Сияние славы самурайского сословия - Вольфганг Акунов

Вот с каким грозным противником – правителем единственной сверхдержавы тогдашнего мира – предстояло столкнуться японским «боевых холопам» в недалеком будущем.

Корея издавна имела важное геополитическое значение для континентального Китая. Именно через корейскую террторию можно было кратчайшим путем попасть в Японию (Чипунгу, Чипангу, Ципангу или Зипангу). Следует заметить, что в разных списках «Книги о разнообразии мира» Марко Поло встречаются различные варианты этого искаженного названия Японии – Чипунгу, Зипунго, Чипингу, Жипунго, Сипангу; в латинском переводе «Книги» – Симпагу. Вероятно, все они восходят к китайскому названию Японии – «Жибэньго» (от японского названия Страны Восходящего Солнца – Нихон, или Ниппон, и от слова «го» – «держава», «империя», «государство»). Иногда этим именем европейцы называли и главный остров Японского архипелага – Хондо, или Хонсю.

Ближайший из Японских островов находился всего в ста милях от южной оконечности Кореи. Однако монголы – непревзойденные воины на суше, ничего не смыслили в мореплавании. Для того, чтобы попасть в Страну Восходящего Солнца, они нуждались в корейских (как, впрочем, и китайских) моряках и кораблях.

Благодаря постоянно существовавшим у них, несмотря на периодически наступавшие периоды враждебности, торговым контактам с Кореей и с южнокитайской империей Сун (в период, предшествовавший монгольскому завоеванию, собственно Китай – не считая китаизированное тангутское государство Си-Ся, был разделен на две враждовавшие между собой Империи – северную Империю Цзинь и Южную Империю Сун) японцы знали о возвышении татаро-монголов и об образовании Юаньской Империи в покоренном «несущими смерть Чингисхана сынами» Китае (и в покоренной ими же Корее) во главе с Великим ханом Хубилаем. Для находившихся в изоляции и плохо информированных островитян татаро-монголы были всего лишь очередными континентальными «варварами», чьи амбиции не имели к «божественным сынам Ямато» никакого отношения. Им, похоже, и не приходило в голову, что эти новые «варвары» могли представлять смертельную опасность для Японии.

О якобы имевшихся в Японии необычайных богатствах в те времена ходили легенды, что подтверждает, между прочим, и упоминавшийся выше венецианский путешественник Марко Поло, проживший много лет при дворе каана Хубилая и даже назначенный последним губернатором одной из провинций юаньского Китая. В своей «Книге о разнообразии мира» Марко Поло писал об «острове Чипунгу» следующее: «Остров Чипунгу на востоке, в открытом море; до него от материка тысяча пятьсот миль (Вопрос о том, насколько сильно Марко Поло преувеличивал расстояние от Азиатского материка до Японии, не может быть сегодня однозначно разрешен, поскольку неизвестно, о каких именно «милях» идет речь, и от какого именно пункта материка до какой именно части Японии венецианец определяет расстояние – В.А.).

Остров очень велик: жители белы, красивы и учтивы; они идолопоклонники, независимы, никому не подчиняются. Золота, скажу вам, у них великое обилие; чрезвычайно много его тут, и не вывозят его отсюда; с материка ни купцы, да и никто не приходит сюда (В одном из вариантов «Книги о разнообразии мира» Марко Поло в этом месте сказано: «Немного купцов посещают эту страну, так как она находится далеко от материка» – В.А.), оттого-то золота у них, как я вам говорил, очень много».

В одном из вариантов «Книги о разнообразии мира» Марко Поло сказано: «И царь не позволяет вывозить его». Вообще следует заметить, что слухи о баснословном богатстве Японии – крайне преувеличенные – сыграли заметную роль в истории Великих географических открытий. Еще до Марко Поло они распространялись арабскими географами – например, Идриси (XII век), а после Марко Поло – западноевропейскими «космографами» XV века – например, одним из вдохновителей считающегося по сей день, хотя и не вполне справедливо, первооткрывателем Америки генуэзского мореплавателя на испанской службе Кристобаля Колона, или Христофора Колумба, открывшего Америку, стремясь дойти морским путем не до Индии, как принято считать, а до «Чипунгу»! – Паоло Тосканелли. В XVI–XVII вв. подобные слухи распространялись как португальцами (авантюристами вроде Мануэля Пинту), так и их завистливыми западноевропейскими конкурентами (в первую очередь – голландцами); последние, например, утверждали, будто португальцы в начале XVII века ежегодно вывозили из Японии до шестисот бочек золота. Этим слухам верили, по крайней мере, до середины XIX века, когда некоторые японские порты были насильственно открыты американцами для внешней торговли.

«Опишу вам теперь диковинный дворец здешнего царя. Сказать по правде, дворец здесь большой, и крыт чистым золотом (в одном из вариантов «Книги о разнообразии мира» Марко Поло сказано: «массивными плитами» – В.А.), так же точно, как у нас свинцом крыты дома и церкви. Стоит это дорого – и не счесть! Полы в покоях, а их тут много, покрыты также чистым золотом, пальца два в толщину, и все во дворце, и залы, и окна покрыты золотыми украшениями.

Дворец этот, скажу вам, безмерное богатство, и диво будет, если кто скажет вам, чего он стоит!

Жемчугу тут обилие; он розовый и очень красив, круглый, крупный; дорог он так же, как белый».

В одном из вариантов «Книги о разнообразии мира» Марко Поло далее сказано: «На этом острове одних людей после смерти хоронят, других сжигают. Но тем, кого хоронят, кладут в рот одну из тех жемчужин: таков у них обычай». В действительности Япония никогда не отличалась особым обилием жемчуга – по сравнению, например, с Бахрейном или островом Цейлон (Шри Ланка). Тем не менее, в Японии, вне всякого сомнения, издавна добывалось большое количество жемчуга, в том числе розового, особенно, а не только «наравне с белым», как утверждал в своей «Книге» Марко Поло, ценившегося в описываемое время на рынках предметов роскоши Востока и Запада).

«Есть у них и другие драгоценные камни. Богатый остров и не перечесть его богатства».

Похоже, при дворе каана Хубилая и вправду судачили о том, что в Чипунгу крыши всех домов сделаны из чистого золота, а драгоценные каменья буквально валяются под ногами. Естественно, слухи о баснословных богатствах островного государства не миновали ушей монгольско-китайского Императора. С 1265 года его военачальники (при личном участии самого каана) начали разработку плана операции, направленной на подчинение Японии власти Чингисидов. Уже через год Великий хан Хубилай перешел к конкретным действиям, приказав своему вассалу – корейскому «вану» – оказать всяческое содействие направлению двух послов Империи Юань в Японию. «Ван» Кореи Вунчжон с готовностью (а что ему еще оставалось делать?) предоставил монголо-китайским послам свои корабли, однако внезапный шторм помешал послам добраться до цели, и они ни с чем возвратились в Ханбалык.

В 1268 году Великий хан Хубилай отправил в Чипунгу новое посольство на корейских кораблях. На этот раз послы монголо-китайского каана благополучно достигли берегов Японского архипелага.

Как нам уже известно, в описываемое время верховная власть в Стране Восходящего Солнца формально принадлежала «сёгуну». Официально продолжал властвовать Тэнно, резиденция которого находилась в Киото, однако вот уже сто лет реальная власть была в руках ставки-«бакуфу» очередного «сёгуна» с резиденцией в Камакуре. Правда, к описываемому времени и сам «сёгун» правил всего лишь номинально. Уже несколько десятилетий, с 1213 года, «сёгун» был фактически отстранен от власти, и вместо него Японией правил упоминавшийся нами выше регент при «сёгуне» – «сиккэн» – реально возглавлявший «сёгунское» правительство. Ко времени монголо-татаро-китайско-корейского нашествия под знаменами и бунчуками династии Юань на Японию шестым по счету «сиккэном», фактически возглавлявшим «бакуфу», был юный Ходзё Токимунэ (1251–1284). Именно ему выпала честь отвести от Страны Восходящего Солнца татаро-монгольско-китайско-корейскую угрозу – величайшую опасность, когда-либо угрожавшую Японии, вплоть до 1945 года.