Ребёнок от чужого мужа - Дина Исаева

— Жди меня. Я скоро буду.

Спокойно ждать у меня не получается. Я запасаюсь ведром и тряпкой и пытаюсь вымокать воду. Не хватало ещё, чтобы соседи снизу позвонили Алевтине Сергеевне и пожаловались на непутёвую квартирантку.

Сергей звонит в дверь уже через пять минут. Я выгляжу отвратительно: волосы растрёпаны, офисная юбка помята, а рубашка, к собственному стыду, расстегнулась на две верхние пуговицы оголяя кромку кружевного бюстгальтера. Поймав внимательный взгляд Сергея, быстро привожу себя в порядок, чувствуя, как краска заливает лицо.

— Уложи Машу спать. Я пока разберусь с трубой, — произносит он, снимая пиджак и закатывая до локтя рукава своей белоснежной рубашки.

Послушно кивнув, иду в детскую и укладываю Машку спать. Банные процедуры приходится отменить. Впрочем, дочери не до них. Едва она опускает голову на подушку, как тут же засыпает.

Я ласково целую её в лоб, гашу ночник и выхожу из комнаты. Едва не подпрыгиваю на месте, когда слышу отчётливый стук в дверь. Мне даже не требуется смотреть в глазок, чтобы понять, что за дверью находятся соседи.

— Вы нас затопили! — визжит тучная женщина с бигудями на голове.

Позади неё топчется лысый мужчина, скорее всего муж, и поддакивает каждому слову жены.

— Простите, я не знаю, как так вышло. Только что вернулась после работы, а тут трубу прорвало.

— Не знает она! А у нас потолок весь в потёках. Ничего, сейчас буду Алевтине Сергеевне звонить, чтобы сменила нерасторопную квартирантку на более ответственную.

Я открываю рот, чтобы сказать что-то в ответ, но неожиданно чувствую позади себя горячее дыхание, опаляющее затылок. Это Сергей и он мягко оттесняет меня в сторону.

— Какие-то проблемы? — спрашивает у соседей, а потом, сбавив тон, обращается ко мне: — Возвращайся в квартиру, Кать.

Его мощная фигура закрывает меня от неприятностей. Я так устала за сегодня, за прошлую неделю, за весь этот месяц, что сейчас просто отступаю в сторону и бреду к себе в комнату.

Скинув офисную одежду, переодеваюсь в уютное домашнее платье в полоску. Забираюсь на диван, опускаю голову на подлокотник, ощущая, как слегка кружится от усталости голова. Я мысленно обещаю себе, что немного полежу и тут же встану. Я ведь ещё не всю воду убрала на кухне, да и Сергею возможно нужна моя помощь. В кладовке есть кое-какие полезные инструменты…

Я просыпаюсь от того, что мне невыносимо жарко, буквально нечем дышать. Переворачиваюсь на другой бок, упираюсь лицом во что-то твёрдое и нервно закусываю губу. Не дышу. Не шевелюсь. Замираю на месте, вдыхая древесный аромат дорогого мужского парфюма. Каким-то странным образом мы с Сергеем оказались в одной постели.

Я и не вспомню, когда в последний раз так хорошо спала. Наверное, так же с Сергеем, только пять лет назад. Не было никаких беспокойных сновидений, перебивающихся беспокойством о том, что я могу проспать на работу или не успеть приготовить Машке завтрак. Кажется, будто весь мир стал теплым и уютным.

Сергей обнимал меня всю ночь. Давно ли меня обнимал мужчина? Не в качестве прелюдии к интиму, а просто так, будто это его необходимость? Стоило Игорю получить то, что хотел — он сразу же отворачивался к стене. Про Глеба даже вспоминать неохота. А других мужчин у меня и не было.

— Привет, Кать, — раздается в тишине утра слегка охрипший голос. — Ты так сладко спала, что я не хотел просить тебя закрывать за мной дверь.

Я могу только кивнуть в ответ. Язык не слушается. Мы с Сергеем лежим совсем близко, так что колени соприкасаются. На нем нет рубашки. Живот затопляет забытым, горячим, и я начинаю краснеть.

— Ничего страшного, — почти беззвучно шепчу я. — Спасибо за то, что вернулся и и помог. И за то, что соседке ответил.

— Жуткая женщина, — тихо смеется он.

Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза, и я, не выдержав, первой отвожу взгляд. Скоро проснется Маша и ей ни к чему видеть нас, лежащими вместе.

— Я пойду умоюсь, — смущенно бормочу я, вставая с дивана. Домашнее платье задирается, и я быстро его одергиваю. — Потом сделаю завтрак.

Семеня в ванную, я ругаю себя. Так прозвучало, как будто я приглашаю его остаться. Ведь приняла же решение держаться от Сергея подальше. И снова… Но так хочется продлить эту сказку еще хотя бы на час. Вроде бы мелочь: этот починенный трубопровод и поставленная на место соседка, но как же давно никто для меня такого не делал! Как мне этого не хватает: почувствовать крепкое мужское плечо и понять, что я не одна. Из таких житейских мелочей и складывается забота.

Я быстро залезаю под душ и делаю его похолоднее, чтобы привести себя в чувство, и, расчесываю волосы, с минуту разглядываю себя в зеркале. Немного лицо бледновато, но не красится же с утра? Интересно, Сергей еще не ушел? Кашу готовить не буду, сделаю в честь устранения потопа Машины любимые блинчики.

Когда я выхожу из ванной, то от неожиданности останавливаюсь как вкопанная. В воздухе пахнет едой. Жареными яйцам, если не ошибаюсь. На цыпочках крадусь на кухню и застаю невероятную картину. За столом, болтая ногами, сидит Машка, одетая в свою розовую пижамку со слониками, а у плиты стоит Сергей. На нем вчерашняя рубашка с закатанными рукавами, волосы растрепаны. Жарит яичницу с помидорами.

Дочь замечает меня первой и радостно сообщает очевидное:

— Мам! А Сергей нам кушать готовит! Я просила блинчики, но он сказал, что блинчики делать не умеет. Будем кушать яичницу.

Я не могу не улыбнуться. Маша терпеть не может яйца, но ее привязанность в Сергею так сильна, что она великодушно решила об этом промолчать.

— Да не стоило возиться, Сереж. Я же могу сама….

— Не лишай меня возможности прихвастнуть кулинарными талантами, — усмехается он. — У меня разряд по яичнице, если ты не забыла.

Я робко притягиваю к себе стул и сажусь. Да, я помню. Тогда, пять лет назад Сергей часто готовил мне завтрак. И это всегда была яичница. Ничего другого он делать просто не умел.

— Сергей уже готовил тебе яичницу? — переспрашивает Маша, с подозрением глядя на меня.

— Очень давно. Тебя тогда еще не было.

Сергей пытается разложить приготовленное по тарелкам, но я ему не позволяю и заставляю сесть. Наливаю чай, и мы втроем завтракаем как настоящая семья.

— Я хотела извиниться за то, что сказала по телефону, — говорю я, когда Маша уносится в спальню переодеваться. — Я была непростительно груба и все те вещи… В действительности я так не думаю. Я считаю тебя хорошим человеком и… — запнувшись, я понижаю голос. — Хорошим отцом для Маши.

Кадык на шее Сергея дергается, и он едва заметно мне кивает. Эмоции глушат меня, пальцы, удерживающие чашку начинают дрожать.

— Нам нужно сказать ей, Кать. Ты же знаешь, что я больше никуда не уйду. Как бы у нас с тобой в дальнейшем не сложилось, Маша навсегда останется моей дочерью, и я хочу, чтобы она носила мою фамилию.