Хранитель драконов - Робин Хобб

— Но мы живем! — гневно прервал его Меркор. — И мы драконы. Не рабы, не домашние зверюшки. Мы не скот, чтобы люди забивали нас и продавали тем, кто дороже заплатит.

Сестикан встопорщил шипы на шее.

— Кто смеет думать об этом?

— О, не надо строить из себя глупцов! Хватит того, что мы уродливы. Многие люди не способны понять нас, когда мы с ними разговариваем. И среди них есть такие, которые считают нас чуть выше зверей, да еще и больными. Я подслушивал их разговоры; некоторые готовы купить нашу плоть, нашу чешую, зубы и все остальное для своих эликсиров и зелий. Знаешь, что случилось с беднягой Гресоком? Кало и Ранкулос знают, хотя Кало решил притвориться, что ему ничего не известно. Люди убили Гресока и собирались расчленить. Они не знали, что мы можем почуять его смерть. Сколько их там было, Кало? Тебе хватило наесться досыта после того, как вы пожрали Гресока?

— Трое, — ответил Ранкулос. — Точнее, троих мы поймали, но еще один убежал.

— Это были люди из чащоб? — спросил Меркор.

Ранкулос презрительно фыркнул:

— Я не спрашивал их. Они были виновны в убийстве дракона и поплатились за это.

— Жаль, что мы не знаем. Иначе лучше бы понимали, насколько можно доверять жителям Дождевых чащоб. Потому что нам понадобиться их помощь, как это меня ни гнетет.

— Их помощь? Их помощь бесполезна. Они кормят нас гнильем или объедками. И этой еды никогда не хватает. Чем люди могут нам помочь?

Меркор ответил нарочито спокойным тоном:

— Они могут помочь нам добраться до Кельсингры.

В ответ раздался хор голосов:

— Может, Кельсингры уже давно нет!

— Мы не знаем, где она. Воспоминания не помогут нам отыскать дорогу. Сами мы даже не смогли найти дорогу сюда, к полям закукливания. Все изменилось.

— Зачем людям помогать нам в поисках Кельсингры?

— Кельсингра! Кельсингра! Кельсингра! — залепетал какой-то дракон, лежащий с краю.

— Заткните дурака! — рявкнул Кало, и тот взвизгнул от боли, когда кто-то выполнил приказ. Кало повторил: — Так почему люди станут помогать нам уйти в Кельсингру?

— Потому что мы заставим их думать, будто это их идея. Потому что мы заставим их захотеть отправить нас туда.

— Как? Зачем?

Уже совсем стемнело. Даже Синтаре не было видно Меркора, но в его ответе прозвучала насмешка:

— Мы разбудим их жадность. Мы скажем им, что Кельсингра втрое больше Кассарика и что там была сокровищница Старших.

— Сокровищница Старших? — переспросил Кало.

— Мы солжем им, — терпеливо объяснил Меркор, — чтобы они захотели отправить нас туда. Нам известно, что они рады бы избавиться от нас. Если мы и дальше будем полагаться только на них, они уморят нас голодом или бросят копошиться в этой грязи, пока мы не перемрем от болезни. А так мы предложим им способ избавиться от нас и вдобавок поживиться. Они захотят нам помочь, потому что будут думать, что мы приведем их к богатству.

— Но мы не знаем дороги, — отчаянно взвыл Кало. — А если бы люди знали о городе Старших, который можно разграбить, то уже добрались бы до него. Так что им тоже неизвестно, где Кельсингра. — Дракон понизил голос и уныло добавил: — Все изменилось, Меркор. Кельсингра может быть погребена под землей и деревьями, как Трехог и Кассарик. Даже если мы сумеем вернуться туда, что это нам даст?

— Кельсингра была много выше, чем Трехог или Кассарик. Ты разве не помнишь тот вид с горных склонов позади города? Возможно, грязь, которая затопила эти города, не накрыла Кельсингру. Или она оказалась выше затопления. Возможно все. Даже то, что там выжили Старшие. Не драконы, нет, ведь драконов мы бы услышали. Но город может все еще стоять, и на плодородных землях вокруг него ходят стада антилоп и прочих животных. Может быть, все это там и ждет нас.

— Или там ничего нет, — с горечью сказал Кало.

— Ну, здесь у нас тоже ничего нет, так что мы теряем? — настаивал Меркор.

— Зачем нам вообще помощь людей? — спросила Синтара в наступившей тишине. — Если мы хотим попасть в Кельсингру, почему бы нам просто не отправиться туда?

— Как ни унизительно это признавать, но нам без них не обойтись. Некоторые из нас едва способны ходить по этому болоту. Никто из нас не может добывать себе достаточное пропитание охотой. Мы драконы и должны свободно передвигаться по суше и летать по воздуху. Но с увечными телами и крыльями нам не под силу охотиться. Когда в реке больше рыбы, мы можем кое-что ловить. Но нам нужны люди, чтобы они охотились для нас и помогали тем, кто слаб разумом или телом.

— Почему бы не оставить слабаков здесь? — спросил Кало.

Меркор фыркнул — эта идея была ему омерзительна.

— И позволить людям забить их и продать их тела по частям? Позволить им открыть для себя, что драконья печень действительно имеет удивительную целебную силу, если ее высушить и скормить человеку? Допустить, чтобы они обнаружили эликсир в нашей крови? А какие острые орудия можно делать из наших когтей! Да, пусть они убедятся, что мифы имеют под собой основание. И тогда они придут за нами. Нет, Кало. Ни один дракон, даже самый слабый, не станет жертвой людей. И нас слишком мало, чтобы так легко избавляться от кого бы то ни было из нашей расы. Нельзя оставлять сородичей здесь, ибо каждый из нас, даже если умрет, должен стать пищей и источником памяти для остальных. В этом разногласия недопустимы. Так что когда мы выступим, нам следует забрать всех. И потребовать себе в сопровождение людей, чтобы помогали добывать еду, пока мы не окажемся там, где сможем прокормиться сами.

— И где же это? — спросил Сестикан.

— В Кельсингре. В лучшем случае. Или, на худой конец, в том месте, которое больше подходит драконам, где есть на кого охотиться.

— Мы не знаем дороги.

— Мы знаем, что это не здесь, — спокойно ответил Меркор. — Мы знаем, что Кельсингра была у реки и выше Кассарика по течению. Так что сначала поднимемся по реке.

— Но течение изменилось, — возразил Кало. — Там, где раньше река была узкой и быстрой и текла через равнины, богатые дичью, она теперь широка и течет через топи и заросли. Даже людям не так-то просто преодолеть их. И кто знает, что стало с землями, лежащими между нами и горами? Когда-то в эту реку впадала дюжина речушек и ручьев. Существуют ли они сейчас? Или тоже поменяли течение? Неизвестно. За все время, что люди тут живут, они не исследовали верховий реки. А ведь они не меньше нашего хотят найти сухие просторные земли. Ничто и никогда не мешало им пройти вверх по реке. Поэтому если бы Кельсингра еще стояла и ее можно было бы найти, они бы уже это сделали. Ты хочешь, чтобы мы покинули это место, где хоть в какой-то мере чувствуем себя в безопасности, где нас пусть скудно, но кормят, — покинули ради путешествия через топи в надежде найти твердую землю и Кельсингру. Это глупая мечта, Меркор. Мы просто умрем в погоне за миражом.