Правая рука смерти - Наталья Андреева

«Леночка – та самая коллега по работе, которую она третирует. Но как они вышли на Марка? Надо уточнить…»

– У вас проблемы со здоровьем? – спросила вдруг Тамара Валентиновна.

– У меня? – Софья невольно вздрогнула. – С чего вы взяли?

– Я же врач. Не стоит от меня скрывать. И потом: я вижу.

– Что вы видите? – насторожилась Софья Львовна.

– У вас, похоже, начался климакс. Испарина на лбу, нервозность.

– Со мной все в порядке!

– Вы консультировались у гинеколога?

– Д-да.

– У вас есть дети?

– Н-нет.

– И вы, должно быть, хотели…

Вошла Магдалена Карловна и тем самым прекратила этот неприятный разговор. На подносе стояли чашки и вазочка с печеньем.

– Я же говорила, что ничего не надо, – немного раздраженно попеняла ей Софья Львовна.

– Хотите пейте, не хотите, не надо, – пожала плечами управляющая и взялась за чайник.

– Мы сами справимся! – попыталась перехватить инициативу Софья Львовна.

– Чайник горячий. А фарфор хрупкий. Еще разобьете чашку.

– Что я, маленькая! – Софья Львовна потянулась к чайнику.

И – ах! Женщины одновременно сделали неловкие движения, и одна из чудесных белоснежных чашек тончайшего фарфора упала на пол!

– Боже!

Магдалена Карловна проворно нагнулась и стала подбирать осколки.

– Я принесу другую, – сказала она, выпрямляясь.

– Не понимаю, что со мной? – пожаловалась Софья Львовна.

– Я же говорю, у вас проблемы с женским здоровьем. Как у всякой нерожавшей женщины ваших лет, – наставительно сказала Тамара Валентиновна.

– Я сама медик, не надо меня учить!

– Вы – медик?!

Софья Львовна поняла, что проговорилась.

– А что вас удивляет? Я окончила медицинское училище. Правда, это было давно.

– Вот видите: давно! И потом, вы всего лишь медсестра, а я врач.

– Что значит: всего лишь?

Вошла Магдалена Карловна с новой чашкой. Теперь никто не возражал против того, чтобы она разливала чай. Софья Львовна нервничала: разговор развивался совсем не по тому сценарию, что она наметила. Психотерапевтировать пытались ее.

– Я должна вас осмотреть, – заявила Тамара Валентиновна, отхлебывая чай. – Изумительный! С приятной горчинкой.

– С горчинкой? С какой горчинкой? – Софья Львовна тоже пригубила чай. – Я ничего не чувствую.

– Вот видите: еще и изменение вкуса. Вам надо всерьез подумать о своем здоровье. Я бы посоветовала вам успокоительный сбор. Я не слишком доверяю всем этим новомодным средствам. В особенности таблеткам. Но есть старые, проверенные… Ах, какой чай! Мне надо вас осмотреть, послушать сердце, померить давление и посчитать пульс. Хотя я и так вижу, что он учащенный.

– Но я прекрасно себя чувствую!

– Вам кажется. Все-таки возраст дает о себе знать.

– Что?! Возраст?!

– Но вам ведь к пятидесяти. А это уже немало.

– Почему… – Софья Львовна судорожно сглотнула, – почему вы так подумали?

– Потому что это видно, милая моя.

– Ви… – от волнения она даже стала заикаться, – видно?

Господи помилуй! Софья Львовна всегда считала, что выглядит намного моложе своих лет! Ей никто не давал больше сорока, а то и говорили: тридцать пять. Моложавая, подтянутая, холеная. Находились даже льстецы, которые давали только тридцать. Выходит, лгали? Тамара Валентиновна, человек незаинтересованный, сразу догадалась. С точностью назвала ее истинный возраст.

Красивые женщины стареют мучительно. Особенно если у них нет поддержки семьи и если они еще надеются устроить свою личную жизнь. Софья Львовна, не отдавая себе отчета, цеплялась за эту иллюзию: мне сорок. А в сорок лет жизнь только начинается. И старалась не думать о дате рождения, записанной в паспорте. Такого удара ей еще никто не наносил. Угадать ее истинный возраст! Мало того, округлить в большую сторону! «К пятидесяти».

Ей стало дурно.

– Неужели я так плохо выгляжу? – пробормотала она.

– Вы выглядите неплохо. Но специалиста не обманешь.

Возникла пауза. Тамара Валентиновна молча пила чай, а ее собеседница собиралась с силами. Не переживай сейчас Софья Львовна самый увлекательный в жизни роман, она бы не приняла слова врача так близко к сердцу. Но она услышала неприятную для себя правду именно в тот момент, когда хотела выглядеть как можно лучше. Когда ей это было необходимо, как воздух: знать, что она еще молода и красива. Что может не только влюбить в себя неординарного мужчину, но и удержать его.

Удар был в самое сердце. Она с трудом держала себя в руках. А Тамара Валентиновна понять не могла, в чем дело. Двоюродной сестре Анатолия Брагина никак не может быть меньше пятидесяти. А скорее, все пятьдесят пять. Она и так деликатно убавила с десяток лет. А что вы хотели, милочка? Даже пластика не делает из вас двадцатилетнюю девочку. Подтянув личико, остаетесь при своих, вот и испарина на лбу, учащенное сердцебиение.

– Я… просто разнервничалась, – зачем-то начала оправдываться Софья Львовна. – Не выспалась и…

– Вы замечательно выглядите!

– Плохо накрасилась. Неудачно.

– Да что вы так распереживались?

– Я в порядке! – жалобно вскрикнула Софья Львовна. – Просто прическа неудачная!

Впервые она обрадовалась появлению Магдалены Карловны. Вот тебе и поговорила с пациенткой! Хорошо, что обстоятельства помешали продолжить этот разговор:

– Софья Львовна, вы срочно понадобились Марку Захаровичу.

– Хорошо. Иду.

Она торопливо встала:

– Где он?

– В кабинете.

Как только она ушла, а лучше сказать, сбежала, Тамара Валентиновна не удержалась и зевнула.

– Полежите полчасика у себя в комнате. Отдохните, – посоветовала ей Магдалена Карловна.

– Нет! Там стены на меня будто давят! Глаза сами собой слипаются! Я лучше книжку здесь почитаю.

– Ну, как хотите. Позвать вас на обед?

– Не надо! Я сама!

– Часы у вас есть?

– У меня все есть! Вот! – Тамара Валентиновна вытянула вперед руку с мобильным телефоном. – Не надо напоминать мне о времени! Я его контролирую!

– Как хотите. Не буду вас больше беспокоить, – Магдалена Карловна еле слышно вздохнула и ушла.

А Тамара Валентиновна допила чай, взяла с полки выбранную книгу и принялась читать. Буквы отчего-то расплывались перед глазами, голова была тяжелой. Она уже не видела, как чьи-то руки убрали со стола чайник и чашки. Ее ноги заботливо прикрыли пледом.