Маска счастья - Кира Буренина

За столом воцарилось молчание: немецкие гости с почтением слушали соло бабы Нюры, папа и мама обменялись понимающими взглядами, Таисия с облегчением перевела дух и в момент слопала два пирожка, Витя подпер щеку рукой и закрыл глаза, а Олюшка и Валера искали походящий предлог, чтобы вернуться к основной теме застолья. Но они плохо знали нашу соседку. Закончив одну песню, она тотчас же начинала другую, репертуар касался то Стеньки Разина, то темно-вишневой шали, то кудрявой рябины… Конца видно не было.

– Нет, нет и нет! – темперамент Олюшки дал о себе знать. – Хватит фольклора! Давайте выйдем во двор, потанцуем. Кто хочет танцевать? Я привезла магнитофон!

Нехотя, повинуясь ее бешеному напору, все вышли во двор и сбились в одну кучу.

– Сейчас будет дискотека, – объявила Олюшка, стоя на крыльце. – Медленный танец!

Картина получилась замечательная: под лирическую песню в исполнении Алсу папа бережно вел госпожу Адам, в свою очередь, господин Адам галантно поддерживал в танце маму; Таисия топталась с Витей где-то у калитки, а я была вынуждена держаться за плечи Валеры.

– Вы где сейчас работаете? – спросила я, чтобы чем-то заполнить паузу.

– На фирме, продаем бытовую технику.

– А где живете?

– Снимаю квартиру на Красносельской.

Мои вопросы исчерпались, зато Валера подробно сообщил мне о том, как он поступал в аспирантуру МГУ, какие у него планы на будущее и что из всех возможных кандидаток, которые ему предлагались, он выбрал меня.

– Мне полагается чувствовать себя польщенной? – раздраженно осведомилась я.

– Поймите сами, Катя, мы взрослые серьезные люди, – он увещевал меня, как ребенка. – Вам тридцать, мне тридцать три, мы вышли из подросткового возраста, когда так важна «любовь-морковь». И вам, и мне уже несолидно ходить в холостяках, говоря на западный манер – «соло». Семья – это тыл, дом, возможность создать свой круг, найти свое место в жизни. Вы привлекательная, интеллигентная, у вас хорошая работа, языки знаете. И дача у вас – загляденье. Машина, квартира в Москве…

– Подходящая невеста, правда? – зло спросила я и остановилась.

– Ну не глупите, Катя, давайте обсудим все в другой раз и в другом месте.

Я замотала головой:

– Нет, нет и нет!

– Катя, подождите!

И в этот момент обиженная чудовищным непочтением к своим музыкальным данным, приняв для храбрости, видимо, еще пару стопочек, баба Нюра решительно вышла на крыльцо.

– Да выруби ты эту бандуру, – грозно скомандовала она Олюшке. Та почему-то быстро послушалась.

– Раззи такую музыку надо здесь слушать? – Баба Нюра уперла руки в округлые бока. – Раззи у нас здесь Новый год?

– У нас здесь смотрины! – гордо объявила Олюшка. – Валера жених, а Катя невеста!

– Ага, – баба Нюра попыталась переосмыслить ситуацию. – Ты говоришь, жених… Кто?

– Вот он!

– А Катюшу ему в невесты прочат?

– Да. А вы тут со своими песнями, – неприязненно отмахнулась Олюшка и сошла с крыльца.

– «Если б раньше я знала», – заголосила во всю мощь баба Нюра и, притоптывая, вышла на середину двора.

– «…что так замужем плохо», – подхватила я.

Наш неожиданный дуэт поддержали шофер Витя и Таисия. Супруги Адам, взявшись за руки, неподвижно стояли под старой яблоней, а мама с папой, усевшись на ступеньки крыльца, покорно ожидали развязки. Когда грустная песня закончилась, Валера взял за руку Олюшку и повел к нам, но баба Нюра вцепилась в мою руку и руку Вити и, еще сильнее притоптывая, заголосила: «Бояре, а мы к вам пришли! Дорогие, а мы к вам пришли…»

Так мы и допели песню, наскакивая стенкой на Валеру и Олюшку, а те вынужденно отступали все дальше и дальше к калитке. Под конец песни баба Нюра выдала фразу совсем не в рифму, мягко говоря, непечатный деревенский фольклор. Суть этой фразы сводилась к тому, что непрошеных свах и нищих женихов наша честная компания по-хорошему просит уйти со двора.

Пока Олюшка собиралась с силами для ответного удара, я шмыгнула в дом и выскочила с огромным арбузом, привезенным сегодня Таисией из Москвы. Арбуз я торжественно вручила Валере. Краснота медленно заливала шею и щеки Олюшки, она рванула калитку на себя и бросилась к своей машине.

– Браво, браво! – зааплодировали супруги Адам, однозначно поняв конец представления.

Валера машинально взял арбуз и крепко прижал к животу.

– Ты едешь или будешь так стоять? – уже из окна машины закричала взбешенная Олюшка.

Валера, не выпуская арбуза из рук, медленно направился к машине.

– Смотри, не разродись по дороге! – напутствовала его баба Нюра, и весь наш двор качнуло от хохота. Мама с папой вытирали от смеха слезы, Витя подвывал, топая ногой; Таисия заливалась звонким смехом; супруги Адам, глядя на такое веселье, громко хихикали, а баба Нюра победоносно стояла в центре двора, уперев руки в бока.

В сумерках супруги Адам собрались в гостинцу, завтра утром они улетали домой. Шофер Витя многозначительно пожал мне руку и сел в свой зеленый «Мерседес», госпожа Адам расцеловала меня в обе щеки, господин Адам дружески потрепал по затылку, а Таисия бережно прижимала к груди сверток с пирожками, собранный бабой Нюрой «на скорую руку».

– Только в России можно увидеть такое, – с чувством промолвил господин Адам из открытого окна машины, напоследок обводя глазами маленький кусочек «Копейкиной дачи». – Это такая страна…

Да не стоишь ты моих переживаний и недешевой косметики, которую я размазываю по лицу, смешивая со слезами! Ты сам поставил точку в нашей совместной жизни, сказав: «Пока» и забрав свои вещички! Ушел, даже дверью не хлопнул. Поступил по-мужски, да? Территорию освободил? Вот и чудненько!

А я теперь свободная и счастливая! И завтра после работы не побегу домой, как угорелая, чтобы торчать у плиты и перемывать горы посуды! Зайду в «Макдоналдс» или закажу пиццу на дом. А еще лучше – улягусь на диван перед телевизором и буду грызть чипсы с таким хрустом, чтобы даже соседям было слышно! И никто не скажет, что я мешаю слушать диалог двух идиотов из очередного боевика. Не будет больше записок типа «Суп в холодильнике не нашел, съел твой диетический салатик. Ушел к другу в гараж, буду завтра». Я начинаю НОВУЮ жизнь.

И первым делом – зачистка территории. Большой черный мусорный мешок благодарно принимает твою любимую чашку, привезенную из Нью-Йорка, потом твою соковыжималку в стиле хайтек (как ты любил по утрам пить грейпфрутовый сок, любовно приготовленный мною!).

Теперь – в спальню. Сразу натыкаюсь на торшер на стокилограммовой железной ноге с абажуром, размерами не уступающим куполу парашюта. Ты откопал это чудо на какой-то барахолке, а потом долго-долго реставрировал. Вот бы и его изгнать, да не поднимешь! Гигантский плюшевый мишка, твой подарок на Восьмое марта, молчаливый свидетель наших волшебных ночей… Рука не поднимается убрать его с глаз долой. Нет, так не пойдет! Куда ни гляну – твой любимый мишка, твой торшер, твой плеер… Тебя слишком много в этой квартире!