мое тело, как ты мощно входишь в мою плоть. Если бы мы не встретились в Стамбуле, сегодня я была бы уже в психбольнице! Ари, я хочу тебя немедленно! – прокричала турчанка, увлекая возлюбленного на пол, и ее глаза метнули ему в лицо сноп искр. Во взгляде было все: и мольба, и жажда физической близости, и предвкушение пылкого восторга.

«Девочка моя, – срывая с себя и турчанки одежды, подумал про себя грек, – знала бы ты, какого неимоверно титанического усилия потребовалось мне, чтобы усмирить свою плоть во время этой вынужденной сексуальной блокады!»

* * *

По стонам Ширин, по слезам блаженства, которые Аристотель осушал поцелуями на ее щеках, по жару, с каким она принимала его ласки, он понял, что она полностью разделяет его восторг. Неземное наслаждение от обладания друг другом пленило обоих, превратившись в нескончаемую сказку.

Очарованный благоухающим ароматом ее роскошного обнаженного тела, которое дразнило и возбуждало фантазию, нежась в лучах ее безрассудного желания, Аристотель испытывал глубочайшее упоение и свою неисчерпаемость. Безумному по своей силе соитию в сопровождении сладострастных стонов Ширин, казалось, не будет конца. Аристотель чувствовал, как пригоршнями черпает счастье, но еще в большей мере дарит его своей возлюбленной. Мгновения испепеляющих конвульсий экстаза обернулись новой волной обоюдных ласк и нежности, слившись в единый миг доселе неизведанного блаженства. Ни он, ни она не хотели покидать царство музы Эроса…

Как только прозвучал последний аккорд гимна плоти, Аристотель, отдавший возлюбленной всю силу своей страсти, едва слышно прошептал:

– Для кого-то Париж стоил мессы. Нет! По мне, он стоит лишь мига райского счастья, которое я испытываю каждый раз, обладая тобой, Ширин!

– Ты не ошибаешься, Ари? С другими женщинами ты разве не испытывал того же? – Турчанка вперила взгляд в зрачки грека.

У Аристотеля от удивления округлились глаза, он расщепил пересохшие губы, чтобы ответить, но Ширин своей ладонью зажала ему рот и жарко зашептала:

– Ари, милый, дорогой, любимый, не надо ничего говорить, я все знаю и без твоих слов – ты любишь только меня… Прости меня, дурочку, за мое глупое кокетство… Прости и забудь! Я спросила об этом, потому… потому, – из глаз Ширин брызнул фонтан слез, – потому что меня никто никогда не любил. Только ТЫ! Клянусь могилой моих предков! Я поняла это еще там, в России, но там была лишь прелюдия любви. Любви украдкой, ворованной любви… Наконец-то мы можем принадлежать друг другу без остатка и без оглядки, так ведь?

«А как же твои агентурные отношения с Селлерсом? – чуть было не сорвалось у Аристотеля с губ. – Ведь рано или поздно он обязательно попытается встретиться с тобой – из Москвы в Париж он наверняка прилетел по твою душу, дорогая. Как тогда поведешь себя ты? Я ведь по-прежнему для тебя разведчик. А Селлерс, „охотник за головами“, просто не сможет пройти мимо такого лакомого куска, если ты представишь ему меня как начальника отдела Главного штаба ВМФ России. Какие клятвы тогда я услышу от тебя? К черту! Сегодня о Селлерсе ни слова, но завтра, завтра мы с тобой, Ширин, должны расставить все точки над „i“. Это, кстати, и в твоих интересах тоже. Заодно это будет и проверкой твоей любви ко мне…

Хотя какая, к черту, может быть проверка любви?! В любви все определяет вера. Если хоть раз проверить любовь, как меня учил генерал Козлов перепроверять информацию и людей, ее поставляющих, то может случиться предательство, более страшное, чем случайные постельные связи у Ширин в прошлом или шальная баба у меня завтра…

Прочь всякие проверки! Я и без того вижу, что ты влюблена в меня по уши, как, впрочем, и я в тебя… А вот что касается Селлерса, то завтра же надо все обсудить и что-то придумать на случай его появления!

Кстати, а где та волшебная сумочка с диктофоном? Может быть, ее отсутствие – знак того, что ты, Ширин, решила порвать агентурные отношения со своим оператором? Нет-нет, прочь! На сегодня хватит, объяснимся завтра, ненаглядная моя!»

– Ари, дорогой, ты почему замолчал? Ты сейчас был похож на Пифагора, решающего сложнейшую теорему. Что с тобой? Ты устал? Тебе не понравилось, как я себя вела? Ну, говори же!

– Нет-нет, дорогая, все в порядке! – как можно беззаботнее заулыбался Аристотель. – Я просто вспоминал, куда я засунул ту тысячу долларов, что сэкономил в Турции. К тому же я голоден…

– О деньгах ты можешь не беспокоиться, как, впрочем, и об ужине тоже! Значит, так, Ари. В Париже существуют два типа ресторанов. Одни – дорогие, потому что там изысканная и добротная кухня. Поэтому там всегда очень много народу. Другие – дешевые, с отвратительным меню, беспардонным обслуживанием и… отсутствием посетителей. В этих дешевых ресторанах мы можем сидеть в полном одиночестве. Так что выбирай!

– А нет ли чего-нибудь усредненного, где хорошо кормят по доступным ценам, а желающих набить чрево вкуснятиной совсем немного?

– Ура, Ари! Вспомнила. Есть такое место на Елисейских Полях. Это греческий ресторанчик «Акрополь». Сама я там никогда не бывала, но об этом райском уголке наслышана. Сейчас найду телефонный справочник и попробую заказать там два места, ибо заполучить целый столик на двоих в это время нереально. Впрочем, если ты еще не забыл греческий язык, то попробуй договориться с хозяином сам. Он понтийский грек. Зовут его Агамемнон. Для друзей он просто Ага. Вот уж он-то накормит нас на славу! Более уютного ресторана не найти во всем Париже, к тому же в «Акрополе» очень добротная кухня, а цены вполне доступные…

– Ширин, дорогая, мы теряем время. Неси быстрее справочник! Да, кстати, какой смысл ты вкладываешь в понятие «понтийский грек»?

– У нас в Турции так называют всех греков, проживающих вне Греции, на побережье Черного моря, от Стамбула до Азовского моря…

– Правильно, милая! Я еще раз убедился, насколько обширны твои познания в средиземноморском и черноморском этносе. Недаром,