Наследницы моря - Сара Хеннинг

– Vaxa. Lif.

Маргаритка теплеет в моей руке, выпрямляется и укрепляется – пока не становится единой с землей, а ее солнечное сердечко не поднимается к небесам.

– Dveljask, – обращаюсь я к ней.

Оставайся.

Хотя я ее и не создавала, этот цветочек почему-то становится идеальным стражем. Он стоит прямо. Так я всегда буду знать, где меня покинула Алия.

***

Мы с Уиллом идем молча. Единственный звук – бум, бум, бум: пистолеты бьются о мои бедра на каждом шагу. Хоть я и благодарна за передышку, через пару минут молчание начинает угнетать меня.

– Ты не такой, каким был в замке, – говорю я. – Тот парень мог заговорить меня до смерти.

– Я становлюсь другим в подобных ситуациях, – соглашается он, коротко усмехнувшись. – Людям с титулами всегда нужно шоу. Им не требуется мальчик с фермы из Аархуса, просыпающийся перед рассветом, чтобы покормить цыплят. Им нужен мужчина, который красиво одевается, кланяется и смеется в нужные моменты.

– Ну, я бы хотела познакомиться с юношей из Аархуса. Кто он? Помимо создателя маргариток.

– Он разговаривает как простолюдин и выглядит так же. Расстояние между аристократами и простолюдинами стало меньше, чем хотелось бы обладателям титула, который их семьи удерживали уже сотни лет.

Странно думать в рамках человеческих лет – сотни лет под водой означают одного правителя. Вроде моего отца.

– Если бы я пришел на организованный вечер сразу после работы, меня бы с ужасом выгнали. Я – живое напоминание размытия границ между социальными классами. Людям нравится, когда аристократы доступны и человечны – Ольденбурги особенно хороши в этом, – но они не хотят, чтобы те стали грязными.

– А тебе не нужен титул, который ты получил вместе с именем, Уильям Йенсен?

Уилл пожимает плечами:

– Его наличие не делает меня лучше. Я все тот же парень с куриным пометом на сапогах. Настоящий я в имени, а не в титуле.

Думаю, это правда. Однако до времени, проведенного на суше, у меня не нашлось возможности прочувствовать это.

– Так это настоящий ты?

– Это я, лучше всего мне известный. – А потом юноша смотрит прямо на меня: – А это настоящая ты?

Я отвечаю правдиво:

– В данный момент да.

– По крайней мере честно, Руна.

Мы придерживаемся линии берега. Массивный утес уходит все вниз и вниз. Там берег встречается с границей, где когда-то была скала. А потом берег становится плоским, насколько видно глазу. Здесь раскинулись густые летние пастбища.

– Вон там, – говорит Уилл. Я смотрю вперед, но вижу лишь переход травы в берег.

Мы подходим к холму. Вместо того чтобы подняться, Уилл его обходит, а я иду следом.

Но, обходя земельную массу, я понимаю: это совсем не холм – это земляной дом. Старое каменное основание торчит из густых слоев сена. Они скрывают фасад. Окно закрывают маленькие коричневые ставни, а рядом с ними такая же коричневая дверь. Издалека все это выглядело как нечто не стоящее внимания.

– Оставайся здесь, – говорит Уилл и подходит к двери. Юноша стучит определенным образом – два медленных размеренных удара, пауза, а потом четыре быстрых удара.

Ставни на окне открываются.

– Кто эта девушка? – спрашивает воздушный голос.

– Друг. Она одна из нас.

Отсутствие имен говорит о низком уровне доверия. Если бы я не стояла рядом с Уиллом, этот разговор мог быть другим. Возможно. Доверие в период войны отличается от доверия в мирное время.

Но этих слов достаточно для женщины внутри. Мы слышим, как поворачивается замок. Дверь открывается. Уилл заходит первым. Я следую за ним. Глаза плохо приспосабливаются к теням. Тут темно – почти как ночью.

Где-то вспыхивает огонек – спичка встречается с лампой. Женщину с шепчущим голосом омывает свет. Ее волосы похожи на гриву льва. В ней течет кровь викингов, а лицо такое же старое, как и можно было предположить по голосу.

Катрин.

Я чувствую на ней запах магии – пряный и земной. Женщина действительно могущественна.

Катрин поднимает лампу к моему лицу. Я напрягаюсь, понимая: свет нужен не мне для лучшего обзора, а чтобы ведьма рассмотрела меня. Я заставляю себя улыбнуться, хотя тяжесть на сердце не дает улыбке быть искренней. Теперь мы оказались внутри. Уилл начинает перечислять мои лучшие стороны.

– Это Руна. Она из Хельсингера. Я видел, как она творила заклинания, о которых я даже не подозревал.

Грохот лампы, с силой поставленной на стол, шумно прерывает его. Катрин без колебаний хватает меня за плечо и толкает к двери. Используя не совсем человеческую силу, она толкает меня еще раз:

– Убирайся!

Дверь захлопывается, а я падаю на землю.

Вскакиваю на ноги, как смущенная, так и сердитая. Сквозь ставни доносится голос Уилла:

– Катрин, зачем ты это сделала?

Да, зачем? Мне хочется знать. Я чуть ли не топаю прочь. Однако я так сердита, а Уилл видел слишком много.

Я бросаюсь к дверной ручке. Пальцы сразу же обжигает. Я отдергиваю руку.

Ведьма заколдовала дверь.

Но я могу изменить это заклинание.

– Frijosa, – выплевываю я в сторону двери. Ручку сразу же покрывает мороз. От такого холода начинает подниматься дымок.

– Brjota. – Ручка разлетается ледяными кусочками размером не больше песчинок.

– Styra mot minn rodd. – Дверь чуть ли не слетает с петель в мою сторону. Вход в дом теперь открыт. Дверь закреплена моей магией. Они никак не смогут снова выкинуть меня, не ответив на мои вопросы или не выслушав. А мне есть что сказать.

Я захожу в домик. Уилл и Катрин стоят неподвижно.

– Villieldr. – В этот раз, когда моя кожа вспыхивает, я направляю жар только на левую руку. Пламя трещит, точно факел. Я поднимаю ее в опасной близости от сухой стены из дерна. Все в этом месте может легко воспламениться. Глаза Катрин широко распахиваются. Она ахает, отлично понимая угрозу с моей стороны.

– Пообещайте мне прямо сейчас, что вы не скажете стражникам о моем визите – или, обещаю, они здесь ничего не найдут. – Слова срываются с языка – угрозы, которые я и не думала, что произнесу когда-то. Поджог этого дома – последнее, что мне бы хотелось сделать ради выживания, но все же я не забираю их.

– Мы не скажем, – заверяет Уилл. В его глазах вспыхивает боль. И все же парень спокойнее, чем мне бы хотелось. Полагаю, он уже видел мое пламя и раньше.

Мое внимание переключается на Катрин.

– Хочу услышать это от тебя.