Хозяйка перекрёстков - Владимир Василенко

Я вообще после того, как амальгама подкрутила мне нюх, чувствовал себя, как очкарик, сделавший операцию по коррекции зрения. Самые привычные запахи воспринимались совсем по-новому – ярче, глубже, с многочисленными оттенками, порой неожиданными. Я на расстоянии нескольких шагов отчетливо чуял амбре, окутывающее крестьян – ядрёная смесь из запахов застарелого пота, мокрой ткани, болотной тины, давно не чищеных зубов…

А вот от самой повозки ничем особо не пахло, кроме сырого дерева и ржавчины. Странно. Если бы везли что-то съестное – я бы наверняка учуял. Тем более что опять проголодался – мой измученный перестройкой организм постоянной требовал пищи, и сгорало в нём всё, как в топке.

Двое крестьян, возящиеся с повозкой, оглядывались на меня через плечо, и в их поведении тоже чувствовалась нервозность.

Поравнявшись с ними, я чуть сбавил шаг. Кивком успокоил старшего.

– Да, пожалуй, так я и сделаю. Счастливо вам добраться!

– Благодарствую, господин!

На то, чтобы принять решение, оставалось всё меньше времени. Так подавать людям Горана знак или нет? Кажется, в этой повозке всё равно ничего интересного для них…

Я остановился у покосившихся деревянных перил, оглядывая холмистый берег на другой стороне моста. Интерфейс амальгамы запестрел красноватыми линиями, обрисовывая контуры деревьев, торчащих из камыша валунов и каких-то коряг. Тепловые сигналы линзы выявляли с трудом, да и те были какие-то нечёткие – может, из-за высокой влажности. Я даже засевших позади разбойников засёк с трудом, хотя более-менее знал, где их искать.

– Что-то не так, господин? – окликнул меня фермер.

Да что ж ты прилипчивый-то такой? И почему так хочешь побыстрее спровадить?

Нервозное напряжение так и разливалось в воздухе – будто где-то едва слышно звенела натянутая до предела струна. На другой стороне моста я различил едва заметное марево, похожее на дрожание нагретого воздуха. Кажется, это выход. Границы Осколка. И чтобы добраться до него, мне осталось сделать каких-то полсотни шагов…

Вся эта беготня по болотам меня жутко утомила. Хотелось высушить, наконец, одежду и обувь, а еще лучше – принять горячую ванну. Обиднее всего было то, что вылазка, хоть и была вдвое продолжительнее прошлой, прошла почти впустую. Что я вынесу из этого Осколка? Одну жалкую монету? Ну, плюс награда от Эреш…

Промедление моё было мимолётным – я постоял на середине моста буквально несколько секунд. Но именно этих секунд хватило, чтобы, наконец, разглядеть что-то в зарослях. Линзы, наконец-то приспособились к местным условиям, и начали один за другим высвечивать в траве человеческие силуэты – целыми группами.

Да это даже не засада. Это настоящая облава!

Человек десять, как и предполагал Горан, засели на холме на противоположном берегу реки. Скорее всего, лучники. Но втрое больше расположились совсем рядом и сейчас продвигались прямо к разбойникам, охватывая их полукольцом. Где они до этого прятались-то? Похоже, прямо под мостом…

– Солдаты! – заорал из зарослей кто-то из разбойников.

Крик его прервался странным звуком – будто он поперхнулся чем-то – и сразу же потонул в поднявшемся гвалте. Грубые окрики, всплески воды, звуки ударов, ругательства – после напряженной тишины, царившей до этого, всё это зазвучало, будто врубленный посреди ночи хэви-металл. И участвовать в этом рейве у меня не было никакого желания.

Я рванул на другую сторону моста, но не успел толком разогнаться, как получил удар в левое плечо. Дернулся на бегу, сбиваясь с ритма, и с удивлением обнаружил торчащее из-под левой ключицы древко стрелы. Еще одна ударилась совсем рядом со мной в перила моста, и я инстинктивно отпрыгнул в сторону. Кажется, в меня стреляли ещё, но в общей суматохе всё сложнее было что-то разобрать.

Укрыться на мосту было негде, разве что бежать к повозке. Но быстрее было просто перемахнуть через перила и укрыться в траве. Так я и сделал.

Падать было вроде не высоко, но не получилось правильно сгруппироваться, так что плюхнулся я так, что поднял целый фонтан брызг. Вскочив, бросился под мост – там, в полутемной арке, заросшей высокой травой, торчали толстые столбы опор. За одной из них я и укрылся, привалившись спиной к мокрому холодному камню.

Ухватившись за древко стрелы, пошевелил его. Зар-раза, больно-то как!

«Ранение не сквозное, – подала голос Ама. – Задеты лишь мягкие ткани. Чтобы облегчить работу по заживлению, необходимо удалить инородный предмет».

Легко сказать! Стиснув зубы, я потянул было за древко, но потом понял, что лучше дергать быстро. Рванул так, что не удержался от вскрика. Благо, боль сразу же отступила, рану затянул холодок. Амальгама. Я не видел этого в полутьме, но знал, что канал, оставшийся от стрелы, сейчас стремительно затягивается серебристой текучей массой.

– Окружай! – рявкнул кто-то совсем рядом. – Не дайте им уйти, остолопы!

– На мост, на мост выгоняй!

– Бежим! Григор, сюда! – это уже кто-то из разбойников.

Вода в обмелевшей, заросшей осокой и камышом реке будто кипела, взбудораженная десятками ног. При этом неразбериха царила полная – я со стороны-то не мог понять, кто где, а как ориентировались сами участники потасовки, вообще непонятно.

Часть разбойников, похоже, сразу рванула обратно на болота, но небольшая группа замешкалась – не то пытались задержать солдат, прикрывая отступление сообщников, не то просто попали в окружение. И, как назло, отступить решили тоже сюда, под мост.

Из зарослей вынырнула знакомая рыжебородая физиономия Григора. За ним, яростно отмахиваясь топором от наседавших на него солдат, выскочил ещё один разбойник.

Солдат барона легко было опознать по одинаковым яйцевидным шлемам и стеганым доспехам с красно – зелеными полосами. Вооружены они были топорами, копьями и деревянными щитами. Что самое неприятное – так это то, что действовали они довольно слаженно, умело используя своё численное преимущество, чтобы отделять разбойников от основной группы, окружать и потом спокойно добивать. Судя по доносящимся с разных сторон предсмертным крикам, брать кого-то живьём в их планы не входило.

Рядом оглушительно лязгнул железный щит – Горан, выскочив будто из-под земли, отбил топор, уже едва не обрушившийся на голову рыжему. Рубанул солдата сам – по колену, заставив взвыть от боли и рухнуть в воду. Григор, развернувшись, тут же всадил противнику копьё в горло.

Из зарослей выскочило еще сразу с полдюжины солдат. Сходу зарубили третьего разбойника и оттеснили рыжего и Горана дальше под мост. Меня тоже заметили, так что пришлось выхватывать кинжал.

В этот раз у меня даже не было возможности выбрать сторону – кажется, еще на мосту солдаты приняли меня за одного из бандитов, вот и попытались подстрелить.

Мы втроем, не сговариваясь, примкнули друг к другу спинами в круговой обороне. Но почти сразу же Горан выдвинулся вперёд, стараясь нейтрализовать солдата с копьём. Принял удар на щит, отводя наконечник копья вниз, рубанул по древку, тут же наступил на него всем весом.