Сомнамбула. Книга 1. Звезда по имени Солнце - Александр Зорич

— Совершенно верно! — с жаром согласился Проводник. — Но все-таки самой серьезной преградой к терраформированию являлась именно хроническая перегретость планеты. Венера непрерывно получает колоссальную энергию, сообщаемую ей солнечным светом. Но бедняжка, увы, раньше не успевала излучать избыточное тепло в космическое пространство. Этому мешала толстая шуба ее атмосферы.

— Насколько я могу видеть, шуба и сейчас толстая, — вставил Матвей.

— На самом деле атмосфера Венеры стала тоньше почти на четверть — сравнительно с исходным состоянием. На первом этапе терраформирования мы окружили Венеру множеством станцийгазососов. Эти прожорливые махины круглые сутки перерабатывали атмосферу. Часть сжиженных газов использовалась в качестве сырья для сопутствующей химической промышленности. Но основная масса газов доводилась до состояния льда глубокой заморозки и выстреливалась на более высокие орбиты. Так и было построено кольцо, которое вы видите.

— Вот чего я не понимаю. Зачем кольцо?! Кометное ожерелье вокруг Марса понятно для чего. Там кометы используются как источник газов, недостающих для формирования атмосферы. А Венере зачем?

— Тень кольца заслоняет половину планеты. Получается огромный космический щит, отражающий солнечное излучение. И если раньше Венера получала около четырехсот миллиардов мегаватт солнечной энергии, то теперь — двести. Она стала значительно меньше греться! Будь такое же кольцо построено вокруг Земли, вечная мерзлота дошла бы до Москвы и Пекина. Амазонка стала бы замерзающей на зиму рекой, и в ее пойме росли бы березки. Ну а в случае с Венерой мы получили падение температуры до ста градусов Цельсия. Теперь там в жидком виде может существовать вода! В самых прохладных местах, конечно.

— Вот так достижение! На поверхности планеты вода худо-бедно держится в состоянии крутого кипятка? Это значит, что в более теплых зонах она все равно закипает и испаряется? И это вы называете гигантскими успехами терраформирования Венеры?

— Успехи действительно гигантские. Раньше на планете можно было найти озера жидкого олова и висмута, блуждающие дюны из свинца!

— Я впечатлен успехами, впечатлен, — поспешил заверить его Матвей. — Я просто совершенно не понимаю, как вы — я имею в виду, вся корпорация «Кольцо» и в том числе мой отец — собираетесь дальше побеждать Венеру?

— Вы этого совершенно не понимаете, уважаемый Матвей, потому что это совершенно секретно, — в голосе Проводника послышалась гордость. Можно сказать, сословная гордость.

— Это у меня тоже как-то в голове не помещается. Ну скажите на милость, что может быть секретного в терраформировании Венеры? И от кого секреты? От пиратов?

— От пиратов в том числе. Хотя они и не могут считаться, так сказать, концевыми потребителями подобной информации. Но могут ее перепродать!

— Кому перепродать?! Зеленым человечкам с Канопуса?

— Конкурентам. Конкурентам корпорации «Кольцо», а значит, и вашего отца, Матвей. Не забывайте, что терраформирование — один из крупнейших секторов современной экономики. Наряду с туризмом, кораблестроением и энергетикой. Поэтому ключевые технологии терраформирования являются тщательно оберегаемыми тайнами за семью печатями. Каждая из них стоит даже не миллиарды! Триллионы золотых рублей! Тот, кто сегодня успешно терраформирует Венеру, завтра сможет получить государственный подряд на работу с Титаном. А послезавтра — как знать? — с тремя экстравенерами Альфы Центавра!

— Насчет Альфы Центавра дело за малым: надо научиться летать туда побыстрее, — заметил Матвей. — Желательно раз в десять быстрее скорости света.

Вновь — помимо его воли — в слова Матвея вкралась ирония, но Проводник предпочел ее не заметить.

— Вы не поверите, дорогой Матвей, но создание средств межзвездного сообщения со сверхсветовыми скоростями — это вопрос не столько научный и технический, сколько макроэкономический. Большинство экспертов сходятся во мнении, что инвестиции в объеме трех годовых бюджетов Луны могли бы наконец довести работу над телепортерами Полуянова до полноценных, технически надежных образцов.

— Выходит, дело за инвестициями?

— Да. Нужно показать людям — в первую очередь инвесторам — перспективу. Одно дело — наладить сверхсветовые сообщения с соседними звездными системами ради абстрактного научного, если не сказать философского, интереса. Совсем другое — начать массовую экспансию, массовое терраформирование экстрасолярных объектов. Ну, а по иронии судьбы все приемлемые планеты у ближайших звезд за пределами Солнечной системы — клоны Венеры. Это планеты с обширными ядовитыми атмосферами, которые сильно перегреты своими светилами…

— Вы все-таки ушли от ответа насчет того, что собираетесь дальше делать с Венерой, — напомнил Матвей.

— Думаю, это вам предстоит узнать уже лично от Степана Николаевича.

Отец встретил его прямо за дверями шлюза.

Такой чести Матвей не ожидал.

Они крепко обнялись.

— Не было счастья, да несчастье помогло, — пробормотал отец, пряча глаза, в которых стояли слезы.

— Да уж… — только и смог сказать Матвей, его самого душили рыдания.

Некоторое время шли по коридору станции молча. Наконец Матвей нашел в себе силы заговорить на интересующую его тему.

— Отец, ты знаешь, что мы ищем пропавший курьерский планетолет «Речников». Совсем недавно мне стало известно, что он посещал твою станцию. За два дня до исчезновения.

Как ни старался Матвей придать своему голосу нейтральную интонацию, в его последние слова вкрался упрек. Он, конечно, уже давно привык, что его отцу, главе могущественной корпорации, приходится решать слишком много проблем глобального характера, для того, чтобы обращать внимание на личную жизнь своих близких. Но все-таки считал, что, узнав о таинственном исчезновении «Речникова», отец мог бы сообщить ему по крайней мере о самом факте визита курьерского планетолета сюда, на станцию «Амур».

— Кто посещал? — переспросил отец.

— Планетолет «Юрий Речников».

И, не дожидаясь, пока отец спросит «Какой еще «Речников»?» — что было бы вполне в его духе, — Матвей продолжил:

— Планетолет передал вам свыше двух тысяч тонн особо важных грузов. Во всех учетных записях они проходят под шифрами. Я должен знать, что именно привез для вас «Речников».

Отец наконец-то включился в тему. И, как обычно с ним случалось после «включения», заговорил сразу очень четко и дельно, как на производственном совещании:

— Основным грузом были восемь НКВ-гравитронов для сидераторов.

— Мне это ни о чем не говорит.

Первый и последний раз в жизни Матвей слышал слово «сидератор» как раз от Анны — в день их знакомства. Но тогда он не придал ему никакого значения. Мало ли какие устройства используются в двадцать пятом веке…

И надо же! Теперь эти сидераторы вдруг всплыли в деле об исчезновении все той же Анны!