Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого - Жан Фавье

Кто же руководил делами отеля? Королевские шамбриэ (cham-briers) Франции: Робер Бургундский,[571] затем Жан де Дре[572] и, наконец, Людовик де Клермон,[573] по всей видимости, не имели реальной власти. Кажется, в обязанности лишь одного человека входило руководство всем отелем: в начале правления Филиппа Красивого это был «великий гофмейстер отеля» или «основной руководитель отеля»,[574] некий Арну ле Висмаль. Его звание, равно как и его обязанности, были довольно значительными (хотя нам о них мало что известно): он мог пользоваться лошадьми короля, жил в королевском отеле и получал десять су в день. Его писец и два его оруженосца питались при дворе.

Этому «великому гофмейстеру» помогали другие гофмейстеры, число которых постоянно изменялось. Создается впечатление, что все они еще не имели своей отдельной обязанности, но этот вопрос пока находится в стадии изучения. Они составляли важную группу среди королевских рыцарей; им, приближенным к королевской персоне, часто давали различные поручения, связанные с делами отеля, в то время как миссии политического характера обычно выполняли главные коронные чины и простые рыцари короля.

В последний период описываемого нами правления гофмейстерами были Бодуэн де Руа,[575] сменивший на этом посту своего брата Реньо, Гильом д'Аркур,[576] Мартен дез Эссар,[577] Гильом де Флавакур[578] и некоторые другие. Впрочем, название этой должности в то время еще не устоялось, и в ордонансе от 1290 г. камергеры упомянуты под именем «гофмейстеров».[579] Кроме того, в том же постановлении названные после гофмейстеров камергеры записаны как «другие камергеры».[580] В действительности, скорее всего, между правами и обязанностями гофмейстеров и камергеров не было особенных различий, за исключением нескольких, к которым мы еще вернемся. Так, это подтверждает составленный по приказу Мариньи и Мартена дез Эссара[581] платеж.

После великого гофмейстера, наряду с обычными гофмейстерами, самыми высокими должностными лицами в отеле являлись камергеры, обязанности которых мы сейчас рассмотрим. Они были распорядителями в королевской Палате, то есть в их ведении находилось все, что касалось жилища, обслуживающего персонала и безопасности короля, следовательно, за ними было закреплено главенствующее положение в среде руководителей различных служб и ведомств отеля. Впрочем, в большинстве случаев все эти службы подчинялись не непосредственному начальству, а лишь старшему по должности лицу, как, например, хлебодар, виночерпий и повар, «личные служащие короля». Эти мелкие служащие, Робер де Медон, Ансо де Шастенак и Изамбар, в плане престижа не могли соперничать с представителями могущественных династий камергеров, Бувилей, Шамбли и Машо. Поэтому совсем не удивительно, что камергеры, управляющие королевскими покоями, воспользовались упразднением после 1300 г. должности великого гофмейстера для того, чтобы также ослабить положение и простых гофмейстеров. которые, безусловно, были приближенными короля, но чьи прерогативы, как и у всех помощников, были довольно расплывчатыми.

Состав персонала королевской Палаты на то время, когда одним из его руководителей являлся Мариньи, нам неизвестен; однако у нас есть информация о том, каким он был в 1285 г., в начале правления, и в 1290 г., после того как, согласно пожеланиям нового короля, он был несколько изменен. Помимо камергеров в 1290 г. в Палате прислуживали шесть камердинеров (из них два цирюльника, портной и три слуги зала), двое «контролеров (счетчиков)», шесть служителей фуррьерской службы, шесть привратников зала, прислуживавших по трое, шесть привратников, «королевская прачка», писец из Денежной палаты для платежей и хранитель печати входивший в число королевских писцов в 1285 г. По всей видимости, кроме них там еще находились три отряда, каждый из которых состоял из восьми сержантов и двоих привратников с королевскими гербами, и еще один писец из отряда арбалетчиков.[582] Наконец должности еще десятерых служащих (два для часовни, два для архива, два из фруктового дома и четверо для королевской Палаты) были упразднены во время реорганизации 1290 г., и людей, их занимавших, скорее всего, перевели в те ведомства, к которым они непосредственно относились, причем четырех служащих королевских покоев, несомненно, добавили к числу работавших в фуррьерской службе. Согласно одной ведомости,[583] в 1313 г. число разнообразных слуг, привратников и стражей было несколько больше, чем в 1290 г.: десять комнатных лакеев, восемь привратников и т. д. Но то, как они распределялись по отелю, не указано в ведомости; так, среди комнатных слуг значатся один рабочий и один сапожник.

Следовательно, в персонале королевской Палаты были представлены только мелкие должностные лица, но возможность ежедневно посещать Палату короля и постоянно с ним контактировать ставила камергеров в более выгодное положение по сравнению с другими служащими отеля и позволяла им (естественно, в зависимости от способностей и честолюбия) действительно добиться влияния при дворе. Так, значимость должности могла изменяться совершенно непредсказуемым образом, причем все зависело исключительно от того, что за человек занимал этот пост.

Что же за люди были камергерами? Прежде всего назовем Матье де Три, сира де Фонтене и камергера Франции, должность которого можно было принять за почетное звание, хотя он иногда принимал участие в делах отеля. Возможно, занимавший эту должность человек был не в слишком хороших отношениях с королем, и поэтому государь постарался держать его в стороне от дел:[584] рассмотрев все регистры Филиппа Красивого, мы выявили всего лишь четыре акта, составленных под надзором (commande; par) Матье де Три.[585] Затем нужно назвать трех, четырех или даже пятерых камергеров. Часто среди них выделяли главного, или первого, камергера, которого отличали от камергера Франции. Этим главным камергером как раз и являлся Мариньи.[586] Тем не менее такого титула никогда не существовало; нужно лишь заметить, что, согласно одному из исходивших из королевского отеля ордонансов эпохи Мариньи,[587] главного камергера отличали от других некие материальные преимущества. Не возникает сомнений в том, что Мариньи занимал именно такое положение, но это ничего не говорит о его должности главного камергера, поскольку рост влияния Ангеррана в отеле был обусловлен его рангом королевского советника, в то время как другие камергеры, по всей видимости, не имели доступа в Совет. На деле, он, начиная примерно с 1308 г., действительно был первым среди камергеров, но его положение не было подкреплено юридически.