Декоративка. Книга 2 - Агата Грин

— Не «отчки», а «очки»,  — поправила я.

Она передернула плечами.

— Очки… Не знаю, как ты живешь. Я б не смогла жить почти слепой, убилась бы.

«А я бы не смогла жить, если бы Вазраг хоть раз сделал со мной то, что сделал с тобой»,  — подумала я и снова закусила губу, чтобы не сказануть лишнего.

Каждый из нас делает свой выбор. Лена выбрала судьбу мэзы, Флана – жизнь всадницы, и я не имею никакого права их за это осуждать.  

Кетней пришел уже через пару дней, с набором стеклышек, причем его привели прямо к двери нашей с Фланой комнаты. Удивленная, я  открыла дверь и пригласила парня зайти. Млад на гостя посмотрел  очень внимательно, а когда тот осторожно присел на табурет, то зарычал.

— Не ворчи, — строго сказала я.

— Какой волк громадный,  —  выдохнул юноша.  — Не страшно вам с ним?

И да, и нет…

Когда мы добирались в Мэзаву, во время ночевок я постоянно жалась к Младу, запускала нахально пальцы в его шерсть и позволяла себе даже ноги на него закидывать. Волк терпел меня, как терпят докучливого ребенка, и даже не ругался почти. А я не боялась, ведь рядом всегда были Зен и Треден, которых Млад слушался.

Сейчас же, когда  мы живем отдельно, обезопасить меня некому, и я одна решаю, как вести себя с Младом и где граница наших отношений. Когда приходит Треден, я посмелее, когда же одна, то трушу, а когда в комнате Флана,  то глаз с волка не спускаю. Треден убеждал меня,  что, в общем, Млад к появлению новых людей, особенно людей женского пола, привычен. Каждой декоративке, которую покупал, Треден давал одни и те же вещи, чтобы она пахла определенным образом, и волк понимал, что эту самку трогать нельзя и надо беречь. К тому же Зен натаскал Млада  искать и ловить людей, но не убивать.

Но все-таки я Младу не указ,  да и кто знает, что творится в его волчьей голове после всего того стресса, что он пережил?

— Млад хорошо относится к женщинам,  — после паузы ответила я.  — А вот  к мужчинам не очень.

Лицо парня  красиво выразило страх, и я в очередной раз им залюбовалась – но  как  котенком, прелестным и забавным, а не мужчиной.

— Показывай стекла,  — сказала я.

Кетней развернул сверток, который принес. Стекла оказались очень тяжелыми, к тому же ни одно не подошло для меня. Мы еще раз все подробно обсудили,  и парень  ушел с новым заданием. В следующий раз он пришел еще через несколько дней, и снова стекла не подошли. Еще через  какое-то время мы выбрали, наконец, стекла, но они по-прежнему были слишком тяжелыми, так что их проблематично было вставить в оправу. Кетней пообещал подумать, как сделать стеклышки легче, и ушел, оставив мне одно из них. Так у меня появилась, наконец, возможность видеть вдаль! Конечно, это была совсем не идеальная коррекция,   предметы немного искажались, да и глаза уставали и голова болела, но все равно я очень радовалась этому стеклышку. Особенно приятно было то, что Кетней действительно старался мне помочь, был деликатен, вежлив, предусмотрителен, и расспросами не надоедал, хотя я  видела, что очень ему интересна.

Как-то Треден по своему обыкновению заскочил ко мне около полудня, чтобы Млада забрать на прогулку (в крепости уже привыкли, что он бегает по моими мелким поручениям),  а  мы как раз с Кетнеем думали,  как убрать мутноватость стеклышек и заодно пили травяной чай. Сначала Треден, считающий всех мэзавцев мерзавцами, напрягся, но когда увидел, что Млад ведет себя спокойно, да и почувствовал дивно соблазнительный аромат чая, принял мое предложение попить вместе чаю.  В итоге, прежде чем уйти, Треден аж три чашки выдул, и, раскрасневшись, стал давать свои советы, что делать со стеклом, чтобы его облегчить. Потом они с Кетнеем и Младом вместе ушли.  Волшебное обаяние Кетнея  подействовало на всех… Только разве что Флана беспокоилась, что он так часто приходит, и напоминала про Вазрага.  

Всадница пропадала целыми днями на кухне и не могла со мной гулять, но, по крайней мере, я хотя бы не сидела больше целыми сутками одна в комнате с Младом: Треден приходил каждый день, чтобы вывести Млада, да и Кетней часто заглядывал; парню, как и мне, очень приятно было наше общение и встречи. Драган, соглядатай Вандерии, естественно, доложил ей, что слишком уж часто стал ко мне приходить молодой  красавчик, любимчик ее сына. Комендантша не могла  оставить это просто так и пожаловала ко мне, чтобы выяснить, что, собственно, происходит.  Она зашла в то удачное время, когда Треден выгуливал Млада. Видимо, об этом ей тоже Драган рассказал…

Я не стала юлить и рассказала ей, что Кетней делает мне очки, а также пояснила, что это такое – очки.  Вандерию очень заинтересовали мои рисунки и стеклышко, которое оставил Кетней. Она была удивлена качеством моих рисунков, а еще тем, насколько изменились некогда заброшенные, захламленные и холодные покои Фланы.

У нас появился ковер (так себе, сильно растрепавшийся по краям и  прожженный  в двух местах; зато достался почти бесплатно),  простой, но добротный стол, два стула к нему,  еще одна кровать,  и, мое счастье, моя отрада, моя прелесть – большая вместительная ванна! О, как долго Треден и Флана выговаривали мне за такое расточительство! Но я не мыслила комфортной жизни без принятия ванн. Конечно, я не могла нежиться в горячей воде каждый день,  но раз в неделю просила Тредена сходить к Флане на кухню, где можно было  согреть  горячую воду.  За то, что Треден приносил ведра  с горячей водой ко мне наверх,  я  накупила ему  хорошей одежды и  обувь, а также уговаривала его самого принимать периодически ванну. Он, конечно, отказывался…

Вандерия   изучила ширму, которую смастерил Кетней по моим указаниям,  остановилась в углу, в котором мы теперь хранили вещи, которые я привела в порядок и сложила  аккуратными стопочками.   Я планировала приобрести шкаф, но пока не получила очки, приберегала золото. Итак на ванну пришлось раскошелиться…

Мэза  прошла дальше и встала у стены, неказистость которой  я  спрятала, завесив красивым полотном,  по низу которого вышивала понемногу узор из цветов (я не бог весть какая рукодельница, но надо же как-то время занимать?).  Поглядела Вандерия и на простенькие рисунки гор, речек, лесов, гуи  – всего того, что могла теперь видеть из окна с помощью стеклышка – которые я развесила над своей кроватью. 

— Вот это перемены, — промолвила она, обращая свое внимание на меня. — Ты времени зря не теряла.

— Да, времени у меня достаточно.

— Ты и сама выглядишь лучше. Округлилась, порозовела...  Надеюсь, ты не внушаешь Кетнею пустых надежд?  Людям не нравится, что он приходит к тебе. Мужчины ропщут. Они считают,  что ты ведешь себя с ними развязно и нагло, как мэза, которая  дразнит, а ничего не дает.  

— Я почти не выхожу из комнаты, мэза,— тоном пай-девочки ответила я. — Выходила я за это время всего два раза, закутанная с ног до головы, и ни  с кем, кроме Фланы и своего человека Тредена, не разговаривала.  Уверяю, развязно или  нагло я ни с  кем себя не вела.