Дракон - Клайв Касслер

— Да, — устало согласился Питт, — но осталось еще одно препятствие, которое нам нужно преодолеть. — Он кивнул на цифровой индикатор глубины. — Триста двадцать два метра до поверхности.

Радость Планкетта быстро испарилась.

— Есть какие-либо признаки присутствия ваших людей? — спросил он серьезно.

Питт нажал на клавишу сонарно-радарного зонда. На экране появилось изображение вершины площадью десять квадратных километров. Она была пустой и необитаемой, как лист фанеры. Ожидаемый спасательный аппарат прибыть не смог.

— Дома никого, — сказал он тихо.

— Трудно поверить, что никто на поверхности не услышал нашей оглушающей музыки и не поспешил определить, куда мы движемся, — сказал Планкетт скорее раздраженный, чем разочарованный.

— У них было слишком мало времени, чтобы организовать спасательную экспедицию.

— И все же я надеялся, что один из ваших аппаратов вернется и составит нам компанию.

Питт устало пожал плечами.

— Отказы оборудования, скверная погода. У них могло возникнуть сколько угодно затруднений.

— Мы проделали весь этот путь не для того, чтобы теперь умереть в этом чертовом месте. — Планкетт посмотрел наверх. — Не так близко от цели.

Питт знал, что адмирал Сэндекер и Джиордино сдвинут горы, чтобы спасти его и Планкетта. Он отказался допустить возможность того, что они не догадаются о его намерениях и не будут действовать соответственно. Он медленно поднялся, прошел назад и поднял люк, ведущий в машинный отсек. Протечка усилилась, и вода поднялась над полом отсека более чем на метр. Пройдет еще от сорока минут до часа, и вода достигнет турбины. Когда она будет затоплена, генератор тоже выйдет из строя. Без нормально работающей системы жизнеобеспечения Питт и Планкетт недолго протянут.

— Они придут, — сказал Питт самому себе с неколебимой уверенностью. — Они придут.

Прошло десять минут, затем двадцать, как страх одиночества овладел ими. Чувство заброшенности и покинутости на морском дне, нескончаемая тьма, гротескная морская фауна, кружащая около них, — все это было похоже на отвратительный кошмар.

Питт остановил «Большой Джон» в центре плоской вершины подводной горы и затем запрограммировал компьютер отслеживать затопление машинного отделения. Он с тревогой следил за экраном, цифры на котором показывали, что уровень воды подбирается к генератору, до которого остается лишь несколько сантиметров.

Хотя подъем на меньшую глубину резко уменьшил внешнее давление воды, входное отверстие расширилось, и дальнейшие попытки Питта не смогли приостановить затопление. Он выпустил немного воздуха, чтобы уменьшить избыточное давление в кабине, вызванное напором поступающей воды.

Планкетт слегка повернулся и смотрел на Питта, сильное, словно вытесанное из камня лицо которого было совершенно неподвижно, настолько застывшее, что веки, казалось, ни разу не шевельнулись. В глазах Питта, похоже, отражался гнев, направленный не на какое-то конкретное лицо или предмет, а гнев, адресованный просто самому положению вещей, которое он не мог контролировать. Он сидел в своем кресле, пугающе отстраненный от Планкетта, почти как если бы британский океанограф находился в тысяче километров от него. Сознание Питта было наглухо закрыто для любых предчувствий или страха смерти. Его мысли были заняты просеиванием тысяч планов спасения, просчетом всех деталей под всеми возможными углами, пока все они, один за другим, не были отвергнуты и забыты.

Только один вариант давал некоторые шансы на успех, но в этом случае все зависело от Джиордино. Если его друг не появится здесь в течение следующего часа, будет слишком поздно.

Планкетт протянул руку и стукнул Питта по плечу своим огромным кулачищем.

— Великолепная попытка, мистер Питт. Вы вытащили нас из глубочайшей впадины до места, откуда почти видна поверхность.

— Недостаточно хорошая, — пробормотал Питт. — Мы продвинулись на доллар, но нам не хватило пенни.

— Не будете ли вы так любезны рассказать мне, как вы собирались сделать это без такого удобного приспособления как воздушный шлюз, чтобы покинуть вездеход, и камеры для транспортировки персонала, которая могла бы доставить нас на поверхность?

— Моя первоначальная мысль состояла в том, чтобы поплыть наверх.

Планкетт удивленно поднял бровь.

— Я надеюсь, вы не предполагали, что нам нужно будет задержать дыхание?

— Нет.

— Это хорошо, — сказал Планкетт, удовлетворенный ответом. — Что касается меня, то я бы сдох, прежде чем поднялся бы на тридцать метров. — Он засомневался и с любопытством посмотрел на Питта. — Вплавь, сказали вы? Вы действительно всерьез это обдумывали?

— Нелепая надежда, .порожденная отчаянием, — философски ответил Питт. — Я слишком опытный ныряльщик, чтобы верить, что наши тела способны выдержать натиск сильнейшего давления и декомпрессию.

— Вы сказали, что это была первоначальная мысль. У вас есть другая идея — вроде, скажем, попытаться всплыть на этом монстре на поверхность?

— Это уже теплее. Вы почти угадали.

— Подъем пятнадцатитонной машины может быть осуществлен лишь в очень живом воображении.

— На самом деле, все это зависит от Ала Джиордино, — ответил Питт снисходительно. — Если он сумеет угадать, что я задумал, он встретит нас на аппарате, оборудованном…

— Но он оставил вас здесь, — сказал Планкетт, обводя рукой пустынный подводный пейзаж.

— У него для этого должна была быть чертовски серьезная причина.

— И вы знаете, и я знаю, мистер Питт, что никто не придет. Ни в течение нескольких часов, ни через несколько дней, никогда. Вы поставили на чудо и проиграли. Если они и вернутся на поиски, это будет не здесь, а среди развалин вашей исследовательской станции.

Питт не отвечал, а просто смотрел в иллюминатор. Огни вездехода привлекли стайку светящихся рыб. С серебристой чешуей, дисковидным телом, сплюснутым по бокам, они шевелили длинными хвостами, и цепочки световых органов вспыхивали в нижней части их брюшка. Глаза были непропорционально велики и помещались на концах стеблей, торчавших вверх. Он следил, как они грациозно кружили, описывая ленивые спирали вокруг огромного носа «Большого Джона».

Он медленно нагнулся вперед, словно к чему-то прислушиваясь.

— Кажется, я что-то слышу.

— Удивительно, что мы еще можем что-то слышать на фоне этой оглушающей музыки, — прорычал Планкетт. — Мои барабанные перепонки уже отказываются работать.

— Как-нибудь попозже напомните мне прислать вам открытку с соболезнованиями по этому поводу, — сказал Питт. — Или вы предпочитаете, чтобы мы подняли лапки, затопили кабину и покончили с этим?

Он замер, как статуя, глядя на рыб. Огромная тень подползла к ним, и все, как одна, шмыгнули в темноту и исчезли.