Александр Македонский. Убийство в Вавилоне - Грэм Филлипс

Флот Фарнабаза еще господствовал на море и мог бы при другом стечении обстоятельств еще долго оставаться проблемой для Александра, однако финикийские экипажи почти 200 кораблей, узнав об участи Тира, дезертировали и возвратились домой. Остатки персидского флота были разгромлены, сам Фарнабаз попал в плен и был отправлен в Финикию в лагерь Александра. Что с ним произошло дальше, представляет собой некоторую загадку. По одной из версий, персидскому флотоводцу удалось бежать, спрыгнув с корабля, когда тот стал на якорь возле одного острова, чтобы запастись провиантом. Однако ряд историков утверждает, что Барсина убедила Александра проявить в этом случае снисходительность и помиловать пленника, когда того доставили в Тир. Кстати, последняя версия представляется более вероятной, так как известно, что Фарнабаз перешел на сторону македонян; существуют документы, в которых сообщается, что он командовал одним из отрядов в армии Александра. Если эти сведения верны, тогда мы имеем еще одно свидетельство того, какое огромное влияние оказывала Барсина на своего великого возлюбленного. Можно не сомневаться, что если бы не она, то участь персидского полководца, доставившего столько проблем Александру, была бы иной.

К концу лета 332 г. до н. э. союзный флот захватил господство на море. Отныне Александр мог с легкостью снабжать свою армию всем необходимым и готовить ее к выполнению очередных задач. А следующей его целью стал город Газа, расположенный в 300 километрах к югу. Этот город находился в районе, чрезвычайно важном со стратегической точки зрения. Он контролировал узкую полоску плодородной земли вдоль восточного побережья Средиземного моря, по которой шли торговые пути из Азии в Африку. Захватив этот город, Александр открывал бы себе дорогу на Египет. Персидский царь, также понимавший значение Газы, приказал оборонять его любой ценой, тем более что сама природа облегчала защитникам эту задачу. Газа располагалась на вершине холма, имевшего высоту 80 метров, и македонские инженеры весьма сомневались, что его удастся взять штурмом, так как туда было очень сложно доставить осадные орудия. Однако Аристобул, главный инженер Александра, предложил полководцу план совершить подкоп под основание стен и обрушить их. На выполнение этого плана потребовалось почти четыре месяца, но в конечном итоге он полностью увенчался успехом: стены были разрушены, а затем последовал штурм города. Как и во всех подобных случаях, Александр решил примерно наказать непокорных жителей, но на этот раз действия македонян отличались особой жестокостью: все взрослые мужчины были убиты, а персидского правителя Батиса пытали на глазах у оставшихся в живых до тех пор, пока он не умер. Римский историк Курций пишет:

Как указывает Курций, жестокое обращение, которому подвергли правителя города и жителей Газы, в то время было еще нетипичным для Александра. Более того, историки критикуют его за это, называя такой поступок варварским и сомневаясь в необходимости подобных методов. Впрочем, возможно, Александр поступал так вовсе не потому, что был садистом, как предполагает Курций: царь мог считать такое наказание вполне целесообразным. Он, как и все правители древности, умел быть жестоким в случае, когда того требовали обстоятельства, а взятие Газы как раз и было тем самым случаем.

Александр собирался вступить в пределы Египта — в страну, к которой и греки и македоняне относились с огромным почтением. Древняя культура Египта внушала священное благоговение, и македонский царь желал захватить страну и ее столицу Мемфис неповрежденными. Египтяне одиннадцать лет жестоко страдали от персидского владычества, и Александр знал, что здесь он не встретит серьезного сопротивления, если персидские гарнизоны сдадутся без боя. А проще всего убедить персов сложить оружие можно было, преподав им наглядный урок на примере ближайшего к Египту города. Этим городом и оказалась Газа. Кроме того, жестокое обращение с Батисом имело и дополнительный пропагандистский эффект. В поэме Гомера «Илиада» рассказывается о том, что Ахилл поступил со своим врагом точно так же. Следуя примеру своего легендарного предка, Александр мог еще раз показать всем своим воинам, что он и есть воскресший и непобедимый древний герой.

Несомненно, Барсина находилась рядом с Александром во время всего этого жуткого представления. Какое впечатление произвела на нее расправа с жителями города, мы не знаем, но можно предположить, что женщина была потрясена. Дело даже не только в том, что страдали ее соплеменники — Батис был таким же правителем, как и ее отец. Однако на ее чувствах к Александру это никак не сказалось, поскольку нам известно, что она сопровождала его в том походе, который на поверку оказался шестимесячной прогулкой.

В декабре 332 г. до н. э., когда армия была готова вот-вот вступить на территорию Египта, Александр внезапно выбрал время, чтобы посетить Иерусалим, находившийся в 80 километрах к северо-востоку от Газы. Этот город — столица древнего Иудейского царства — находился под властью персов почти два столетия. Иудея сдалась без боя, и иудейские купцы немедленно присоединились к армии македонского царя, чтобы участвовать в походе на Египет. Можно утверждать, что никакой особенной причины для такого визита в Иерусалим у Александра не имелось, ему, похоже, просто захотелось побывать в знаменитом городе. Историк Иосиф Флавий в своем сочинении «Иудейские древности» говорит, что Александр немедленно увлекся иудаизмом.

Для македонян единый невидимый Бог иудеев представлял собой нечто совершенно непонятное и в теологическом смысле абсолютно чуждое. Хотя если Иосиф сообщает правду, то можно предположить, что на Александра произвели впечатление и религия иудеев, и великолепный храм, и само божество. Вполне возможно, что Александр действительно поверил, будто Бог Израиля избрал именно его, чтобы разрушить Персидское царство. В любом случае, здесь мы впервые встречаемся с религиозной мотивацией поступков Александра. До этого визита в Иерусалим македонский царь, похоже, поступал как закоренелый прагматик и реалист, не уделяющий слишком большого внимания религиозным или мистическим тонкостям. Конечно, он утверждал, что является возрожденным Ахиллом, и, возможно, сам в это верил, но во всем остальном уделял религиозным церемониям ровно столько времени, сколько требовалось, и не больше. Серьезное изменение образа мыслей Александра, как нам представляется, произошло именно после посещения им Иерусалима; возможно, как раз там ему впервые пришла в голову идея о том, что он самой судьбой предназначен завоевать весь мир. Конечно, все это могло начинаться просто как удобная политическая затея, но совершенно очевидно, что очень скоро Александр и сам поверил в это и начал заявлять, что он сын высшего божества. Однако это был не тот Бог, в которого верили иудеи, Александр решил, что его отцом был бог греков Зевс.