Декабристы-победители - Евгений Шалашов

Вот чего Двиняеву было искренне жаль – так это настоящей мадфы, помнившей, наверное, еще Тамерлана. Толку от полуружья-полупушки, стрелявшей мелкими камушками – никакого, но она могла бы украсить Оружейную палату! Посему мадфу подполковник приказал закопать до лучших времен, а место – запомнить. Хотя будут ли лучшие времена?

Из восьми полевых орудий, отобранных подполковником для прорыва, три предназначались для арьергарда или, как его окрестили солдаты, «смертной команды». Зарядные ящики набили картузами по полному комплекту – пороха теперь стало много! А вот с картечью дела обстояли много хуже. Искали кузницы, но их почему-то не оказалось. Пришлось, не мудрствуя лукаво, пройтись по мазанкам. Гвоздей, к сожалению, почти не нашлось. Да и откуда взяться гвоздям, где жилища делают из камня и глины? У чайханщиков забирали все, что звенит, а потом рубили на куски. Картечь, конечно, так себе. Казаны, отлитые из чугуна – это еще ничего, а вот ляганы из меди и серебра, так это совсем… Один заряд пришлось делать из старых медных монет.

Утром пошли на прорыв. Две сотни казаков завязали бой с персами, а артиллеристы отцепили орудия и зарядные ящики, лихорадочно нацеливали стволы. Казаки спешились и отдали коней тем, кто уходит…

Егеря и пехота шли первыми, пробиваясь штыками. За ними – штаб и артиллерия. Отход прикрывали казаки и драгуны. Обозы брать вообще не стали.

Клюев, едва ли не со слезами уговоривший Двиняева назначить его командовать орудиями, постарался на славу. Три пушки, стреляя по очереди, сметали картечью любые попытки пуститься в погоню. С расстояния в триста шагов по плотной толпе промахнуться было сложно. Вот только сотня зарядов на пушку – и много, и мало: от частой стрельбы стволы не успевали остывать, но персов все равно оказалось больше, а стрелять из ружей они тоже умели.

Через два часа от двух сотен казаков осталось пятнадцать человек. Скоро и они упали. Артиллеристы же выбыли все. Последний из живых, унтер-офицер Баранников, расстреляв остатки картечи, взорвал орудия…

Погибший арьергард свое дело сделал – задержал персов на несколько часов. Кавалерия не рискнула преследовать русских без пехотного прикрытия, а сарбазы бы уже просто не смогли угнаться…

…За месяц, проистекший от начала военных действий, Алексей Петрович Ермолов успел передумать многое. И наступил момент, когда он решил поделиться своими мыслями с генералами и старшими офицерами Кавказского корпуса.

– Итак, господа, – начал генерал от инфантерии. – Сегодня я должен познакомить вас с решением, которое понравится далеко не всем.

От такого вступления генералы насторожились – а что предложит Ермолов? Отступление? Поголовную сдачу в плен? Алексей Петрович между тем продолжал:

– Против нас сосредоточены силы, превосходящие корпус в несколько раз. Собственно, персидская армия – это не самое страшное. Но в самое ближайшее время начнет свое выступление Оттоманская Порта. Мне поступило известие о переговорах, проведенных доверенными людьми правителей. Персидский шах и турецкий султан решили на время забыть о собственных сварах и начать общее наступление.

– Ваше высокопревосходительство, сведения о переговорах – не ловушка? – спросил недоверчивый Вельяминов-1-й, старший брат Алексея Алексеевича, отвечавший за гражданскую часть Кавказа. – Не англичане ли опять воду мутят?

– Увы, Иван Алексеевич. Сведения получены нашим секретарем по иностранной части. Думаю, что лучше выслушать именно его. Александр Сергеевич, прошу вас сообщить сведения, – обратился Ермолов к единственному штатскому среди военной братии.

Грибоедов, секретарь по иностранной части, встал и, холодно сверкнув очками, принялся излагать:

– Месяц назад арестован посол России в Тегеране – князь Меньшиков. Перед отправкой в крепость князю удалось отправить депешу в Тифлис. Правительство Ирана считает, что с началом революции или мятежа, – как угодно, происшедшего в столице, все прежние соглашения между Россией и Ираном потеряли силу. Императора Михаила они законным правителем России не признали, верительными грамотами обмениваться не собираются. И, таким образом, они в одностороннем порядке расторгают все соглашения, отменяют границы и претендуют на возврат в состав Персии всех территорий, отошедших России по Гюлистанскому миру. Османская империя, в свою очередь, готова признать все притязания Ирана в случае невмешательства последних в претензии турок на Тифлис, Кутаиси и Сухуми. А претензии, господа, в переводе с дипломатического языка на язык простой, означают войну на два фронта. У меня все.

– Почуяли, мерзавцы, нашу слабость и слетаются, как вороны на падаль, – мрачно обронил подполковник Двиняев.

– Ну, Семен Михайлович, мы-то еще живы, – скривил рот Ермолов.

– Александр Сергеевич, а нет ли сведений – как скоро турки начнут выступать? – озабоченно спросил командир грузинских отрядов генерал-майор Валиани.

– Думаю, что в самые ближайшие дни, – ответил за Грибоедова сам главнокомандующий. – Турок беспокоит быстрое продвижение Аббас-Мирзы. По их расчетам, персидская армия способна захватить все спорные территории и укрепиться на них. Стало быть, им нужно спешить. Турки уже выдвинули свои войска к нашей границе.

– Войны на два фронта нам не выдержать, – грустно проговорил Алексей Вельяминов. – Надо отступать к Кавказу.

– Для прикрытия можно оставить арьергард, – предложил Вельяминов-3-й, вспоминая отход своего отряда из Ленкорани.

– А вот отступать, господа, нам решительно некуда. Сегодня ночью получены известия с Кавказа. Известия очень плохие. Кази-мулла договорился с Гамзатом и Бейбулатом о совместных действиях. Стало быть, против нас выступили все крупные имамы. Отряды Кази-муллы захватили аварского хана и уничтожили его армию. Дагестанская милиция вырезана. Наши гарнизоны частично капитулировали или уничтожены. Остатки казаков ушли на Кавказскую линию. Если начнем отступать, то попадем между двух огней. Даже между трех, – уточнил Ермолов.

– Господин главнокомандующий, – спросил Мадатов. – Разве у нас не хватит сил, чтобы пройти через Кавказ? Мне кажется, имеющаяся у нас кавалерия может пробить коридор, по которому пройдет пехота, артиллерия и обозы.

– Это будет означать, что и мы уйдем на Кавказскую линию. И таким образом потеряем Кавказ и Закавказье. Нам требуется верное решение. Отступать – стыдно. Капитулировать – нельзя. Остается одно – драться. Но для того, чтобы драться, нам нужны силы и средства, которых у нас нет. Стало быть, нужно их где-то раздобыть. Но для этого мне придется изменить статус наместничества. И, соответственно, свой собственный статус. Начиная с сегодняшнего дня, наместник государя-императора на Кавказе и в Закавказье, Главнокомандующий Особого Кавказского корпуса генерал от инфантерии Ермолов принимает должность исправляющего обязанности Правителя. Территорию наместничества я намерен объявить Восточным Царством.

– Алексей Петрович, вы собираетесь отделить Закавказье от Российской империи? – удивленно вскинулся Мадатов.