Моя подруга всегда против - Мил Миллингтон

Вот я и попался!

– Нет, я… действительно знаю. Это шутка такая. Ну, член ДОПОЛа звучит как до пола. Понимаете?

– Откуда у тебя на голове эта шишка?

– В сквош играл. Ракеткой заехали.

– Рентген делали?

– Нет, обошлось. Я в азарте и не заметил. Заигрался. Выиграл при сорока очках на больше-меньше.

– Сорока? Кажется, в сквош так не играют. Я слышал, что в сквош игра идет всего до девяти очков.

– Мы играли по египетским правилам, до первой ошибки. Ну конечно! Организация ДОПОЛ! Следит за набором в Тихоокеанском регионе. Мы с TCP об этом говорили. И не раз.

– Хорошо. Извини. ДОПОЛа – до пола, теперь дошло. Очень смешно. С бодуна у меня, видно, чувство юмора напрочь отшибло. Ну да ладно. Главные задачи сейчас – строительные работы и набор в Тихоокеанском регионе, особенно набор. Если его пустить на самотек, дело может принять хреновый оборот. И не болтай лишнего, все только между нами – ты, я и Назим. Ни к чему, чтобы каждая блохастая собака была в курсе. Я распоряжусь, чтобы Кристина тебя сразу соединяла, когда будешь звонить. Теперь ты за главного. Вопросы?

– Нет вопросов. Только сдается мне, что такой уровень ответственности довольно высок для мукзэпоя. Дэвид Вульф недавно говорил…

– Ч-ч-черт, да что он знает, твой Дэвид Вульф? Чего ему надо?

– Ничего. Ничего конкретного. Просто ему не понравилось, что мукзэпой имеет прямой выход на проректора.

– Вот видишь? А я что говорю? Именно поэтому нужно вести себя осторожно, малейшая оплошность – и не знаешь, кто тебе вцепится в задницу. С кем бы ни встречался, держи язык за зубами. Кто знает, что ты сейчас у меня?

– Э-э… Бернард Доннелли, я полагаю. Дэвид знает. И еще Полин Додд.

– Что еще за Полин Додд?

– Менеджер группы ассистентов библиотекарей учебного центра. (Джордж помотал головой: мол, хоть убей, не помню такую.) Рыжая, кудрявая… Веснушки… Тридцать с хвостиком… Любит хэбэшные индийские платья в цветочек…

– Ах, эта! Недурна собой, а? Пока другие горбатятся, она, видать, мантры читает над хрустальным шаром. Вреда от нее, наверное, никакого, но ты и с ней язык не распускай. Если Дэвид Вульф начнет тебя расспрашивать, то…

– Да?

– Просто скажи ему, чтобы отвалил на хер. Главное – чтобы дело делалось. Вместе с TCP мы держали нашу контору на плаву, теперь вместо TCP – ты.

– Гм.

– Уверен, что справишься, Пэл?

– Никаких проблем, Джордж.

– Молодец. Ладно, тебе пора. Пока.

Я поднялся и направился к двери. Джордж окликнул меня, когда я уже был на пороге.

– Главное, помни… – Он не закончил, потер ноздрю, уткнул лицо в ладони и проскрежетал: – Ч-ч-черт!

Я тихо прикрыл за собой дверь.

– Как улучшить жизнь на пятьдесят процентов, не прилагая никаких усилий? – вбросил я вопрос, проходя с чашкой кофе за спиной Ру к столику.

Ру подождал, пока я сяду, и ткнул в меня согнутыми пальцами с зажатой в них сигаретой:

– Ликвидировать диктатуру носков.

– А-а, понял.

– Нет, не понял.

– Ладно, не понял.

– Носки – это зомбирование, от которого необходимо избавиться.

– Предлагаешь ходить без носков? Полный бред!

– Нет, сами по себе носки не виноваты.

– Он, очевидно, просто не советует носить их на ногах, – перебила Трейси. – Надо завернуть их в газету и засунуть в трусы – могу поспорить, дальше этого его мудрость не простирается.

– Трусы здесь ни при чем.

– Совсем ни при чем?

– Совсем. Я хотел сказать, что носки дурят нам голову. Сколько времени, Пэл, ты проводишь в отчаянных поисках парного носка?

– В неделю?

– Допустим, в неделю.

– Довольно много.

– Вот видишь – «довольно много». А сколько за всю жизнь набегает, знаешь? Нет. И никто не знает. Никто даже не пытается подсчитать, сколько часов уходит на поиски второго носка, никто об этом не задумывается, мы просто идем у носков на поводу. Кроме того, поиски пары вызывают крайнее раздражение и злость. И в какое время дня? Ну, в какое?

– Продолжай, я загипнотизирован.

– Ранним утром, вот в какое. Плохое настроение на весь оставшийся день обеспечено. На работу опаздываешь, завтрак пропускаешь…

– Как говорится, завтрак съешь сам…

– Вот-вот, съешь сам, да только съесть его тебе не дают, отчего ты впадаешь в бешенство и досаду. Поэтому я говорю «нет». Нет, и все. Вынь первые попавшиеся два носка из ящика и надень. Оказались парными – хорошо, нет – не бери в голову. Никто все равно не заметит, а если и заметят, всегда можно прикинуться «экстравагантным чудаком».

– Я будто заново родился, – прошептал я.

– А я носками не пользуюсь, – заметила Трейси. – Получается, что сие откровение не для меня.

– Теорию можно развить. Женщины всегда должны носить черные чулки с поясом с резинками.

– Что-о? Всегда-а? – изумилась Трейси.

– Ну, кроме как… Нет. Короче, всегда.

– Черт, – вставил я, – у него все продумано.

– Главное, с носками разобрались, резинки – дело десятое. Кстати, какого лешего тебе приспичило улучшать жизнь на пятьдесят процентов? Я считала, что у тебя дела идут хорошо – повышение получил, новый дом нашел и… э-э… да и этого хватит. Два таких классных события… а ты, Ру даже не встревай.

– Начнем с того, что повышение дали не просто так, а в придачу к старой работе. Мне по-прежнему придется выполнять обязанности диспетчера. Более того, сегодня утром я был у главного хозяйственника. Оказывается, работы в три раза больше, чем я предполагал. Кое о чем я не имел ни малейшего представления. Только-только начал привыкать к тому, что не понимаю, что я должен делать на посту мукзэпоя, как вдруг рамки моего неведения раздвинулись еще шире. Боюсь, что долго блефовать не получится. Меня скоро выведут на чистую воду.

– Если они сами не блефуют, – заметила Трейси.

– Ну да, конечно, – фыркнул я. – Думаешь, в университете все до единого, включая ректора, понятия не имеют, чем занимаются?

– Он мне не верит, – обратилась Трейси к Ру.

– Да уж, – горестно вздохнул тот. – На глазах теряем друга.

– Вот вам и повышение, – гнул я свое. – Идем дальше. Нам дали ссуду на новый дом, что правда, то правда. Но еще надо сдать в аренду наш теперешний дом, я повесил объявление в студенческом профсоюзе.