Арвендейл. Дерзкий рейд - Роман Злотников

— Госпожа, госпожа!

Лиддит придержала коня и развернулась в сторону скачущего к ней воина.

— Госпожа, лорд сенешаль испрашивает дозволения становиться на ночлег.

Лиддит подняла взгляд к небу. Странно, до сумерек еще не менее двух часов. С чего это Дарголу пришло в голову так рано разворачивать бивуак? Неужто что-то произошло?

— Случилось что?

Гонец, совсем молодой парень, за плечами которого, однако, был весенний рейд за Южные ворота, поэтому его уже нельзя было называть так и просящимся на язык кому постороннему полупрезрительным словом «сопляк», недоуменно пожал плечами. Лиддит нахмурилась и, развернув Алэрос, легкой рысью поскакала к хвосту каравана. Вслед за ней тут же пристроился десяток эльфов, ненавязчиво прикрывая свою госпожу от зарослей слева. Десяток гномов, также входящих в ее личную охрану, проводил их ревнивыми взглядами, но остался на месте, то есть рядом с массивной каретой, оббитой листами гномьей «голубой стали», поверхность которой была испещрена множеством рун. А куда было деваться? Гномы и верховая езда — вещи трудно совместимые. Не невозможные, нет, но… Особенно если гномы в том виде, в котором сейчас пребывал этот десяток, то есть в полных гномьих латах и с ростовыми щитами. Причем «ростовыми» отнюдь не по гномьим, а вполне себе по людским меркам. Скажем, Лиддит за таким щитом укрывалась полностью…

Лорд сенешаль отыскался на обочине, причем в не очень-то лордском виде. Старый капитан наемников был облачен в одну нательную рубаху и, зажав между колен ногу здоровенного битюга, сноровисто прибивал к его копыту подкову.

— Что случилось, Даргол? — встревоженно спросила Лиддит, осаживая коня. Сенешаль замка Арвендейл разогнулся и, выудив изо рта зажатую губами пару гвоздей, улыбнулся своей госпоже.

— Ничего особенно серьезного, Ваше сиятельство. Сейчас поправим подкову и двинемся дальше.

— Но… мне сказали, что вы испрашиваете разрешения встать на ночевку.

— Ах, вы об этом? — Даргол ловко перехватил гвоздь и легким ударом молотка наживил его. — Через полчаса мы должны подойти к довольно удобному месту — мысу, вокруг которого река делает поворот, — сенешаль несколькими ударами молотка загнал гвоздь на положенное ему место и отпустил копыто, после чего продолжил: — На этом мысу хватит места, чтобы разместился весь караван. Лучшего места для ночлега не будет на пару дней пути в любую сторону. Только… — Он задумчиво пригладил своей лапищей слегка взъерошившуюся шевелюру, — я бы предложил не ограничиваться одной ночью, а устроить бивуак на пару дней. Надо развернуть кузню и заняться перековкой лошадей. У многих подковы на соплях держаться. Да и повозки подремонтировать не мешало бы. За последнее время дорогу через Темный лес, конечно, натоптали, но сильно лучше она от этого не стала. Да и вообще… запасных тележных осей совсем не осталось. Не дай бог, снова какая лопнет — повозку придется бросать. Так что стоит поискать несколько деревьев поровнее и хорошенько подсушить срубленные слеги у костров. Они, конечно, все равно будут довольно сырыми и долго не протянут. Но до первого города с этой стороны леса должно хватить…

Лиддит нахмурилась. Опять задержка! А с другой стороны, Даргол дурного не посоветует. Так что, если он предлагает, значит, действительно наиболее разумным будет встать на долгую дневку.

— Хорошо, дневка так дневка!..

Зиму герцогство пережило вполне сносно. Несмотря на наплыв беженцев. А все благодаря скоту, который удалось захватить в рейде. Хотя перегнать в Арвендейл в целости и сохранности удалось всего лишь греть захваченного. Впрочем, это еще был очень хороший результат. Потому что десятая часть захваченного пала еще в предгорьях, на подходе к Южным воротам. А почти большую часть оставшегося пришлось срочно забивать прямо в Южных воротах — то есть ставить лагерь, обустраивать коптильни, вырубая окрестные рощи, вызывать из Каменного города на помощь гномов и забивать всех ослабленных животных, которых к тому моменту было почти две трети от числа тех, что дошли к Южным воротам. А то бы потеряли всех. Потому что, после того как Фодр с охотниками запустили в прибрежных степях огненный пал, стада приходилось гнать достаточно скорым ходом и по кратчайшим маршрутам. Ибо полыхнуло неожиданно знатно. Если бы знали, что степь так загорится, сначала бы отогнали стада и отары подальше. А так — даже на расстоянии трех дневных переходов от разгоревшегося степного пожара глаза и нос слегка резало от запаха гари, а в горле першило от мелкого пепла, висевшего в воздухе… Да и орков сбрасывать со счетов не стоило. Степной пожар, конечно, распространяется широким фронтом, но в нем всегда могут появиться те или иные разрывы — овраг там на пути огненной волны попадется, или солончак, или болотце… да просто полоса наметенного ветром за увал слежавшегося снега. Хоть его пока в степи скопилось еще очень немного. Ну да иначе ни о каком пале и речи не было бы… А орки — опытные степняки и с пожарами в степи сталкивались уже не раз. Так что при малейшей возможности точно попытаются прорваться за огненный фронт и увести свои стада в обратную от пожара сторону. Ну, или как минимум, бросив стада, проскочить самим… Причем вот такие обездоленные орки были намного опаснее тех, кто прорвется со стадами. Потому что если те, при стадах, будут в первую очередь обихаживать и обустраивать животных, то лишившееся всего кочевье, стоит ему заметить хотя бы небольшой след от стада, тут же пойдет вдогон. И драться будет свирепо и насмерть. А куда деваться? Скот в степи — это жизнь. Особенно зимой. Нет скота — нет пищи… нет кизяка — значит, нет тепла в юртах, нет шкур — значит, нет одежды… да ничего нет, кроме смерти! Вот поэтому стада и гнали, и гнали, стараясь как можно быстрее набрать между собой и вероятными преследователями максимально возможное расстояние. Но именно из-за этого животные быстро теряли силы, не успевая достаточно подкормиться. Да и где там кормиться-то было? По тому маршруту, по которому гнали стада, уже прошла не одна тысяча животных, захваченных при разгроме тех кочевий, которые попались в предгорьях, напрочь выевшая пожухлую осеннюю траву, оставив после себя только голую землю, взбитую десятками тысяч овечьих, лошадиных и бычьих копыт. Так что тем стадам, что шли последними, пищи уже не осталось…

Впрочем, безвозвратных потерь оказалось не так чтобы и много. Большую часть мяса забитых животных удалось закоптить, еще часть — засолить, а значительная часть тех, которые потеряли силы еще во время гона, пошла в котлы на привалах. И вообще во время гона все жрали от пуза. В первую очередь не от того, что так уж хотелось. Просто люди пытались обилием пищи справиться с усталостью и хотя бы частично возместить недостаток сна… Но что копченья, что солонина вышли не очень. Уж из больно отощавших тушек все это делалось. Ну да беженцам с голодухи было не до смакования вкусовых оттенков… Так что за зиму с удовольствием сожрали и это.

Ну а по весне в Арвендейл с гонцом доставили распоряжение нового императора о том, чтобы все провинции, которые не слишком пострадали от орков, собрали сколько возможно продовольствия и отправили в помощь армии и другим провинциям, принявшим наибольшее число беженцев. В принципе, Арвендейла это распоряжение по большому счету не очень-то и касалось. Если уж Арвендейл не считать пострадавшим от орков — то кого тогда считать-то? Да и беженцев в герцогство набежало — мама не горюй! Но народ, поразмыслив, решил не жмотиться, а взять да и помочь. Им же вон имперцы в свое время на помощь пришли, не так ли? Ведь только благодаря им удалось выгнать орочью заразу из пределов Теми. Много жизней за это положено было. Так что искать повод увильнуть, когда можешь помочь или там делать вид, что тебя это не касается, совсем не по-людски будет. А помочь арвендейльцы были вполне способны. Ибо благодаря зимнему рейду с продуктами в герцогстве, несмотря на набежавших беженцев, даже сейчас, по весне, дела обстояли неплохо. Эвон, осадные запасы городов не были израсходованы даже наполовину. А ведь благодаря тому что орки были изгнаны из Арвендейла, ими уже не пользовались несколько лет. Так что все одно по осени их надо будет менять на новые. Так чего бы не помочь? Да и к тому же в той самой армии, свои же и служат. И сам герцог при ней. Да, судя по письмам, отнюдь не на последних ролях, а как бы и не самым главным. Ну, после императора, конечно… Ну как можно о своих не порадеть-то?