Тяжело в учении - Елена Тебнёва

— Меня все устраивает. По крайней мере, пока. Я стараюсь…

— Знаю, что твои старания окупаются, — неожиданно тепло улыбнулся Остромысл. — И рад этому. На самом деле невозможно предугадать, как поведет себя студент, оказавшись с головой погруженным в новые для него условия… Распределение выявляет потенциал, но не способно обнаружить душевную склонность к тому или иному виду магии.

— То есть… — окончательно забыв о чае, с жадностью уставилась на директора я, — распределение может быть ошибочным?!

— В этом мире может быть все, — кивнул чародей.

То-то Лион так странно поглядывал на Шейли. Видимо, с самого начала подозревал, что в некроманты она не годится. Хотя… он и меня одаривал чересчур задумчивыми взглядами. Может, я тоже — жертва ошибки?! И мое место — у травников? Ой, нет, это вряд ли. И в боевики мне дорога заказана — заклинания-то я знаю, применять их умею, но вот с физподготовкой и фехтованием у меня явные проблемы, в принципе нерешаемые. Но ведь есть еще целители! Основы целительства нам уже преподают, и с теорией у меня все в порядке, но вот практика… А что практика? Она — дело наживное!

— У тебя в роду были маги?

Вопрос директора вырвал меня из мечтаний о стезе целителя, вернул на грешную землю и заставил собраться и адекватно оценивать реальность.

— Почему были? Они и сейчас есть, — вздохнула я.

Не хотелось бы рассказывать Остромыслу о всех перипетиях семейной истории, эдак он и догадаться сможет, кто я такая на самом деле. Вряд ли батюшка за это будет мне благодарен. А ссориться с родителем еще больше не хотелось — а ну как заберет из Школы, послав к лешему всю эту затею?

Но директор, к моему величайшему облегчению, не стал развивать скользкую тему. Лишь кивнул довольно, словно и ожидал чего-то в этом роде, степенно глотнул чая, отставил чашку в сторону и, покопавшись в бумагах, небрежно сваленных на столе, протянул мне синий конверт, скрепленный магической печатью:

— Собственно, это и есть причина, по которой я тебя вызвал. Вчера пришло, отправитель не указан, чары печати замешены на родственных узах. Потому я и спрашивал о магах в твоей семье. Ты ведь вовсе не сирота, как объявила на вводном занятии?

Я нашла силы кивнуть и встала, прижимая к себе письмо:

— Я могу идти?

— Конечно, ступай, Виорика, — разрешил Остромысл, крутя в руках тонко очиненное перо. — Надеюсь, удача будет сопутствовать тебе и дальше.

Я едва на пороге не споткнулась. Удача? А что это такое? Разумеется, вслух я ничего не сказала, хотя очень хотелось просветить директора, в каких именно отношениях состою с этой коварной дамой.

Добравшись до своей комнаты, я дрожащими руками вскрыла конверт. Ланки не было; устроившись на кровати с ногами, я извлекла плотный лист бумаги и вчиталась в мелкий, четкий почерк, показавшийся смутно знакомым.

Ох, неужели… Славояр?!

Сколько мы не виделись? Четыре года? Целая вечность прошла! Он запомнил меня ребенком, растрепанной девчонкой со сбитыми коленками и неуемной жаждой знаний; в моей же памяти он остался молодым парнем с темными длинными волосами и задорными серо-голубыми глазами, знающим тысячи историй, умеющим показывать занятные фокусы и никогда ни в чем меня не упрекающим.

Яр и был тем самым родственником с магическим даром, о котором спрашивал мастер Остромысл. Младший брат моего батюшки предпочел стезю странствующего чародея службе при дворе и красивой сытой жизни. Как же я его понимала! И завидовала. Однажды, когда он в очередной раз ушел, даже сбежала из дома. Правда, недалеко — темной ненастной ночью на наших дорогах ногу рискует сломать и более везучий человек, чем я. Скандал тогда разразился жуткий. Яру досталось по первое число, хотя он-то как раз виноват и не был. С тех пор я стала мечтать. О том, что когда-нибудь смогу уйти вместе с ним. О подвигах на магической ниве я и не помышляла, считая доставшиеся мне силы весьма посредственными и слабыми. Наверное, Славояр бы помог, если бы не пропал на четыре года неизвестно куда.

Наверное.

Вздохнув, я расправила письмо и принялась читать.

Оказывается, Яр не так давно вернулся домой, обнаружил, что меня нет, и устроил веселую жизнь царю-батюшке и придворным. Успокоился лишь тогда, когда узнал о моем местонахождении.

Это он о дворце? Скорее всего. Забавное сравнение. А главное — точное.

Хмыкнув, я вернулась к письму, искренне наслаждаясь каждой строчкой. Похоже, Яр ничуть не изменился, что невообразимо радовало. А последние строки и вовсе стали неожиданностью.

Я сидела, уронив письмо на кровать, и пыталась осознать прочитанное.

Счет?.. Деньги?..

Это значит, что больше нет нужды выбирать между походом на ярмарку, сносной едой и покупкой зимней одежды? Нет, это значит намного больше…

Где-то далеко есть человек одной со мной крови, которому я небезразлична, человек, готовый заботиться обо мне, и это было дороже любых денег.

Во внешнем мире, отделенном крепкой оградой, заканчивался листопад-месяц. Обнаженные ветви деревьев стенали под хлесткими ударами холодного ветра, приносящего на своих крыльях тяжелые мрачные тучи. Занудный серый дождь выбивал дробь по крыше, пеленой слез затягивал окна.

На дворе прочно обосновалась поздняя осень.

По Школе бродил упырь.

Собственно, бродил он уже несколько дней. Будущие боевые маги во главе со своими мастерами с упоением ставили ловушки и экзальтированно декламировали заклинания, но упырь нагло игнорировал рвение учеников, аккуратно обходя засады и капканы и отражая поисковые импульсы. Преподавателям и студентам других факультетов везло меньше, ибо рассчитанные на нежить ловушки на людей реагировали не менее охотно и радушно… После пары-тройки подобных случаев Остромыслом был организован спасательный отряд — в противовес ловчему, отважно шугающему упыря и мирное население по школьным закоулкам. На все предложения бескорыстной помощи от будущих светил некромантической науки боевитые коллеги только отмахивались, гордо заявляя, что сами найдут и уничтожат «порождение мрака». К слову, несчастный упырь был порождением не столько мрака, сколько лабораторных экспериментов первого курса боевого факультета. Наш доблестный старший наставник, мастер Малик, был весьма поражен недюжинными способностями учеников, умудрившихся обычный практикум по некромантии превратить в неплановый зачет по боевой магии. Результатом зачета стали: разгромленная лаборатория, подкопченные стены и в панике сбежавший наглядный материал, то бишь упырь обыкновенный, кровососущий.