Туманный колокол - Ольга Валентеева

— Роб, давай вместе! — крикнул я, и мы слаженно ударили пульсарами в одну точку, но светлый щит не поддался. Ни нам, ни кураторам. А с потолка вдруг посыпались каменные глыбы, грозя похоронить нас под собой. Я усилил щиты над нами, насколько мог. Что делать?

Одна из глыб все-таки задела Роберта, он упал на колени.

— Живой? — кинулся к нему.

— Живой. Тьма!

Еще одна глыба сыпанула крошево мне в лицо, а Робу мазнула по лбу. Надо что-то делать.

— Подержи щиты!

Я закрыл глаза. Должен быть способ. Если не темной магией, тогда какой?

Представил перед собой зеркало. Вот оно, захочу — можно потрогать. Сжал руку на плече Гейлена — и шагнул в представленный лабиринт. На миг нас окутал привычный серый туман. Здравствуй, пустота! Но я прошел сквозь него…

— Филипп! — оглушил меня голос куратора, и чьи-то руки вцепились в плечи. — Как ты это сделал?

А я медленно сполз на пол. Вдруг перестало хватать дыхания, комната поплыла перед глазами.

— Не трогайте его! — командовал Синтер. — Фил, ты меня слышишь?

Я кивнул, и тошнота усилилась. Похоже, перерасход магии. Роберт хоть живой? Над Робом уже склонился директор. Тот тоже сццел на полу бледный, как мел. Хорошо, хоть старшекурсников не задело. Четверых я бы не вытащил. А светлый щит погас, будто и не было.

— Идем, доведу до медпункта. — Синтер помог подняться на ноги. — Давай, ццти сможешь, парень?

— Да.

И я шел, плохо понимая, куда. Но до лазарета мы добрались без приключений. Я рухнул на койку и закрыл глаза. Как же скверно! Впредь умнее буду, но выбора все равно не было. Как сквозь вату слышал возмущенные крики целительницы. Она высказывала Синтеру все, что думает о здешних методах обучения. Сначала она занялась Робом — его лицо заливала кровь из ссадины, потом склонилась надо мной, накрыла магическим куполом.

— Спи, — приказала, гладя в глаза, и я уснул, чтобы оказаться в пустоте. Только ни Анри, ни саму Пустоту я на этот раз не нашел. Вместо этого вокруг бродили безмолвные тени. Они не замечали меня — и хорошо…

Полина.

Дни тянулись один за другим, похожие, как две капли воды. Мы переехали в особняк герцога Дареаля. Пьеру выделили комнату на втором этаже. Этьен лично проконтролировал, чтобы оттуда вынесли зеркало, а окно завесили плотной тканью, чтобы в комнате не осталось отражений, сквозь которые можно пройти. Этьен даже стеклянную посуду приказал убрать, хотя я не представляла, как можно пройти, допустим, через чашку или графин. Вот только смешно почему-то не было. Наоборот, жутко. Утром я первым делом заходила к Пьеру. Он все еще не приходил в себя, но Айша твердила, что опасности для жизни нет. Нужно только время, чтобы повреждения, нанесенные проклятием, исчезли. Я сидела у кровати, глядя на бескровное лицо магистра пустоты. И становилось больно и горько. А еще ловила себя на мысли, что больше не боюсь его.

Пугающая аура, которая всегда окружала Пьера, сейчас исчезла, и стало заметно, как он похож на юношу, спрятавшего нас с Филом и защищавшего Анри. Пусть я и не до конца понимала, зачем.

Около десяти просыпался Вилли. Он вообще вел преимущественно ночной образ жизни и страшно злился, что отец строжайше запретил ему выходить за пределы особняка.

Поэтому маленький оборотень поставил целью перевернуть этот особняк с ног на уши. Он носился из угла в угол, пару раз разбивал стекла — случайно, но все же. Доводил до белого каления прислугу, и только в часы, отведенные для учебы, вел себя смирно — исключительно из уважения ко мне. План занятий Этьен просмотрел лично, все одобрил — и исправно платил жалование, что выгладело смешно, учитывая, что я жила у него дома, ни о чем не беспокоясь, даже о собственном гардеробе.

Сам Этьен, наоборот, в особняке почти не появлялся. Работы было много, но, увы, ничего нового по покушению выяснить не удалось. Зато он взялся за дела прошлого магистра. Кого-то искал и опрашивал, только мне ничего не говорил — до поры до времени.

Сначала я учила Вильяма, а потом Айша учила меня. Она появилась в первый же день после переезда, в строгом сером с белым платье и волосами, подобранными жемчужными шпильками.

— Готова приступить к занятиям? — спросила с порога и, не дожидаясь ответа, поинтересовалась, куда поместили её пациента. Мы поднялись на второй этаж, Айша заперла дверь и заговорщицки мне подмигнула.

— Итак, дорогая Полина, воспользуемся тем, что у нас есть прекрасный объект для тренировок. — И указала на Пьера. — Объект живой и безмолвный, а такое сочетание — редкость. К тому же, магически одаренный. Начнем с осмотра.

Я покраснела, а Айша рассмеялась:

— Не смущайся, детка. Мы, целители, часто видим парней, в чем мать родила. Тем более, у нас чисто профессиональный интерес. А еще, скажу я тебе, врад ли когда-то представится случай разглядеть магистра пустоты. Я и лицо-то его впервые в башне увидела, любопытно же. Я думала, он гораздо старше.

Ох, и Айша! Хорошо, хоть Пьер не знал, что мы на нем упражнялись в заклинаниях исцеления, установке диагностических печатей и прочих мелочах. Айша проводила со мной пару часов, а затем уходила — либо, если Этьен все-таки возвращался, ужинала с нами.

Заодно рассказала, что они с Дареалем уже лет пять работают вместе, но никто и не подозревал, что у герцога есть сын и вообще какая-то личная жизнь, кроме работы.

По вечерам, когда все расходились, я брала какую-нибудь книгу, садилась у изголовья Пьера и читала вслух. Он меня, конечно, не слышал, но так было спокойнее. А потом к нам начал присоединяться Вильям. Он садился на табурет рядом со мной, опускал голову на колени и слушал.

Так проходил день за днем. Давно начался март, но природа не торопилась просыпаться после зимней стужи. Снег растаял, но холод стоял такой, что не было и намека на листья или траву. Даже выходить из дома лишний раз не хотелось. В тот вечер я опять сидела у кровати Пьера. Вильяма отправила спать, а сама засиделась с вышивкой. В коллеже терпеть не могла вышивать, зато теперь это нехитрое занятие успокаивало.

Стежок за стежком, стежок за стежком. Вышивала я защитные символы. Можно будет потом подколоть под одежду, чтобы отвести дурной глаз или слабенькое проклятие.

Когда все изменилось? Я даже не заметила, только поежилась, потому что в комнате стало холоднее. Подняла голову — и увидела тень. Вот только человека, который мог бы её отбрасывать, не было. Я медленно поднялась, призывая светлые щиты. Тень качнулась — и поплыла на меня, становясь слишком объемной. Мысли о том, чтобы позвать на помощь, почему-то не возникло. Вместо этого я призвала яркий, слепящий свет. Раздался визг — и тень растаяла, оставив запах гнили.

— Полли? — по коридору послышались торопливые шаги, и в комнату влетел герцог Дареаль. — Ты кричала? Что случилось?