Тихий омут. Том 1 - Джеки Дош

class="p1">– Я подготовилась ещё на входе… – тяжело дыша, прошептала ему на ухо она. Владислав не услышал ни слова… Горячее дыхание потоками лавы стекало вниз живота, выжигая все ощущения, кроме всепоглощающего возбуждения.

Влад не запомнил, как они добрались до спальни. Он швырнул девушку на кровать. Приземлившись на мягкий матрац, Матильда даже и не думала поправлять вульгарно задравшуюся юбку. С видом художника, оценивающего свою работу, она смотрела на юношу, который к этому моменту остался в одних боксёрах. Владислав был сильно возбуждён, казалось, что даже воздух вокруг накалился, – это польстило лигрице. Прикусив губу, она зазывно провела рукой по груди, затем по животу, спускаясь всё ниже… Издав что-то похожее на рычание, Влад практически накинулся на Матильду, которая, ловко вывернувшись, каким-то невообразимым для парня образом, оказалась сверху. Посчитав, что пора бы и ей раздеться, Мати попробовала потянуть за собачку, но та не поддалась. По сему молния платья, с которой они оба пытались справиться ещё в гостиной, была варварским образом разорвана.

Наконец избавившись от ненавистного предмета одежды, девушка поцеловала Владислава сначала в губы, затем в шею… Опускаясь всё ниже, она специально держалась на таком расстоянии, чтобы её грудь касалась его кожи. Когда её губы коснулись живота, по телу Влада прокатилась лёгкая дрожь. Матильде нравилось играть с ним, чувствуя чужое желание, она возбуждалась всё больше. Она посмотрела на юношу и ехидно ухмыльнулась, встретившись с ним глазами. Зубами подцепив боксёры, Мати попыталась стащить их, но сообразив, что это не так-то просто, помогла себе руками и кинула бельё на пол.

– Иди сюда… – прошептал он, подтянув её за руку к себе, и, заключив в объятия, наконец перехватил инициативу.

9

Аморальные ценности

Взгляд Матильды

«Я проститутка… – первая мысль, посетившая голову Матильды после пробуждения, заставила сердце сжаться от отвращения. Проснувшись поздно ночью (или, вернее, очень рано утром), девушка, терзаемая жаждой, обнаружила себя в незнакомой комнате, на незнакомой кровати, зато рядом с очень (к сожалению) знакомым парнем. – Нет, я хуже проститутки, они хотя бы деньги за это берут, а я просто пьяная потаскуха!»

События прошлой ночи расплывались в памяти: вечер, ужин с Эдмоном, поцелуй. Ему понадобилось ненадолго уйти, а потом… а потом она зачем-то позвонила Владу и… вот так оказалась здесь.

«Чёрт! Что подумал Эд, когда вернулся в бар, а меня там уже не было?! Нужно будет извиниться, но сначала…» – Мати, стараясь не разбудить Владислава, тихо выскользнула из кровати и принялась быстро собирать разбросанную по полу одежду. В полумраке она обшарила всю комнату, но так и не нашла одного очень важного предмета гардероба – своих трусов.

«Охренительно! Мне что, так и идти?! – её взгляд упал на валявшиеся тут же боксёры Влада. – Ну уж нет! Лучше вообще без белья!» – но богатая фантазия тут же нарисовала серию комиксов под названием «Дорога домой»: вот Матильда идёт по улице, а ветер задувает прямо в междуножье, особенно сильный порыв задирает юбку… Вот она долго и безуспешно ловит такси, а вот поднимается по лестнице, и все, кто внизу, становятся свидетелями…

Поборовшись с собой секунд десять, она натянула боксеры, а за ними и остальную одежду. Тут её ждал ещё один неприятный сюрприз – молния на платье была вырвана, что называется, с мясом.

«Повезло ещё, что пальто взяла».

Пить хотелось нестерпимо: «Где здесь кухня? – пыталась сообразить Мати, покинув спальню. – Надеюсь, он не с родителями живёт…» – перспектива такого знакомства совсем не радовала.

С трудом ориентируясь в полной темноте, Матильда набрела на дверь. Решив попытать удачу, она тихонько повернула ручку. Оказавшись внутри, девушка сразу поняла, что ошиблась. Вместо кухни она забрела в чью-то спальню: просторная комната была отделана в светлых тонах, каких именно – не разглядеть. Тем не менее шторы на широких окнах были одёрнуты, и лунный свет проникал внутрь, частично освещая кровать. Глаза сразу же уловили на ней какое-то движение – кошка, видимо, разбуженная приходом незваной гостьи, приподняла голову, насторожённо прислушиваясь. Мати улыбнулась, она всегда чувствовала что-то вроде родства с этими животными. Однако улыбка сменилась выражением полнейшего ужаса, когда её взгляд наткнулся на окутанного светом луны, безмятежно спящего Принца. Мысль о том, что лучше бы это оказались родители, пронеслась где-то на заднем плане, когда Матильда, не помня себя от смятения и вмиг позабыв о жажде, трусах и порванном платье, понеслась к выходу.

Как добралась до дома, Мати помнила плохо. Едва оказавшись на пороге, она пулей метнулась в свою комнату. Скинув с себя одежду, Матильда не разбираясь запихнула её в стиральную машину, а сама залезла под холодный душ в надежде взбодриться. Результата это не принесло: постояв под струёй ледяной воды и окончательно замёрзнув, она сдалась и решила, что самое полезное сейчас – отоспаться.

«“Утро вечера мудренее”, и какой дебил придумал эту пословицу? Кто-нибудь, просто пристрелите меня!» – пара часов сна только усугубила ситуацию: Мати била мелкая противная дрожь, голова стала чугунной, а глаза… Впрочем, увидев себя в зеркале, Харкер удивилась, как они вообще открылись с таким-то отёком.

Изобразив poker face, она всё утро игнорировала Вэра, который из кожи вон лез, пытаясь узнать подробности прошлого вечера… Подробности, которые Матильда предпочла бы забыть.

«Как до такого дошло? – в голове поминутно всплывал один и тот же вопрос. – Вести себя так непозволительно… Говорить и делать подобное… Я будто свихнулась вчера».

В университете, прозанимавшись самокопанием всю первую половину дня, Матильда не заметила, как подошло время обеда.

– Здравствуй, пупсик мой прекрасный, что ты тих, как день ненастный, опечалился чего? – Ния догнала Мати в коридоре.

– Грусть-тоска меня снедает, – буркнула Матильда, которой совсем не хотелось играть сейчас в цитаты.

– Хандра… – Ли Уортли многозначительно приподняла бровь. – Чем лечить эти симптомы, я знаю, – схватив Мати за руку, подруга потащила её в сторону столовой.

После второго эклера жизнь стала налаживаться и Матильда почувствовала желание поделиться переживаниями с тем, кто не будет осуждать. Благо, такой человек как раз сидел напротив, попивая чаёк и разглядывая свеженький маникюр.

– Алкоголь – зло, – не зная, как лучше начать свою историю, произнесла Мати.

Ния аж чаем поперхнулась: – Я уже удалила то видео, как ты узнала?

– Какое видео? О чём?

– Проехали. Так почему алкоголь – зло? – председатель поспешила направить разговор в другое русло.

Выдохнув, как перед стопкой водки, Матильда затараторила и, опустив лишь некоторые постельные подробности, поведала о событиях прошлой ночи.

– И как оно? – спросила подруга, как только перестала давиться от смеха.

– Как оно что? – переспросила Мати с лёгким раздражением.

– Секс, конечно. Твой секс с Владом. Понравилось?

– Определённо нет, – отрезала Матильда, предательски краснея.

– Он настолько плох в постели?! Тогда это действительно проблема, – с наигранным негодованием покачала головой Ли Уортли.

– Я не об этом. Мне неприятна сама мысль… Будь я в здравом уме, я бы никогда… с Владом… – запинаясь на каждом слове, промямлила Харкер.

– А с Эдом? – перебила Ния, по обыкновению хитро щурясь. – Будь ты в здравом уме, разумеется, что насчёт Принца?

– Да, что насчёт Принца? – раздалось совсем рядом раньше, чем Мати успела ответить.

Группа из четырёх девушек стояла справа от стола.

– Какие у тебя с ним отношения? – спросила одна из них, скрестив руки на груди.

– Мы знакомы? – вопросом на вопрос ответила Матильда, по выражению лица которой было видно, что нет.

– Рыбка моя, это, если можно так выразиться, фан-клуб Эдмона. Самые ярые поклонницы, – прояснила ситуацию Ния, которая была в курсе всего, что происходило в университете. – Их объединяет надежда, что неприкрытое восхищение его персоной заставит Принца обратить внимание на одну из них, – председатель вздохнула и с наигранным сочувствием добавила: – В конце концов, девочки столько усилий прикладывают. Вот только Эдмон демонстрирует необычную заинтересованность в ком-то, кто в этой секте не состоит. И, мне кажется, это их расстраивает, – под конец она перешла на громкий шёпот.

– Слышь ты, овца, не лезь! У нас