Чудище поганое - Леонид Влодавец

— Про какого демона, Димочка?! — искренне удивилась бабушка. — По-моему, ничего я тебе не объясняла. И вообще это суеверие все: и черти, и ведьмы, и демоны. И вообще религия — опиум для народа. Мы так когда-то в школе учили…

Димка опешил. Бабушка ничего не помнила! А может… это вообще не бабушка?! Может, она — Чурачука переодетый?!

— По-моему, он заболел! — испуганно произнесла мама и приложила руку к Димкиному лбу. — Да у него жар! Он простудился! Немедленно снимай сапоги и ложись в постель! Я тебе сейчас чаю с малиной принесу.

Лосев до того растерялся, что машинально снял сапоги и пошел в свою комнату. Даже начал раздеваться. А что, остаться тут в тепле, чаю с малиной попить, разве плохо? В конце концов, от него лично Чурачука отвязался, а что станет с этим придурком Помидором — Димку не касается. А может, никакого Чурачуки не существует и все действительно одно суеверие? И вообще ничего не было, ни черного шкафа, ни всяких чудес… Может, это все приснилось?

Еще через секунду Димку стало по-настоящему клонить в сон. И он уже хотел прилечь на кровать, как вдруг что-то словно клюнуло его в ногу. Бряк! На пол упала, выпав из кармана, черная каменная «сосулька». При этом она больно ударила Димку по босой ноге. Димка поднял ее и сунул в карман.

Нет, ничего ему не приснилось! Вот она, черная «сосулька» — источник неведомой энергии для демона Чурачуки, которая сделает его непобедимым. А где-то там, у Змеючьего болота, бедный Ванька Стрельцов, то ли польстившись на всякие обещания демона, то ли испугавшись змей, возможно, уже согласился на то, чтоб отдать Чурачуке каплю своей крови. А что тогда?

И тут у Димки в голове будто звукозапись включилась. Он отчетливо услышал бабушкин голос. Тот, каким она читала ему текст из старинной тетради:

«…Ежели же отрок, убоясь змей, даст демону каплю своей крови, то свершится беда великая. Дырявая горка разверзнется, Идол Смерти восстанет из болота, а демон вселится в него и силу свою умножит беспредельно. Посему воцарятся на всей Земле страх, смута и самосуд, на радость врагу рода человеческого. И быть свету конец, а всем душам людским полная погибель…»

Нет! Не отсидишься дома, не отлежишься под одеялом, если свершится эта беда! Сонливость с Димки как рукой сняло. Он понял: надо бежать туда, на Змеючье болото, босиком, в грозу, в дождь и ветер — только бы успеть, прежде чем Чурачука успеет охмурить или запугать Ваньку. Даже если через дверь не выпускают…

Димка решительно растворил окно и выпрыгнул туда, в колючий малинник и жгучий крапивник, где днем прятался Чурачука. Укололся, обстрекался, поежился от холода мокрой травы и насквозь продувающего ветра, но все-таки не испугался и что есть духу бросился через огород к забору. Перелез и, поливаемый дождем, озаряемый вспышками ежеминутно сверкающих молний и оглушаемый раскатами грома, побежал вдоль края поля к дороге. Той самой, что вела в лес на просеку, по левую сторону от которой находилось Змеючье болото.

Сколько раз на этом пути у Димки сердце в пятки уходило — считать бесполезно, собьешься. То гром его своим грохотом едва не сшибал с ног, то молния, казалось, вонзалась в землю где-то рядом, то ветер бросал ему в лицо целые тучи дождевых капель. А потом еще и градины вокруг засвистели, больно ударяя по спине, по руками и ногам. Но Димка все это выдержал, добежал до леса грязный, мокрый до нитки, крепко побитый градом, но не потерявший силы духа. И когда он пошел вперед по просеке, град прекратился, ветер заметно притих, дождь убавил силу, да и гроза стала сверкать и громыхать пореже. Только страху от этого не стало меньше.

Конечно, Димка помнил, что Змеючье болото находится слева от просеки, и потому ускорил шаг, надеясь, что сумеет нагнать Чурачуку и Ваньку еще до того, как они пойдут непосредственно на болото. При вспышках молний он еще раньше заметил две цепочки свежих следов, тянущихся по раскисшей дороге. Одни, большие, глубокие следы босых пяток — размер эдак 45-й! — оставил, несомненно, Чурачука, вымахавший небось уже до двух метров. А вторые, намного меньшие, принадлежали, как видно, Ванькиным кроссовкам. Этот чудак не догадался сапоги надеть, хотя в отличие от Димки, который босым по грязи шлепал, наверно, имел такую возможность. В общем, Димка шел по этим следам, надеясь настичь демона и его жертву еще на просеке. Но этой надежде не суждено было сбыться…

При очередной вспышке молнии Димка увидел, как обе цепочки следов круто свернули влево и пересекли просеку. По инерции он тоже последовал за ними, но, не дойдя до левой обочины, остановился в ужасе. Оттуда, с левой стороны просеки, послышалось многоголосое змеиное шипение, а когда еще раз сверкнула молния, Димка ужаснулся еще больше.

Там, у края просеки, озаренные голубоватой вспышкой, шевелились тысячи тускло блестящих змеиных тел! При следующей вспышке Лосев разглядел, что все деревья, кусты, пни, сучья, валявшиеся на траве, буквально увиты множеством пресмыкающихся. Их нельзя ни переступить, ни обойти, ни перепрыгнуть. Правда, змеи не выползали на середину просеки и не приближались к Димке. Должно быть, они не могли нарушить запрет, наложенный старцем Филофеем, и переползти незримую границу, которую оставили еледы от его стоп. Но следы от пяток Чурачуки и кроссовок Ваньки Стрельцова уводили именно туда, за эту змеиную границу. А потому если Димка собирался последовать за ними, чтоб попытаться спасти Ваньку, а заодно и все человечество, то должен был, подобно старцу Филофею, пойти вперед босиком прямо на это гадючье царство.

Димка остановился, задумался, засомневался… Да, Филофей через это прошел, не испугался ни возможных укусов в босые пятки, ни того, что змеи принялись ползать по нему и обвиваться вокруг него. Но ведь Филофей был не просто старик, а святой старец. Ему и Николай-Угодник, и сам бог помогали. А кто такой Димка? Просто мальчишка, «отрок добрый, но неразумный». Разве станет бог или даже святой Николай ему помогать? Тем более что он сегодня наколотил Кольку Хрюка, то есть тезку Угодника. А ведь известно, что святые покровительствуют тем, кто назван в их честь. Кроме того, старец Филофей с молитвой шел, а Димка ни одной молитвы не знает.

В это время еще раз сверкнуло, грохнуло, а затем в дальнем конце просеки, между стволами деревьев замерцал не очень яркий, странного оттенка свет.

Сперва Димка подумал, будто молния попала в дерево и подожгла его. Но тогда должны показаться пламя и подсвеченный пламенем дым, огонь неизбежно перекинется и на другие деревья. Ничего этого не было. Деревья не загорались, а вот свет стал приближаться. Тогда Лосев решил, что это кто-то идет по просеке с фонарем. Например, Ванькин отец, если он все же решил искать сына на болоте. Но уже через несколько секунд Димка и это предположение отверг. Свет мерцал где-то метрах в пяти над землей и был не желтоватый, как у фонаря, а какой-то голубовато-лиловый, напоминающий вспышку электросварки. Но какой же дурак станет в грозу на высоте пяти метров вести сварочные работы посреди леса? Тем более что тут никаких металлоконструкций и близко нет.

Прошло еще около минуты, и Димка увидел, откуда исходит странный свет. Из-за ближнего изгиба просеки, метрах в пятидесяти от Лосева, появился светящийся шар размером с футбольный мяч. Он быстро плыл в воздухе прямо в направлении Димки. Стало слышаться глухое, низкое гудение, вроде как от трансформатора, а изредка — и треск. От шара то и дело отскакивали тонкие, голубоватые электрические искры.