Чужая победа - Максим Хорсун

– Я посовещался с Величко… – Любимов сел рядом со мной – примостился в кресло Кучера. – Предлагаю тебе написать рапорт о переводе на другой корабль.

Меня словно холодной водой окатили.

– Как?.. Зачем?.. – сбивчиво пробормотал в ответ. Это было неожиданным и несправедливым – ну, я так считал – решением. Командир ведь знал, каким макаром нас забросило на Убежище и что я «чист», никаких сношений с агентурой «мумий» иметь не мог.

– Вернешься в Русскую Дальнекосмическую… – принялся пояснять Любимов, глядя на ледяное поле, по которому ползла сейчас тень одной из лун. – Дадут очередное звание, пора тебе вверх идти, а Серегу Кучера пересадим в твое кресло.

– Хотите сплавить меня с корабля? – без обиняков поинтересовался я.

– Командование военно-космическими силами Земли заинтересовано в том, чтобы ты вернулся в Русскую эскадру, – с нажимом проговорил Любимов. – Понимаешь, дружище? Заинтересовано! Ты им нужен!

– А если не буду ничего писать? – продолжал упорствовать я, но скорее уже по инерции.

– Сейчас не мирное время, – сказал Любимов.

Так оно и вышло. Помню, как дрожали мои пальцы, когда я подписывал распечатанный рапорт. И еще ребята смотрели на меня, как нарочно.

Теперь ЛК-50 где-то в космосе, воюет с «мумиями». А я остался на Хуракане. Жду, пока меня назначат на какой-нибудь ветеран класса КК. Ведь все новенькие «элки» укомплектовываются экипажами в первую очередь.

Со мной снова беседовали… или допрашивали. На сей раз – земляне, высокие чины из Штаба космофлота Земли, которыми командовал вице-адмирал Иванов – полный, рыжеватый увалень с повадками сытого варана. Иванов прибыл ради моей скромной персоны из самого Брюсселя, где располагался штаб. Тут, на Хуракане, у нас был своя военная база и гарнизонный городок – земной анклав, окруженный инопланетными джунглями. Союзники уважали его границы. На территории землян Крылатые и «островитяне» появлялись только по приглашению.

Ахернар, Регул А, Капелла. Сгинувшие цивилизации.

Я изложил все, что имел в запасе.

Да, «мумия» хотела меня завербовать, но сказать, для чего именно, не успела. В сотый раз – одно и то же. На лицах штабных была скука. Да и у меня острота ощущений пропала; я рассказывал о своих злоключениях, будто зазубренный урок отвечал.

Да, я не все рассказал контрразведчику Крылатых. Да, усомнился в чистоплотности союзников, после того, как они использовали ЛК-50 в каких-то своих мало согласующихся с интересами Земли целях. Да, я отдаю себе отчет в том, что говорю.

Нет, не думаю, что мои слова могут каким-то образом повлиять на раскрученный и запущенный маховик межзвездной войны или ослабить союз.

Да – нет. Нет – да. И так далее…

Сколько бы цивилизаций ни сгинуло в прошлом, сколько бы землеподобных планет ни превратилось в безжизненные куски шлака, мы уже вляпались в эту трясину. Наша работа – творить безумие, и мы прекрасно с ней справляемся. Мы ударили по поясу Корнуолла, «мумии» – по Убежищу и по Титану, Сводная эскадра опять отправилась рейдерствовать во вражеское пространство. Так что зря на меня таили обиду Крылатые, зря пыталась посеять во мне сомнения «мумия». Кем был я? Песчинкой, летящей в космическом пространстве, не более того…

Я обломил стебель трубчатой осоки, принялся им размахивать, отгоняя надвинувшуюся на причал со стороны реки тучу мошкары.

– Мы предполагаем, что старшие расы изучают влияние Эдема на человеческий организм, – сказала Камилла.

– Ну конечно… – Я швырнул стебель вслед удаляющемуся «веретену». – Кто бы сомневался?

– Речь идет об особых условиях, – продолжила Милка. – Эдем освещают одновременно шесть солнц! Их электромагнитное и гравитационное влияние… когда-то это было абсолютно уникальное место.

– А теперь – черный, сильно кратерированный кусок скалы, каких миллионы в радиусе ста световых лет, – продолжил я. – Мертвый талисман; Гроб Господень, неспособный творить чудеса.

– Так ли уж не способен? – улыбнулась Камилла.

– Да я вообще не верю в чудеса, – ответил, снова закуривая. – Эта штуковина съедает нас. Каждую минуту, пока идет эта война, мертвый Эдем проглатывает по нескольку кораблей, на которых служат от тридцати до восьмидесяти человек. А один батюшка, отец Антоний с Убежища, сказал, что после того, как Адама и Еву изгнали из рая, в нем остался лишь Змей-искуситель. И наш поиск потерянного рая – есть поиск того самого Змея или Червя.

– Фу! – поморщилась Камилла. – Какое мракобесие! Софистика! Поповские бредни! – она внимательно поглядела на меня. – Жека, ты действительно во что-то такое веришь? – спросила с полуулыбкой.

Нет, во мне поселилась холодная бездна. У меня нет дома, нет семьи, нет цели… даже людей, которые заменили мне семью – экипаж ЛК-50, – и тех забрали по военной необходимости. Поэтому я ни во что не верю и во всем сомневаюсь. Прав был майор Бранаан – контрразведчик Крылатых: слово «мумии» превращает хорошего солдата в гнилую тряпку. А может, таким я был всегда, только теперь меня ткнули носом в собственное дерьмо.

– Я думаю, «мумия» распотрошила прятуна для трофеев. – Я смотрел на яркую зелень речных волн, она помогала оставаться расслабленным, она делала воспоминания о крови и грязи пещеры пыток не столь пронзительными. – Крылатые сказали нам правду. И сакрального смысла в действиях врага не было.

– Херню несешь, боец, – нахмурилась Камилла. – Вижу, что киснешь без дела. Тебя сейчас бы выручили или хороший секс, или хорошая битва. К сожалению, с первым помочь тебе не могу – девочка я замужняя, зато второго – хоть отбавляй.

– Не спорю, – согласился я, а потом добавил с улыбкой, чтобы скрасить не очень веселый финал разговора: – Милка, ты – прелесть!

– Ушла, – ответила она, отступая. – Было приятно повтыкать с тобой в речку. Ну, знаешь: никогда не устанешь смотреть на то, как течет вода… Когда наши закончат анализировать, и если результат не засекретят, – она состроила забавную рожицу, – я тебе расскажу что-нибудь новенькое.

Камилла заторопилась к куполу штаба, а я смотрел ей вслед, пока из-за древовидных папоротников не вышла строем рота пехотинцев и не скрыла от меня удаляющуюся женскую фигурку.

Вечером того же дня мне вручили погоны капитан-лейтенанта. Тот самый представитель штаба космофлота Земли, который раньше руководил моим допросом, – вот он и вручил. Случилось это в кабинете «самого большого начальника» – командующего Дальнекосмическими силами адмирала Степана Джамакулова.

За окном лил противный хураканский дождь. Беззвучно полыхали молнии, озаряя рисунок низких туч. Тучи были, словно… мозги – желтоватые, извилистые; их подсвечивала сверху большая луна Иш-Чель. В кабинете стояла духота, но окно не открывали и кондиционер не включали – Джамакулов постоянно лечился от бронхита и поэтому опасался сквозняков. Втроем мы распили бутылку коньяка. Вроде бы повышение старлея – не такой уж и значимый повод, чтобы за это пили два старших офицера, но отказаться от их приглашения я права не имел. После третьего тоста прозвучал странный вопрос. Задал его вице-адмирал Иванов.