С того света - Бернард Вербер

– Догадываюсь, ваша профессия предполагает странные знакомства, – кивает та.

Приходит костюмерша, она помогает актрисе раздеться. Гримерша подбирает цвет пудры и покрывает светлую кожу Сабрины толстым слоем грима.

– После вас у Габриеля Уэллса были знакомые вам женщины?

– Габриель любил женщин. Сочиняя истории разной степени слащавости, он сам стал романтиком. При всяком новом знакомстве он начинал мечтать о женитьбе и о детишках. Потом я заделалась его советчицей и усмиряла его чрезмерный энтузиазм. Это был не мужчина-мотылек, а вдумчивый исследователь. Однажды я ему сказала, что он не может обходиться без пары, как иначе сочинять любовные сцены? Он со смехом признался, что отчасти так оно и есть. Между прочим, во многих своих романах он описал меня. Например, с меня списана Эсмеральда, героиня его второго «Лебедя» – «Лебединой ночи». Сцена, где в разгар любовного акта девушка описывает самый свой заветный фантазм, напрямую вдохновлена нашим с ним опытом. Я ему предложила: «А давай посмотрим, повлияет ли описание еще более дерзкой моей фантазии на размер твоего члена внутри меня».

Люси Филипини чрезвычайно смущена этой откровенностью и, чтобы спрятать смущение, пьет воду. Вода попадает не в то горло, она долго откашливается.

– Каждая моя фраза приводила к изменениям, которые я чувствовала у себя внутри. Он поздравил меня с изобретением самого лучшего способа для определения, представляет ли история интерес. После этого каждый раз, когда мы с ним занимались любовью, я должна была представить себе что-то еще более смелое, чтобы его удивить…

Сабрина говорит, шаловливо поглядывая на собеседницу, отчего та густо краснеет и начинает тяжело дышать.

– Он был таким ребенком! Когда мы занимались любовью, у меня было ощущение, что он по-детски признателен и растроган. Во мне просыпались материнские чувства. Он признавался, что думал о женщине, когда писал свои романы. Он говорил, что каждый творец стремится произвести впечатление с целью соблазнения, что это как распущенный павлиний хвост или пение скворцов-майн. Он часто повторял, что любая природная красота должна способствовать спариванию: например, яркая окраска цветка привлекает пчел, которые разносят его пыльцу. Он излагал это так: «Любовь и искусство – единственные два способа продлить наш след во времени».

Сабрина улыбается. Раздается стук молотка: плотники завершают работу над пыточной камерой.

В двери возникает режиссер:

– Послушай, Сабрина, может, лучше не цепи, а веревки?

– А что, неплохо! Только надо не слишком их затягивать, у меня на коже легко оставить следы, на экране они будут выглядеть слишком контрастно.

– Я проинструктирую реквизиторов.

Актриса поворачивается к полицейской:

– Так о чем мы говорили, капитан?

– Вы знали о врагах Габриеля Уэллса?

– Почти нет. В его сфере у него не было настоящих конкурентов, он никому не мешал, потому что сам придумал свою нишу. Он ни у кого не похищал читателей, наоборот, благодаря ему их поголовье только множилось.

– Не считая его хулителя, критика Жана Муази, который всюду кричал, что его надо уничтожить. Как вы думаете, этот мог перейти от слов к делу?

– Узнав, что я сошлась с Габриелем, Муази принялся забрасывать меня СМС о том, что такая неподражаемая актриса, как я, не должна тратить время на плохих писателей. Он открыто предлагал мне уйти от Уэллса к нему. Я не отвечала, но он без устали меня бомбардировал посланиями такого рода, стремясь соблазнить. Он из тех, кто знает, чего хочет.

– Он давал вам о себе знать после смерти Габриеля? – спрашивает ее Люси.

– Не раз и не два! В последние дни он напоминает о себе все чаще. Я даже подумываю подать на него в суд за домогательства.

– Как вы считаете, Муази мог бы его убить?

Гримерша проходится тонкой кисточкой по ареолам Сабрининых сосков. Актриса с интересом замечает, что Люси отводит взгляд.

– Вы впервые на киносъемке? – интересуется она.

– Честно говоря, да.

– Закройте глаза.

Сабрина встает и целует Люси в губы.

– Мы занимаемся нашим ремеслом еще и для этого: чтобы преодолевать все запреты. К тому же нам за это платят.

Она снова склоняется к Люси. Теперь поцелуй длится долго. Гримерша продолжает обрабатывать ей соски, не обращая внимания на происходящее. В этот раз Люси не краснеет, а багровеет. Она тяжело дышит. Актрисе нравится произведенный эффект.

– Так о чем мы?.. Ах да, Муази. Много болтает, но мало делает.

– Кто же тогда мог это сделать? – стонет Люси, старясь опомниться.

Сабрина наблюдает за ней в зеркале, потом оборачивается.

– Его брат-близнец Тома. Этот тоже всегда за мной волочился, даже когда я была с Габриелем. Ему всегда хотелось того, что имел его брат: его славы, денег, побед. В том числе меня.

Сабрина достает свой смартфон и читает вслух старое послание Тома:

«Я больше не могу, я думаю о тебе каждый день, каждый час, каждую минуту, каждую секунду. Твое молчание хуже любой пытки. Габриель эгоист, он не любит тебя так, как ты заслуживаешь. Он любит только себя».

Теперь гримерша вооружается лаком и занимается ногтями у нее на ногах. Ассистент протягивает ей стакан с энергетическим напитком.

– Вы следователь, я не буду вас учить, что делать, но я снималась в куче полицейских фильмов. Всегда наступает момент, когда кто-то задает вопрос: «Кому это выгодно?»

– И кто у вас на уме?

– Тома Уэллс.

Несколько ассистентов предлагают Сабрине теплый пеньюар и маленькие сандвичи с лососем, а потом ведут ее на съемочную площадку.

– Удачи в расследовании, капитан! Меня сейчас четвертуют. Что ж, такая работа. А люди еще жалуются на свои условия труда!

Она шлет Люси воздушный поцелуй.

– Между нами говоря, жаль, что Габриель умер, вы как раз такая женщина, в которую он мог бы влюбиться. Вам говорили, что вы похожи на актрису, которой он поклонялся, – Хеди Ламарр?

36. Энциклопедия: Хеди Ламарр

Хеди Ламарр (настоящее имя – Хедвига Ева Мария Кислер) – одна из редких голливудских актрис, с одержимостью занимавшаяся наукой.

Родилась в 1914 г. в семье банкира с Украины и пианистки из Венгрии, в 16 лет уходит от родителей и начинает артистическую карьеру. Режиссер Макс Рейнхардт заявляет журналистам: «Она красивейшая девушка на свете». Она становится знаменитой в 19 лет, сыграв в австрийско-чешском фильме «Экстаз» оставленную мужем женщину, заводящую любовника. Первой в истории кино она снялась совершенно обнаженной и симулировала оргазм. Церковь осуждает фильм, что приносит Хеди Ламарр всемирную славу. Сыграв в дюжине фильмов и спектаклей, она выходит замуж за Фридриха Мендла, поставщика оружия австрийским фашистам, знакомого с Муссолини и с Гитлером. Спустя четыре года она ускользает из когтей мужа-тирана, усыпив приставленного к ней охранника и переодевшись в его одежду, пересекает на лайнере «Нормандия» Атлантический океан и уговаривает продюсера Луиса Б.Майера дать ей работу. Она заключает эксклюзивный 7-летний контракт с «Метро Голдвин Майер», в то время крупнейшей киностудией мира. Она поселяется в Голливуде и снимается в полутора десятках полнометражных фильмов с такими звездами, как Спенсер Трейси, Джон Уэйн, Грегори Пек. В 1949 г. она – звезда фильма на библейскую тему «Самсон и Далила», где ее партнер – Виктор Мэтьюр. Великая соблазнительница, признанная многими журналами самой красивой женщиной в мире, она шесть раз выходит замуж и меняет многих знаменитых любовников, таких как Стюарт Гренджер, Джон Кеннеди, Жан-Пьер Омон, Говард Хьюз, Роберт Капа, Эррол Флинн, Орсон Уэллс, Чарли Чаплин, Кларк Гейбл и Билли Уайлдер. Она запомнилась и своими высказываниями вроде: «До 35 лет мужчине надо многому научиться, а у меня нет времени его учить» или «Моя проблема с браком – желание одновременно интимности и независимости». Ее последний фильм «Женщина-животное», снятый в 1957 г., терпит неудачу. Знаменитость, имеющая свою звезду на Голливудском бульваре, медленно погружается в ад. Издав книгу эротических воспоминаний, шокировавшую публику, она злоупотребляет пластической хирургией, потом ее задерживают за магазинную кражу. Она умирает в нищете, одинокая и всеми забытая, в возрасте 85 лет. Единственная ее премия за всю карьеру – «Золотое яблоко», которым награждают актрис, создающих больше всего проблем на съемках.