Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник) - Бернард Корнуэлл

Городской гарнизон, проснувшись, попытался оказать отпор, но солдаты спохватились слишком поздно. Теперь их тела лежали на залитых лунным светом улицах. Однако в западной части города, у причалов на реке Легер, бой еще продолжался, и Скита привлек шум, раздававшийся оттуда. Большинство солдат не обращали внимания на этот шум, горя желанием повышибать двери в домах и пограбить склады. Но Скит знал, что нельзя считать себя в безопасности, пока не перебиты все защитники города.

Томас пошел за ним и увидел нескольких латников Тотсгема, только что вывернувших из узкой улочки.

– Там какой-то бешеный ублюдок, – сказал один из них Скиту, – и с ним дюжина арбалетчиков.

Бешеный ублюдок со своими арбалетчиками уже перебил часть англичан – там, где улица резко сворачивала к реке, лежали тела с красными крестами.

– Выжечь их, – предложил один из латников.

– Нет, пока не осмотрим здания, – сказал Скит и послал двух своих стрелков принести штурмовую лестницу.

Когда ее принесли, он приставил лестницу к стене ближайшего дома и уставился на Томаса, который, ухмыльнувшись, полез вверх и взобрался на крутую соломенную крышу. Сломанное ребро болело, но он перебрался через конек, снял с плеча лук и наложил стрелу на тетиву. Отбрасывая длинную тень, он прошел по соломенному скату крыши. Она обрывалась как раз там, где притаились враги, и потому, прежде чем добраться до края, Томас натянул во всю силу лук и сделал два шага вперед.

Враги увидели его, и дюжина арбалетов дернулась вверх. Светловолосый человек с обнаженным мечом в руке тоже поднял голову. Томас узнал его. Это был мессир Жоффрей де Пон-Блан, и Томас заколебался: он восхищался этим человеком. Но тут первая арбалетная стрела просвистела так близко от его лица, что он ощутил ветерок на щеке, и тогда он выстрелил сам, понимая, что его стрела летит прямо в раскрытый рот мессира Жоффрея. Впрочем, Томас не видел, куда она попала: когда на других арбалетах зазвенели тетивы и к луне взлетели новые стрелы, он шагнул назад.

– Главный убит! – крикнул Томас.

Послышался топот – это бросились вперед латники, пока арбалетчики не успели перезарядить свое неуклюжее оружие. Томас вернулся к краю крыши и увидел мелькающие мечи, топоры и брызги крови на оштукатуренных фасадах домов. Он заметил, как латники прорубаются к телу мессира Жоффрея, чтобы убедиться, что тот действительно мертв. Какая-то женщина в доме кричала, что мессир Жоффрей всего лишь защищался.

Съехав по скату крыши, Томас соскочил на улицу там, где погиб мессир Жоффрей, и подобрал три арбалета и мешок арбалетных стрел, которые отнес Уиллу Скиту.

Йоркширец ухмыльнулся:

– Арбалеты? Значит, ты прикинешься врагом. Этого не сделать в Ла-Рош-Дерьене, и, стало быть, вы подстережете сэра Саймона где-то за городом. Так?

– Вроде того.

– Я бы мог читать тебя, как книгу, парень, если бы умел читать, но у меня для этого слишком много здравого смысла.

Скит и Томас направились к реке, где были захвачены три корабля, а еще два после опустошения трюмов пылали вовсю.

– Но как вы выманите ублюдка из города? – поинтересовался Скит. – Он же не полный болван.

– Полный, когда дело касается графини.

– Ну, раз так… – усмехнулся Скит. – То-то я думаю, что́ это графиня вдруг стала с нами всеми очень добра. Значит, вы снюхались, ты и она, так?

– Нет, не так.

– Но скоро снюхаетесь, верно?

– Сомневаюсь.

– Почему? Потому что она графиня? И все равно она баба, парень. Но я бы поостерегся.

– Поостерегся?

– Сущая стерва. Снаружи выглядит мило, но внутри – кремень. Она разобьет тебе сердце, парень.

Скит остановился на широком каменном причале, куда люди таскали из складов кожу, зерно, копченую рыбу, вино и рулоны материи. Среди них был и сэр Саймон, он кричал на своих людей, чтобы пригнали еще повозок. Город принес богатую добычу. Ланьон был гораздо больше Ла-Рош-Дерьена и, поскольку успешно выдержал зимнюю осаду графа Нортгемптонского, считался среди бретонцев надежным местом для хранения добра. А теперь его выпотрошили. Мимо Томаса проковылял человек, неся в охапке серебряную посуду; другой тащил полураздетую женщину за обрывки ночной рубашки. Несколько стрелков выбили дно из бочки и лакали из нее, окунув лица в вино.

– Войти в город оказалось довольно легко, – сказал Скит, – но будет чертовски непростым делом привести этих пьяных ублюдков назад.

Сэр Саймон плашмя бил мечом по спинам двух пьяниц, мешавших его людям опустошать склад с материей. Увидев Томаса, он удивился, но, опасаясь Уилла Скита, ничего не сказал, а просто отвернулся.

– Похоже, эта скотина уже разделалась со своими долгами, – сказал Скит, глядя в спину сэру Саймону. – Война – хороший способ разбогатеть, пока тебя не взяли в плен и не потребовали выкуп. Но за нас с тобой вряд ли потребуют выкуп, парень. Нам, скорее, распорют брюхо и выколют глаза. Ты когда-нибудь стрелял из арбалета?

– Нет.

– Это не так просто, как может показаться. Конечно, легче, чем стрелять из настоящего лука, но все равно требуется сноровка. С непривычки чертовы штуковины могут попасть чуть выше. Джейк и Сэм согласны тебе помочь?

– Сказали, что да.

– Еще бы, такие головорезы. – Скит все смотрел на сэра Саймона в новых блестящих доспехах. – Полагаю, этот ублюдок возьмет свои денежки с собой.

– Да, я тоже так думаю.

– Половина моя, Том, и я не задам никаких вопросов насчет субботы.

– Спасибо, Уилл.

– Но сделай все как следует, Том, – сердито проговорил Скит, – сделай все как следует. Я не хочу увидеть тебя повешенным. Я не прочь полюбоваться, как иные болваны исполняют эту пляску на веревке и по их ногам течет моча, но когда ты задергаешься по дороге в ад, это будет позорное зрелище.

Они вернулись к стенам. Оба не взяли никакой добычи: они награбили более чем достаточно за время набегов в Северной Бретани. Теперь настал черед людей Тотсгема насладиться захваченным городом.

Один за другим обыскивались дома и осушались бочки в тавернах. Ричард Тотсгем хотел, чтобы его части к рассвету покинули город, но повозок было захвачено слишком много. Они сбились около узких восточных ворот. Не хватало лошадей, чтобы их тянуть, и солдатам пришлось самим впрягаться в оглобли: не бросать же награбленное! Другие напились до бесчувствия, и латники Тотсгема выискивали их по городу. Пьяниц выгнал из укрытий пожар. Англичане подожгли соломенные крыши, и горожане убежали на юг.

Дым поднимался густым черным столбом. Морской ветерок относил его на юг. Снизу столб светился бледно-красным, и, видимо, это зрелище сообщило идущему из Гингама войску, что они опоздали. Солдаты шли всю ночь, выискивая место, где можно устроить засаду людям Тотсгема, но урон уже был нанесен. Ланьон пылал, а его добро было погружено на повозки, которые все еще вручную выкатывали через ворота.