Вишневский Владимир - Владимир Петрович Вишневский

class="p">ВЕСЬ ЭТОТ ДЖАЗ

НЕСТРОГИЙ ВЕНОК ОДНОСТИШИЙ 1993 г.

О, как обрыдло мне ползти с заданья.

Как все обрыдло во главе с собою!..

Устал решать посильные задачи.

Изношен имидж, хоть и недоношен.

Сбривай усы, пока не отвалились.

Увы, уже суворовцем не стать.

Уж поздно, поздно брать уроки пенья.

Но выход —

Выход есть не только в город!..

Есть выход — не на площадь трех вокзалов!..

Есть в жизни место подвигу Ухода.

Уйти скорей — откуда только можно!..

Со всех постов, из членов всех правлений,

из всех структур, —

в декрет, если угодно!..

Уйти туда, куда еще не поздно,

куда нам путь, считается, заказан,

где самому себя представить странно

и где другим тебя представить жутко,

но где — а вдруг?! — счастливо оставаться,

где нас — с картины Репина «Не ждали»,

где загорают лучшие из равных.

Не визу ждать, а взять и бросить вызов!

Назло всему, что стало недоступно,

и вопреки всему, что разрешили.

Уйти — о, уходить необъяснимо!..

Бодрей, чем Буш взбирается по трапу.

Нахальней, чем садишься ты в машину

(чужую)!..

Я помню, мне проходу не давали!

«Вы далеко направились, мужчина?..»

А я одной ногой уже в Астрале.

Я оскорблен — и пусть не в лучших чувствах.

Не транспортом наземным, и не еду.

Есть вещи потрагичней пересадки.

Я ухожу — как минимум в легенду.

Без всяких «чтоб вернуться», без оглядки.

 Уже бывал я в этой жизни слабым.

Чтоб место в жизни не было причинным

Я вправе сильным стать и непассивным.

Я ухожу, любимая, к мужчинам!

Я ухожу, Аленушка, к хасидам!..

Понятно, тут не Ясная Поляна.

Мы не Толстой, хоть Лев по Зодиаку.

Вы правы, мэм, тут не изба-читальня.

Не богадельня тут. а мыловарня.

Но, слава богу, есть уйти откуда!..

Уйти сию же, и всерьез, и сразу!..

Я праздную симфонию Ухода,

сравнимую с Поэмою Экстаза,

с поэмой «Хорошо», если угодно,

и с «Одиссеей», если кто-то помнит.

Мы даже не присядем перед дальней!..

Не по-английски — лучше по-советски:

уйти живым —

сейчас уже красиво!..

Исход семитов не всегда летальный!..

Кто обнажился, тот уже навязчив.

Желаю видеть полуобнаженных.

Давно ль и я, вот так, в Колонном зале…

Теперь второе: расфасовка женщин…

Любовь, любовь…

О, это ль не занятье!..

Я мог бы рассказать Вам о вершинах.

Ну ладно, хватит, мне пора в объятья.

Ну, все, меня увозят на машинах…

НУ, ВСЁ, МЕНЯ НА МУЗЫКУ КЛАДУТ…

ДЕКАБРЬ-94

…Домой придя, реальностью подранен,

все ж не забыл включить я телевизор.

И — обмер вдруг, и ожил вмиг, о боже,

воистину воскрес (а был в отключке),

процесс реанимации пошел,

едва я понял, кто же на экране:

Доминго, Паваротти и Каррерас!..

Три голоса высоких, три колосса,

в том эпохальном джеме, прямо в Риме,

под вечным небом, в термах Каракаллы,

поют, парят, сменяясь, соревнуясь!..

Три лучших представителя Вокала —

хотя сошлись под знаменем Футбола! —

играя силой в самых мирных целях…

Какие люди, то есть олимпийцы, —

дон Пласидо, в натуре, дон Хосе…

А белый плат великого Лучано?!.

И это были именины сердца.

И даже где-то именины легких.

И — органов иных, жизненно важных,

короче, пир — Михал Сергеич! — духа…

Но… песня расстается с человеком

скорее, чем последнему хотелось бы

концерт имеет свойство ля финита…

И я остался с пультом управленья.

И я нажал на кнопку рефлекторно.

И вот увидел все, что заслужил

всей трудной жизнью, годами исканий…

То есть узрел совсем иное трио:

три силовых министра в камуфляже

предстали, откровенно брифингуя,

в посудной лавке бывшего Союза…

Я здесь фамилий их не изменяю

(а где министр спорта без ракетки?) —

да, потрясенье — штука посильнее,

чем «Девушка и Смерть»…

Мой телевизор

сработал хорошо на пораженье

всех сил моих душевных, прогрессивных.

О, был бы кто поблизости из граждан,

то все бы закричали мне: «Товарищ,

зачем так сразу оседать по стенке?!»

Что я хотел бы передать живым,

где ноу-хау в смысле выживанья?..

О, современник мой. дистанционный

опасен пульт для вашего здоровья!..

А в целом, всех, конечно, с Новым годом.

И — как не вспомнить

горе-одностишье —

«УДАЧИ ВАМ! И — ЧТОБ НЕ ОБСТРЕЛЯЛИ».

1994

ИЗ 1994

* * *

Поэт, печальные дела…

Цинично нас водили за нос.

И под шумок в стране прошла

Приватизация красавиц.

* * *

…Не зря так много истины излилось

На главы тех, кто царствует во зле…

Все чаще торжествует

справедливость…

Все чаще торжествует…

Справедливость!..

(И, торжествуя, пляшет на столе.)

ИЗ ДНЕВНИКА 1995 г.

…Немало оперативных

предпримут

и розыскных,

чтоб выявить всех активных,

пассивных и всех противных,

а главное — остальных.

В режиме «тревоги» команды.

Ориентировки дня.

(И всех, у кого бакенбарды,

проверят, начав с меня.)

И все сольются в напряге!..

«Зачистка». «Сигнал». «Перехват»

(А сводки с большой дороги

в эфир — как щепки летят!..)

…Все версии — отработают.

Возможного запредел.

В итоге — опять фоторобот

Министра внутренних дел.

* * *

Я все уверенней хожу.

Я, что ни день, то ото дня.