Случаи в жизни могут быть разные. Сборник юмористических рассказов - Владимир Михайлович Шарик

зря. С кем не бывает – это лишь тот не ошибается, кто ничего не делает.

Кат. И больше ничего вы не хотите мне сказать.

Аммос Федорович. Увы.

Кат. Что ж придётся приступать.

Аммос Федорович. К чему?

Кат. Увидите. Садитесь. Так, ваша фамилия, имя, отчество.

Аммос Федорович. Зачем это?

Кат. Здесь я задаю вопросы. Учтите это и делайте что я говорю. Фамилия, имя, отчество.

Аммос Федорович. Тяпкин-Ляпкин Аммос Федорович.

Кат. Фамилия у вас странная?!

Аммос Федорович. От родителей такая досталась.

Кат. У вас родители не иностранцы?

Аммос Федорович. Нет, русские они в пятом колене.

Кат. В детстве свинкой не болели?

Аммос Федорович. Не понял.

Кат. Свинкой в детстве не болели?

Аммос Федорович. А зачем это вам?

Кат. Я же говорил. (Выходит из себя). Вопросы здесь задаю я.

Аммос Федорович. Понял. Понял. Не болел.

Кат. Привлекались ли к ответственности за нарушение закона.

Аммос Федорович. Упаси бог. Я человек законопослушный.

Кат. Вы ж в бога не верите.

Аммос Федорович. Откуда вы знаете?

Кат. Мы всё знаем.

Аммос Федорович. А вы знаете, был у меня проступок. Я в детстве в чужой сад залез, так отец меня так выпорол.

Кат. Это не надо.

Аммос Федорович. Не надо, а я думал.

Кат. За границей кто-нибудь из родственников есть?

Аммос Федорович. В данный момент нет.

Кат. А раньше?

Аммос Федорович. Раньше тоже не было.

Кат. Вы уверенны.

Аммос Федорович. Ах, я забыл. Мой дедушка одно время там был.

Кат. Чем он там занимался?

Аммос Федорович. Воевал он тогда там. Это была семилетняя война, он и в Польше, и в Австрии, и в Германии был. У нас ещё медаль была «За взятие Берлина» в 1760 году. Мы её и сейчас бережно храним. Я могу вам её принести.

Кат. Не надо. А в Дании он был?

Аммос Федорович. Может и был, может и не был. Его же по всей Европе бросало. Точно не скажу. Вот в Германии был, Берлин брал, медаль есть. Могу принести.

Кат. Не надо. Как же это вы такой человек заслуженный, дедушка у вас был такой заслуженный. И не стыдно вам перед ним.

Аммос Федорович. А почему мне должно быть стыдно. Я тоже за службу награждён Владимиром четвертой степени.

Кат. Тем более должно быть вам стыдно, что вы преступников покрываете.

Аммос Федорович. Каких преступников!

Кат. Я же сказал, что вопросы здесь задаю я.

Аммос Федорович. Хорошо. Хорошо.

Кат. Вы симпатичный человек. Вы мне очень нравитесь. Я очень хочу помочь вам.

Аммос Федорович. В чём?

Кат. В том чтобы вы сами обо всём рассказали, а не вытягивали мы из вас клещами.

Аммос Федорович. Но я всё сказал.

Кат. Так уж и всё.

Аммос Федорович. Да.

Кат. Вы верой и правдой служите Отечеству с 1816 года.

Аммос Федорович. Да.

Кат. А где вы были во время войны.

Аммос Федорович. Был в снабжении.

Кат. Значит в тылу.

Аммос Федорович. Можно так сказать.

Кат. Значит, в военных действиях против Наполеона вы не участвовали.

Аммос Федорович. Нет… Но почему вы так смотрите на меня.

Кат. Да странно как-то получается. Все тогда рвались на фронт, даже женщины, взять ту же Дурову, а вы в это время отсиживались в тылу.

Аммос Федорович. Я не отсиживался в тылу, как вы изволите выразиться, а занимался снабжением армии. Ведь войскам надо обмундирование, пища, боеприпасы.

Кат. Конечно, надо. Но почему вы именно занимались этим. По всей, видимости, вы не очень любите своё Отечество.

Аммос Федорович. Нет, я любил и люблю своё Отечество.

Кат. Но не настолько, чтобы отдать свою жизнь.

Аммос Федорович. Если надо…

Кат. Это всё слова, слова, слова, милок. А они у вас расходятся с делом! Пойдём дальше рассматривать вашу не совсем безупречную жизнь.

Аммос Федорович. Я писал…

Кат. Слова, слова. А вот ответьте-ка мне на такой вопрос. Каких вы женщин любите: худых или толстых?

Аммос Федорович. Как-то не задумывался об этом.

Кат. Вы хотите сказать, что вы равнодушны к женскому полу?

Аммос Федорович. Да.

Кат. А вот здесь вы снова мне врёте. Нагло врёте. В очередной раз врёте, и потому я не могу верить вашим словам. Вы сплошной обман.

Аммос Федорович. Я говорю вам правду.

Кат. Какая же это правда, если это ложь, если вы даже совсем не равнодушны к женщинам. Вам известна такая женщина – Добчинская.

Аммос Федорович. Знаю. Это супруга уважаемого нами Петра Ивановича Добчинского.

Кат. Которому вы успешно наставляете рога, стоит ему только поехать на охоту.

Аммос Федорович. Но это, же клевета.

Кат. Неужели?

Аммос Федорович. Да.

Кат. А почему же тогда детки Добчинского похожи на вас как две капли воды.

Аммос Федорович. Но это, же клевета.

Кат. Вам утроить очную ставку.

Аммос Федорович. Не надо. Но это, же не подрывная деятельность.

Кат. Это как сказать и с какой стороны подойти. Вы любите женщин, а женщины любят деньги. Не в чистом виде так сказать, а в виде подношений, подарков. Не будете же вы отрицать, что дарили женщинам разные там побрякушки: кольца, серёжки, духи французские.

Аммос Федорович. Было, но какое это имеет отношение к…

Кат. Не спешите. Выводы здесь делаю я. Значит, подносили, а деньги, откуда вы брали на эти подарки. Взяток, я понимаю, вы не брали.

Аммос Федорович. Не брал.

Кат. Жалование супруге отдавали?

Аммос Федорович. Да, отдавал супруге.

Кат. Откуда же тогда брали деньги на подношения?

Аммос Федорович. А, а, … А у меня была отдельная статья.

Кат. Вот здесь-то вы и засыпались, да, у вас была отдельная статья расходов, поскольку вы находились на службе у иностранной разведки.

Аммос Федорович. Что?!

Кат. Да, я разоблачил вас, но у вас есть шанс искупить свою вину перед Отечеством. Чистосердечное признание смягчает приговор. Теперь вы должны говорить только правду. Кто ваши сообщники? Ваша цель? Ваши явки? Где и когда вы должны встретиться с резидентом иностранной разведки по кличке Гамлет.

Аммос Федорович. Что за чушь! Что вы говорите?

Кат. Вы снова говорите неправду. Я предупреждаю вас, у нас и обезьяна заговорит. Отвечайте на мои вопросы.

Аммос Федорович. Но у меня нет никаких сообщников, и не знаю я никакого Гамлета.

Кат. Вы снова врёте мне. В очередной раз. Когда же прекратиться эта ложь.

Аммос Федорович. Но я, правда, не знаю никакого Гамлета.

Кат. Вы снова врёте мне?

Аммос Федорович. Нет.

Кат. Но он, же проходил здесь,