Успешное покорение мира - Фрэнсис Скотт Фицджеральд

В какой-то момент Билл Кампф забыл свой текст, но Бэзил не растерялся и тут же подхватил реплику.

Мисс Сондерс. Стало быть, вы — олдермен Шестого округа?

Кролик Симмонс. Да, мэм.

Мисс Сондерс (покачивает головой, как кошечка). А что такое олдермен?

Китаец Радд. Олдермен — это нечто среднее между политиком и пиратом.

Этой репликой Бэзил особенно гордился, но из публики не донеслось ни смешка, ни шелеста. Зато в следующий миг, когда Билл Кампф утер лоб носовым платком и в страхе уставился на красные пятна грима, зал взревел Ничего не поделаешь — театр.

Мисс Сондерс. Значит, вы верите в привидения, мистер Радд.

Китаец Радд. Конечно, мэм, я верю в привидения. Они у вас водятся?

Настал черед первой ключевой картины. На затемненной сцене медленно поднялась оконная рама, и на подоконник влез Майалл де Бек «во фраке и в цилиндре». Он с осторожностью прошел на цыпочках от одного края сцены до другого, и тут появилась Лейлия ван Бейкер. Сначала она перепугалась, но он внушил ей, что по дружбе зашел к ее брату Виктору. Они разговорились. Лейлия не без наивности, но с чувством призналась, что восхищается грабителем по прозвищу Тень, о котором прочла в газете. При этом она выразила надежду, что сегодня Тень не появится у них в доме, потому как все фамильные драгоценности в данный момент находятся вот здесь, в сейфе, справа.

Незнакомец был голоден. В тот вечер он опоздал к ужину и не нашел, где бы подкрепиться. Не угодно ли ему молока с печеньем? О, это предел мечтаний. Не успела она выйти из комнаты, как он опустился на колени перед сейфом и стал возиться с замком, ничуть не смущаясь прозаическим словом «пирожки», выведенным краской по трафарету на дверце сейфа. Дверца распахнулась, но тут он заслышал шаги и успел ее захлопнуть прежде, чем вернулась Лейлия, неся молоко с печеньем.

Они помедлили, явно симпатизируя друг другу. Вошла мисс Сондерс, похожая на кошечку, и была представлена. Публика взревела, когда Эвелин вновь тишком изобразила повадки старой девы. Один за другим подтянулись и прочие домочадцы, которые тоже удостоились знакомства с незваным гостем. Но что это? Громкий стук в дверь — и врывается Маллиган, полицейский.

— Нам сообщили из Центрального управления, что пресловутый грабитель Тень, по словам свидетелей, влез к вам в окно! Сегодня никто не должен выйти из этого дома!

Дали занавес. Первые ряды — младшие братья и сестры актеров — заходились от восторга. Все занятые в спектакле вышли на поклоны. В следующий миг Бэзил и Эвелин Биби оказались на сцене вдвоем. Она облокотилась на стол — усталая раскрашенная кукла.

— Ай да Бэзил! — выговорила она.

Эвелин не до конца простила его за то, что он поймал ее на слове, когда из-за болезни младшего братишки, подхватившего корь, им пришлось отложить семейное путешествие, и Бэзил тактично обходил ее стороной, но сейчас их объединил теплый свет волнения и успеха.

— Ты была великолепна, — сказал он. — Великолепна! На мгновение он смешался. Ему никогда не удавалось добиться ее расположения: ей нужен был парень, похожий на нее, — способный воздействовать на чувства, такой как Хьюберт Блэр.

Интуиция подсказывала ей, что Бэзил обладает какими-то туманными достоинствами, однако его бесконечные попытки заставить людей думать и чувствовать, как ему хочется, внушали ей тревогу и опаску. Но почему-то сейчас, в мягких вечерних огнях, они потянулись друг к другу и мирно поцеловались; с того момента, как у них исчезли поводы для раздоров, они сделались друзьями на всю жизнь.

Когда вновь поднялся занавес и началось второе действие, Бэзил ускользнул из-за кулис, сбежал вниз по одной лестнице и взлетел вверх по другой, ведущей ко входу в зал; там он остановился и стал смотреть на сцену из темноты. Он беззвучно смеялся, когда смеялась публика, и наслаждался так, словно видел эту пьесу впервые.

Во втором и в третьем действии были очень похожие картины. В каждой из них мисс Сондерс заставала врасплох Тень, когда тот оставался на сцене в одиночестве. Майалл де Бек, у которого было всего десять дней на подготовку роли, вечно сбивался с одной картины на другую, но Бэзил оказался совершенно не готов к тому, что сейчас произошло. Завидев Конни, Майалл выпалил реплику из третьего действия, и Конни машинально продолжила в том же духе.

Другие актеры от волнения совсем запутались и в середине второго действия начали разыгрывать третье. Это получилось настолько стремительно, что Бэзил лишь смутно почувствовал какую-то нестыковку. Он тут же бросился вниз по одной лестнице, вверх по другой, ворвался за кулисы и прокричал:

— Занавес! Дайте занавес!

Мальчики, в ужасе приросшие к месту, схватились за тросы. В следующую минуту Бэзил, с трудом переводя дыхание, уже стоял лицом к публике.

— Дамы и господа, — начал он, — в актерском составе были замены, и в результате сейчас произошла накладка. С вашего разрешения мы сыграем эту картину заново.

Когда он уходил за кулисы, по рядам пробежали смешки и аплодисменты.

— Давай, Майалл! — взволнованно скомандовал он. — На сцене ты один. Твоя реплика: «Хочу проверить подлинность этих драгоценностей».

Положение тотчас же было исправлено. Мисс Халлибертон в полубессознательном состоянии приняла у кого-то из рук стакан воды, и по окончании второго действия вся труппа опять вышла на поклоны. А через двадцать минут спектакль закончился. Главный герой прижал к груди Лейлию ван Бейкер, открыв ей, что он и есть Тень, «причем отныне — пойманная Тень»; занавес взмывал и опускался, взмывал и опускался; мисс Халлибертон силком вытащили на сцену, и по проходам устремились билетеры, нагруженные букетами цветов. На этом официальная часть завершилась; артисты со всех сторон принимали поздравления, смеялись и важничали, радостно смешиваясь со зрителями. К Бэзилу подошел незнакомый старичок, который пожал ему руку и сказал: «Когда-нибудь вы нас удивите, молодой человек», а репортер из местной газеты уточнил, правда ли, что Бэзилу пятнадцать лет. Возможно, такая реакция его огорчила и даже деморализовала, но это быстро забылось. Когда толпа рассеялась и последние зрители, сказав ему что-то на прощанье, покинули зал, он уже почувствовал, как в душе образовалась немыслимая пустота. Все кончилось, минуло, ушло в небытие — творчество, интерес, азарт. Эта опустошенность была подобна страху.

— Спокойной ночи, мисс Халлибертон. Спокойной ночи, Эвелин.

— Спокойной ночи, Бэзил. Поздравляю, Бэзил. Спокойной ночи.

— Где мой плащ? Спокойной ночи, Бэзил.

— Оставьте, пожалуйста, костюмы на сцене. Завтра их нужно вернуть.

Ушел он едва ли не последним, еще раз поднявшись на сцену и обведя взглядом опустевший зал. Его дожидалась мама, и они вместе отправились домой сквозь первую ночную прохладу этого лета.

Я считаю, все было просто замечательно. Ты доволен? — (Он помедлил с ответом.) — Тебе не понравилось?