Фабрика ужаса. Страшные рассказы - Игорь Шестков

Вот что со мной произошло, друг. Никогда не верил в мистику… Прав был придуманный тобой Семеныч, не все, что в жизни происходит, изучают в университетах… В упомянутой тобой многолистной вселенной возможно все.

Не смейся надо мной, старым маразматиком, черкни, если будет что…

Такой-то и такой-то, профессор того-сего…»

Я ему ответил, но переписка наша заглохла. Как суп прошлого половником не перемешивай, а все равно прошлое настоящим становиться не хочет. Тянет назад… и ускользает в трясине времени.

А вчера получил я еще один имейл:

«Милый, милый Димыч, это я… та, которую ты назвал Олечкой. Как же забавно и необычно тебе писать… Мы не виделись сорок лет или больше, зареклась считать. Случайно натолкнулась на твой рассказ в мировой сети. «Черный аспирант». Прочитала и все вспомнила. Ты конечно слукавил, некоторые вещи специально пропустил и кое-что придумал… Но ничего, главное, дух тогдашнего времени точно описал… А-то сейчас пишут про наш родной Совок какой-то бред… вообще, у всех крыша поехала. С портретами Сталина ходят… боготворят плешивую крысу. Тебе трудно из-за бугра понять, куда тут все приехало… как безнадежно все и жутко… да что я… ладно. Так вот я хотела тебе написать, что ту, которую ты назвал Зурочкой, убили лет десять назад в Москве. Я была на похоронах. Бандиты… при ограблении. Ее ударили два раз в сердце… видимо заточкой. Бедняжка. Вспомнила я об этих двух ударах после того, как твой рассказ прочитала. Ножницы…

И та, которую ты назвал Леночкой, погибла при загадочных обстоятельствах еще в середине девяностых. Такая страшная у нас жизнь. Трудно это писать, ей перерезали бритвой горло.

Не хочу острить, но напрашивается сравнение — по России бродят миллионы твоих «черных аспирантов», и на службе и нет, и они готовы нас, простых законопослушных граждан, как это у тебя написано, «кромсать», превратить в «кровавые лохмотья». Очень боюсь революции или чего-нибудь подобного. У меня взрослые дети и шесть внучек. Что с ними будет? Сын в Канаде… а все остальные здесь».

Мы занимались любовью часа два. Или три. На часы не смотрели. У нее.

Засыпая, я слышал, как она прошептала мне на ухо: «Милый, я сбегаю в Эдеку, надо купить еду, у меня холодильник пустой, дети слопали все перед отправкой в лагерь. Спи спокойно. Разбужу тебя к ужину…»

Что-то она еще сказала, но я не услышал… меня уже нес поток сна, как поезд в метро. Только не в центр или из центра нес меня поезд, а по искривленной, как поверхность Земли, бесконечной голубой дали неизвестного океана… на остров с павлинами.

Проснулся я… все в той же «розовой» спальне, все на той же, застеленной розовым бельем, кровати из магазина ИКЕА, стоящей как египетский саркофаг в ее середине. Среди благовонных свечей, горшков с розами и орхидеями и разной высоты стеклянных шкафчиков, похожих на небоскребы, с пестрыми фарфоровыми фигурками, драпированными зачем-то голландскими кружевами.

С трудом разлепил веки… заставил себя приподнять голову, чтобы посмотреть под дверь… проверить, видна ли полоска оранжевого света из коридора. Не видна. Значит Магдалена еще не пришла из магазина… и можно еще немного понежиться на шелковой простыне, под легким, ласкающим тело как морская пена, одеялом.

Закрыл глаза и попробовал отключиться. Не вышло. Мешала какая-то мысль.

Пришлось встать. Ноги не шли, еле до туалета доплелся.

Уронил шесть янтарных капелек…

Забрался в душ. Брр… холодная вода никак не хотела становиться горячей. Мыть себя — не было сил. Решил отмокать под боковыми струями…

Вышел из душа, заглянул в кухню. Никого.

С трудом справился с кофейной машиной. Сел с чашечкой эспрессо в руках в кресло, посмотрел на черную волнующуюся жидкость. Вспомнил кошмар, приснившийся мне перед первой поездкой на море: я сижу на песчаной дюне, а в море поднимаются вертикальные темные волны высотой с двенадцатиэтажный дом… они грозят раздавить меня.

Долго наблюдал настенные часы без стрелок, но с вращающимися циферблатами и со знаками Зодиака вместо цифр. Не мог понять, что они показывают. Понял. Около восьми вечера в доме Сатурна. Венера в Водолее.

Смог наконец сформулировать мучающую меня мысль.

— Магдалены уже три часа нет дома. Куда она делась? На Венеру улетела? Пропала?

Позвонил ей по мобильному телефону. Не ответила.

Выглянул в окно — машина на месте.

Начал размышлять.

Магазин Эдека — в пятидесяти метрах от входа в подъезд. Магдалена должна была вернуться домой через четверть часа. Или через двадцать минут. Эдека не музей, а дискаунтер. Смотреть там не на что, гулять по нему бессмысленно. Заходим мы туда редко, только если соль кончилась. Продукты мы обычно покупаем в био-супермаркете, но он от нас далеко, надо на машине ехать… ветровое стекло от наледи чистить… колесо менять. Но машина… вон… как стояла, так и стоит на стоянке, значит…

Знакомых повстречала, пошла с ними в кафе? Тогда бы позвонила. Магдалена добра и заботлива, не то, что я.

На обратном пути, с сумкой, остановилась с соседкой поболтать?

На улице холодно. Дождь со снегом. В квартиру к соседке она ни за что бы не пошла с тяжелой сумкой, я ее знаю. Значит болтает в подъезде… Проверим.

Открыл входную дверь и навострил уши. Тихо в подъезде. Только ветер воет, и дождь стучит по стеклу.

Где ее лешие носят?

Пропала?

Мысль эта почему-то принесла с собой не только беспокойство и тревогу, но и наслаждение… Надежду на что-то несбыточное, прекрасное. Даже образ этой новой, чудесной жизни без Магдалены пронесся перед глазами, помахивая кудряшками и длинными фланелевыми рукавами.

За пять лет знакомства Магдалена ничего кроме радости мне не принесла… почти ничего…почему же ты… что мы такое…

…

Позвонил ее родителям в Чопау. Мать Магдалены проворчала: «У нас ее не было уже недели три. Вечно занята… а мы с отцом стареем, скоро на погост… Нет, и не звонила».

Куда еще позвонить?

Нашел в записной книжке Магдалены телефон зимнего лагеря, куда сегодня утром уехали два ее сына-оболтуса. Дозвонился, поговорил с замначальника. Тот не поленился, сходил в спортзал, к сыновьям… нет, они маму не видели, по телефону с ней говорили еще днем, сообщили о приезде. Нет, больше не звонила.

Попросил об исчезновении Магдалены ее сыновьям пока не говорить. Мало ли что. Вдруг она появится через пять минут… Возникнет из ничего как элементарная частица.

Куда еще обратиться? Ну да, на ее работу, в адвокатскую контору. На всякий случай. Возможно, ее срочно вызвали какой-нибудь конфликт улаживать… Магдалена — человек обязательный, и ее шеф любит спихивать на нее сложные дела. Несколько раз ночью будил.

— Любезная госпожа Ц., прошу вас срочно вмешаться… вы, с вашим тактом и умом…