Как был покорен Запад - Луис Ламур

На мгновение ей показалось, будто ее ударили. Она замерла, уставясь на чайник невидящим взглядом; потом медленно опустила крышку на место и выпрямилась.

Вдруг она почувствовала себя опустошенной, одинокой и покинутой. Но почему, что это с ней? В конце концов, он же просто охотник за приданым, разве не так? Бродяга, голоштанный игрок… Да разве стоит такой человек, чтобы вот так из-за него убиваться?

Она хотела было спросить, когда он собирается уехать — и побоялась услышать ответ. Подбросила в огонь веток, потом снова подняла крышку и перемешала жаркое.

Но он заговорил сам — и произнес именно то, что она боялась услышать:

— Я подумал, что могу уехать вперед, верхом… мы ведь уже почти на месте, а меня нетерпение гложет.

Она заставила себя говорить обыденным голосом.

— Вы направляетесь на золотоносные поля?

— Нет, во Фриско[38]… боюсь, рудокоп из меня неважный.

— Я думаю, вы справитесь с любым делом, за какое возьметесь, — сказала она, старательно выбирая слова. Она пыталась пересилить себя, унять дрожь, говорить то, что нужно… и мучительно старалась преодолеть охватившее ее чувство потери, надвигающейся невосполнимой потери.

— Ну, что ж, — сказала она наконец, — вы свои деньги заработали. Вы обещали честную ежедневную работу за честную ежедневную плату, и вы делали куда больше, чем свою долю общего труда… это даже Роджер признает.

О, так он уже Роджер, вот как?! Неужели дело зашло так далеко? Морган завел привычку посиживать у их костра, и пару раз он замечал, как они беседуют тихо, почти задушевно.

Господи, — сказал себе Клив, — что ж я за дурак! Морган — человек солидный, надежный… пусть внешне и не вполне такой, о каких девушки мечтают… и обеспеченный, судя по разговорам. Короче, у него есть что предложить девушке — а что есть у Клива Ван Валена?

Мало того, что денег нет, так еще и репутация игрока… а что на другой чаше весов? Разве что кое-какое искусство в обращении с оружием. Если сопоставить все это вот так холодно и логично, то результат получится неутешительный. Какого же он дурака свалял, когда погнался за девушкой, уверенный, что сможет окрутить ее… при такой конкуренции?

И все дело в том, что он действовал точь-в-точь, как она предполагала, подозревая его… Как эгоистичный идиот. Все одно к одному — он опять впустую растратил время.

К костру подошла Агата и начала раскладывать пищу, озабоченно поглядывая то на него, то на нее. Она была достаточно умудрена жизнью и видела — что-то между ними случилось, но пока еще не представляла, что именно.

— Конечно, он все честно заработал, — сказала она, — заработал все, что ему положено… но есть кое-что, за что ты заплатить не сможешь, поверь мне…

«Утром, — подумал Клив, — утром я уеду. Я играл все время, что было мне отпущено, но рано или поздно пора выходить из игры. Главное — бросить карты, пока ты в выигрыше».

— Я уеду утром, — сказал он, — больше я вам не нужен.

Она беспомощно смотрела в огонь, разом потеряв аппетит. Наконец сказала:

— Но сколько я должна заплатить вам? Я не знаю… мы ни о чем не условились заранее, не договорились о цене…

— Вы мне ничего не должны. Вы меня содержали.

— Вы заработали больше этого, куда больше. Без вас мы бы не добрались сюда… если уж на то пошло, так мы бы все погибли, когда шайены напали, если бы не вы. Вы остановили панику, заставили выстроить фургоны в круг…

— Морган вообще не допустил бы паники, — сказал он, — а если бы не я, ее и не было бы. — Он поднял глаза. — Я вам раньше не рассказывал… Морган застал меня за игрой в карты, и мы подрались. Если бы не это, Морган остановил бы этого идиота проклятого, не дал ему орать сдуру…

— Ну, это все предположения, вы не знаете наверняка.

Он поднялся.

— Я знаю наверняка, что отвлек внимание Моргана в серьезный момент. И подверг риску всех в караване.

Он огляделся вокруг — ему хотелось сказать больше, но он не находил слов. Только повторил:

— Я уезжаю утром. Больше я вам не нужен.

Резко повернулся и пошел прочь от костра. Лилит начала было говорить — и замолчала, только беспомощно смотрела ему. вслед.

— И ты позволишь ему уехать? — спросила Агата.

— А что я могу сделать?

— Женщина всегда может найти ответ на такой вопрос, с тех самых пор, как Ева разделила яблоко с Адамом. А если ты в свои годы сама не знаешь, так я тебя уж не научу.

— Я люблю его.

Агата вскинула голову.

— Какой ужас, а? Ну, ты подумай! Говорила я тебе, держись за него! Это человек редкостно хороший, уж ты мне поверь! Когда тебе будет столько лет, сколько мне, так ты на любого согласишься, лишь бы дышал и теплый был! Они нам дают чувство покоя, можешь мне поверить…

— Я люблю его, — повторила Лилит изумленно, как будто сама это только что поняла. — В самом деле люблю…

— Слушай, не морочь мне голову своими переживаниями… морочь ему.

Весь лагерь уже улегся и многие успели заснуть, прежде чем Клив вернулся к фургону. Лилит лежала без сна, глядя на покрышку фургона, чуть освещенную угасающим костром, и слышала, как он развернул свою спальную скатку и стащил с ног сапоги. Она слышала каждый звук и понимала, что он означает. Наконец он вытянулся со вздохом, и через минуту до нее донеслось его ровное дыхание.

Сон не шел к ней. Она вертелась с боку на бок, пытаясь найти удобное положение — и вдруг услышала новый звук.

Что-то — какое-то крупное животное — двигалось снаружи, возле фургона. Она слышала, как захрапел конь Клива, и потянулась к винтовке, которая лежала рядом, — но тут же быстро отдернула руку.

Звуки не прекращались, теперь это было приглушенное сопение, будто зверь принюхивался. Конь беспокойно вертелся вокруг колышка, к которому был привязан.

— Клив! — прошептала она. — Клив!

— Я слышу, — спокойно ответил он.

Он лежал абсолютно неподвижно и прислушивался. После его слов на мгновение наступила полная тишина, потом сопение возобновилось — и вдруг загремело перевернутое ведро.

Конь взвился на дыбы и начал биться на привязи.

Схватив револьвер, Клив выкатился из-под фургона, но не успел он выпрямиться, как почти рядом с ним поднялся на задние лапы крупный медведь. Рассерженный шумом, который поднял испуганно храпящий конь, и внезапным появлением человека, он издал жуткое рычание. И в тот же миг Клив выстрелил.

И тут же выстрелил во второй раз, в третий. Он стрелял так часто, как успевал нажимать на спусковой крючок.

Медведь кинулся на него. Вспышки выстрелов ослепили его, поэтому удар могучей лапы, который должен был снести человеку голову, пришелся мимо, однако все же медведь сбил его с ног корпусом.