Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

костюмах. Во-первых, придворные одеяния: длинные прямые кафтаны, стянутые на талии металлическим поясом и открытые на груди отворотами, уже отмеченными в Афганистане на сасанидских фресках Бамиана, украшенные галунами, жемчужинами и цветами, заимствованными из иранского декора всех времен. Военный костюм: кизильские гордые копьеносцы в конических шлемах, в кольчугах, с длинными копьями, большими прямыми мечами напоминают сасанидскую Персию с уже персидской элегантностью. Наконец, прекрасные дамы и жертвовательницы с фресок Кизила и Кумтуры, с их затянутыми на талии корсажами и пышными платьями, несмотря на буддистский сюжет, напоминают нам, что среди всех промежуточных пунктов Шелкового пути, среди богатейших торговых городов Тарима именно Куча славилась как город удовольствий и что вплоть до самого Китая разнеслась слава ее музыкантов, танцовщиц и куртизанок.

Установление над регионом Тарима протектората династии Тан

Если, невзирая на унифицирующий покров буддизма, Куча оставалась в плане материальной цивилизации скорее иранской, то Турфан (Гань-чан) в этом отношении находился скорее под китайским влиянием. Достаточно сравнить фрески из района Кучи, например кизильские, и фрески из района Турфана, такие как муртукские, сангимские и базакликские, чтобы в этом убедиться. Здесь индоиранские мотивы, переданные Кучей, постепенно растворяются в эстетике искусства эпохи династии Тан. Это движение объясняется как территориальной близостью Китая, так и историей. С 507 г. в Турфане правила китайская по происхождению династия Цюй[66]. В 609 г. турфанский царь Цзю-бай-я прибыл к китайскому императору Ян-ди для принесения присяги на верность. Его преемник Цзю-вэнь-тай (ок. 620–640) радушно принимал у себя китайского паломника Сюаньцзана, причем радушие его было столь избыточным, что даже хотел силой удержать гостя (конец 629 – начало 630 г.). Этот хорошо известный эпизод говорит по меньшей мере о любви монарха к китайской культуре и о его буддистском рвении. В том же 630 г. Цзю-вэнь-тай прибыл к императору Тай-цзуну принести присягу на верность, но в последние годы своего царствования поднял мятеж против сюзеренитета Танов (640). Тай-цзун направил против него своего полководца Хоу Цзюнь-цзи. При приближении китайской армии Цзю-вэнь-тай умер от потрясения. Турфан был оккупирован, аннексирован и стал административным центром китайской префектуры, а позднее даже губернии «Усмиренный запад», Ань-си (640).

Карашарское царство (Агни в санскритской транскрипции, Йен-цзи в китайской), вероятно, было почти таким же блестящим очагом индоевропейства, как Куча. Благодаря буддизму, религиозной цивилизации, заимствованной из Индии, материальной культуре, частично заимствованной у Ирана, искусству, в значительной степени заимствованному у греко-буддистского Афганистана, карашарские орнаменты из Берлинского музея поразительно напоминают хаддские из Музея Гиме. Но теперь и там танский Китай давал почувствовать свою военную силу. С 632 г. Карашар признал над собой сюзеренитет императора Тай-цзуна, но в 640 г. царствовавший тогда монарх, которого китайцы называют Ду-цюэ-шэ, очевидно обеспокоенный аннексией Турфана, вступил в союз с западными тукю и поднял мятеж. Тай-цзун послал против него полководца Го Сяо-кэ. Тот, совершив умелый маневр, воспользовавшись ночной темнотой, подошел к Карашару со стороны Юлдуса, на рассвете внезапно атаковал город и захватил. Он посадил на трон брата царя, называемого принцем Ли-по-чжуань, преданного Китаю (640). Через несколько лет Ли-по-чжуань был свергнут одним из своих кузенов, по имени Се-по А-на-чжэ, который поддерживал кучанцев и тукю. Тай-цзун повелел своему полководцу Ашина Шэ-эру (тукюйскому принцу на службе Танов) покончить с мятежным городом. Тот выступил на Карашар, обезглавил узурпатора и отдал трон другому члену царской семьи (648).

После Карашара пришел черед Кучи.

В Куче (Цэу-цзы по-китайски) царствовала династия, называемая по-кучански Сварна (Суварна на санскрите, Суфа в китайской транскрипции), то есть Золотая семья. Царь, называемый на китайском Суфа Пуши (на санскрите Суварна Пушпа, Золотой Цветок) в 618 г. принес присягу на верность китайскому императору Ян-ди. Его сын, Суфа Де китайских летописей, на кучанском Сварнатеп, а на санскрите Суварна Дева (Золотой Бог), был ревностным буддистом, устроившим великолепный прием китайскому паломнику Сюаньцзану, несмотря на то что сам монарх и его народ принадлежали к буддистскому течению Малой колесницы (Хинайана, Hînayâna), тогда как Сюаньцзан принадлежал к течению Большой колесницы (Махайана, Mahâyâna). В том же 630 г. Сварнатеп признал себя вассалом императора Тай-цзуна, но впоследствии, недовольный захватнической политикой Танов, сблизился с их противниками – западными тукю. В 644 г. он отказался от уплаты дани и помог карашарцам в их мятеже против Китая. Он умер до того, как на него обрушилось возмездие, а на троне его сменил брат, которого китайские историки называют Хэли Пушипи, на санскрите Хари Пушпа (Божественный Цветок) (646). Новый царь, чувствуя приближение бури, поспешил направить китайскому двору уверения в своей преданности (647). Но было слишком поздно. Ашина Шэ-эр, тукюйский принц на китайской службе, уже выступил на запад с армией из регулярных китайских частей и вспомогательных подразделений из тукю и толашей.

Сначала Ашина Шэ-эр лишил Кучу надежд на помощь извне, разгромив два союзных мятежному городу тюркских племени: чуюэ и чуми, кочевавшие первое в окрестностях Гучэна, второе в районе Манаса. Оттуда он двинулся на Кучу. Когда царь Хэли Пушипи вышел из крепости со своим войском, Ашина Шэ-эр, применяя давнюю тактику кочевых орд, притворился, будто отступает, заманил его в пустыню и там разгромил. Очевидно, это были Креси и Азенкур[67] прекрасного иранского рыцарства, конец блестящих паладинов с кизильских фресок. Тюркский кондотьер на жалованье у Китая победителем вошел в Кучу и, поскольку царь Божественный Цветок бежал на запад, в местечко Аксу (По-хуан), осадил его там и взял в плен. Однако один из кучанских аристократов, называемый в китайской транскрипции На-ли, ездивший к тукю за подкреплениями, неожиданно вернулся и, использовав эффект внезапности, убил китайского военачальника Го Сяо-кэ. На этот раз репрессии были безжалостными. Ашина Шэ-эр отрубил 11 000 голов. «Он разрушил пять больших городов и истребил бесчисленное множество мужчин и женщин. Западные области были охвачены ужасом» (647–648). В Чанъане царственный пленник Хэли Пушипи пал на колени перед величием императора Тай-цзуна. На трон Кучи китайцы посадили брата этого монарха, ябгу, но держали его под своей плотной опекой.

Блистательное кучанское и кизильское индоевропейское общество так и не оправилось от этой катастрофы. Когда после столетнего китайского протектората, во второй половине VIII в., Китай вновь потеряет интерес к Куче, власть там возьмет не прежняя индоевропейская аристократия; как и в Турфане, это будут тюрки-уйгуры. Древняя индоевропейская страна, этот Внешний Иран, превратится в Восточный Туркестан.

К западу от Кучи протянулось Кашгарское царство – по-китайски Шулэ, – населенное, очевидно, потомками древних шака и говорившее, вероятно, на их языке – восточноиранском. Китайский паломник Сюаньцзан отмечает, что у кашгарцев голубые глаза и, как он выражается, «зеленые зеницы» – ценное свидетельство того, что германские писатели