Жестокая Земля. Двойная тень - Антон Грановский

– Ваша пси-способность для этого не годится, – возразил Ник.

Нонна Андреевна перевела на него взгляд и усмехнулась:

– Вы уверены, что знаете обо мне все? Акира, дружок, выведи наших гостей наружу!

Толстяк вскочил из-за стола.

– Идите за мной! – проронил он.

– Ну! – поторопила госпожа Фельцер. – Чего же вы ждете?

Ник, Гера и Спекторский встали из-за стола.

– И не надо долгих прощаний! – снова воскликнула Нонна Андреевна. – Ступайте скорее!

За стенами послышался шум. Толстяк побежал между столиками к неприметной дверце рядом с баром, и гости, кивнув на прощание госпоже Фельцер, последовали за ним.

Как только дверца за ними закрылась, Нонна Андреевна повернулась к центральному входу. Когда в бар ввалились люди в черной униформе, она поднялась с кресла и сбросила с плеч свою тяжелую, теплую шаль.

Посетители бара закричали и засуетились. Спецназовцы с ними не церемонились – они уверенно продвигались к Нонне Фельцер, расшвыривая писателей и художников ударами прикладов и крепких кулаков.

– Нонна Фельцер! – крикнул боец, шедший впереди. – Вы обвиняетесь…

Договорить «ниндзя» не успел, Нонна Андреевна сделала легкий пасс, и спецназовец отлетел в сторону, сбив столик и несколько стульев.

Второго противника госпожа Фельцер легким мановением руки подбросила высоко вверх – боец пробил головой потолок, осыпав вниз дождь штукатурки и обломков бетона, и остался там висеть.

«Ниндзи» вскинули автоматы и пистолеты, нацелив их на Нонну Фельцер, но она широко взмахнула руками, и бойцы разлетелись в стороны, как сбитые кегли. Трое из них угодили в размягчившиеся вдруг, а затем затвердевшие стены и намертво там застряли.

– Госпожа псионик! – крикнул кто-то.

Нонна повернула голову на крик. Из двери, ведущей на кухню, вышел спецназовец с капитанскими нашивками. Лицо его было обожжено и словно бы оплавлено. Нонна Андреевна вскинула руки, но капитан-дройд опередил ее, открыв огонь сразу из двух плазменных пистолетов.

Госпожа Фельцер рухнула на пол, подобно огромному раненому животному.

– Колпак! – крикнул капитан.

Двое «ниндзей» подбежали к поверженной гигантше и натянули ей на голову экранирующий колпак, а затем заломили ей руки за спину и стянули их пластиковым хомутом со свинцовым напылением.

Капитан Двадцать Пятый подбежал к госпоже Фельцер, поставил ей ногу на грудь и рявкнул:

– Мне нужны детектив Бойцов и псионик Спекторский! Где они?

Женщина извивалась на полу всем своим огромным телом. Из простреленного плеча ее текла кровь, юбка задралась, обнажив старомодные гамаши.

– Где они? – повторил капитан Первый-А-Эс-Двадцать Пять. – Куда они побежали?

– Идите к черту, – вяло отозвалась Нонна Андреевна.

Несколько секунд капитан-дройд стоял неподвижно, с брезгливым любопытством наблюдая возню толстухи, потом усмехнулся, поднял один из пистолетов, прицелился в центр экранирующего колпака и нажал на спусковой крючок. Заряд плазмы прожег Нонне Андреевне голову, она дернулась в агонии и затихла.

Командир «ниндзей» убрал ногу с ее жирной груди, повернулся к бойцам и коротко приказал:

– Допросите здесь всех. Если понадобится – применяйте силу.

– Мы не имеем права бить людей без согласования с вышестоящей инстанцией, – возразил один из бойцов. – Нужно отправить запрос в штаб.

Капитан посмотрел на него тяжелым взглядом, а затем медленно произнес:

– Отныне я – ваш штаб и ваша верховная инстанция. Выполняйте приказание, солдат.

Боец посмотрел на пистолет, забрызганный кровью, который капитан по-прежнему сжимал в руке, и ответил:

– Слушаюсь.

Тусклые лучи заходящего солнца отражались в зеркальных стеклах многоэтажных учреждений и компаний. Свернув с автострады на дорогу, ведущую к горам, Ник сперва услышал, а потом и увидел рыскающие по небу тяжелые боевые машины. Они летели в сторону посадочной площадки, расположенной на башне правительственного здания. У машин были государственные опознавательные знаки.

В отдалении послышались звуки выстрелов. С противоположной стороны города эхом отозвались другие.

– Начинается заварушка, – хмуро проговорил Ник, уверенно управляя автолетом.

– Куда мы летим? – спросил Спекторский.

– В мой охотничий домик, – ответил Ник. – Я купил его на подставное имя. Иногда мне приходится прятать там свидетелей от возможной расправы.

Спекторский усмехнулся:

– Выходит, для тебя это в порядке вещей?

– Я бы так не сказал.

Еще около двадцати минут летели в полном молчании, затем Ник коротко проговорил:

– Снижаемся.

Он выставил глиссаду и направил вертушку на посадочную площадку.

Охотничий дом располагался на вершине горного кряжа. По склону растекались полужидкие, как медузы, багровые, пульсирующие растения-вьюны толщиной в руку, выкорчевать которые полностью было невозможно.

Приземлившись на посадочную площадку, они оставили автолет и продолжили путь пешком, карабкаясь по каменным, сильно заросшим травой ступеням.

Небо было серым, но светлым. Над грядой гор кружили перепончатокрылые твари с клювами, утыканными красными зубами-шипами, а когда поднимался легкий ветерок, воздух наполнялся терпкими запахами, которые исторгали хищные болота-клоаки, наполненные прожорливой красной протоплазмой.

Наконец, беглецы остановились перед домом с белым оштукатуренным фасадом. Дом был пуст, и собственноручно установленная Ником сигнализация свидетельствовала о том, что с тех пор, как он последний раз был в доме, сюда никто не входил.

Войдя в дом, Ник первым делом проверил, не взломал ли кто систему сигнализации. Сквозь окно гостиной лился поток серого света.

Расположились в гостиной. Гера Иванов уселся на диван. Спекторский утонул в глубоком кресле, закинув длинные ноги на пуф. Ник отправился на кухню, чтобы – на правах хозяина – приготовить всем угощение. В потайном шкафчике у него была спрятана банка настоящего земного кофе, который вот уже четыреста лет выращивали на двадцати восьми плантациях, принадлежащих правительству, и продавали по баснословной цене.

Когда спустя десять минут он вернулся в гостиную, псионики смотрели телевизор, выключив звук.

Ник принялся наполнять чашки черным кофе, с наслаждением вдыхая его терпкий, густой аромат. В голове у него теснилось слишком много мыслей, но передышка, пусть и короткая, помогла ему обрести второе дыхание, прочистить мозги, чтобы лучше осмыслить события, произошедшие за последние несколько часов.