Седьмая Казнь - Стивен Ридер Дональдсон

Элгарт кивнул:

– В таком случае книга остается там, где амиканцы нашли ее.

Тени, отбрасываемые светом ламп, казалось, резче делили его лицо по линии шрама.

– В таком случае библиотека должна существовать. Как вы и говорите.

Но это не поможет нам.

Элгарт подумал немного, а затем спросил:

– Этому каравану известно о библиотеке? А если наши хозяева ничего не знают о ней? Если они, допустим, слышали о ее существовании, но не знают, где она находится? Мы не можем полагаться на них.

Принц покачал головой:

– Что-то они знают. Просто должны.

Мир больше, чем мы думали. Этот караван тому доказательство.

Сути аль-Сури был сам тому доказательством.

– И магия способна на большее, чем мы думаем. Как иначе заклинатели смогли оставить меня в живых на таком расстоянии? Как иначе могли они говорить у меня в голове? Их силы превосходят наше представление о них.

– Отсюда следует… – спросил гвардеец.

– Отсюда следует, что эти заклинатели действовали с целью спасти нас. Как иначе помощь могла прийти как раз тогда, когда мы были на пороге смерти?

Или провала?

– Пустыня обширна. Караван проделал долгий путь. Слишком большое совпадение.

Наши спасители были посланы. Если их и не научили – или если они не знают, что их научили, – значит, маги подгоняли или тормозили караван, чтобы он настиг нас тогда, когда наше положение стало отчаянным.

После недолгого молчания Элгарт осторожно заметил:

– Это я понимаю, Ваше Высочество. Караван может не знать о библиотеке, но ее заклинатели точно знают о караване. Они знают о нас.

Но наш вопрос остается без ответа. Если наши хозяева не имеют представления о библиотеке, как они смогут помочь в наших поисках? А если имеют, то станут ли помогать нам?

Принц Бифальт развел руками.

– У меня нет ответа. Мы должны узнать от караванщика и его людей, где мы остановились. Нам нужно понять их отношение к нам. И все это сделать осторожно. Они сами могут оказаться теургами. А если и нет – если они ничего не знают, – могут возмутиться, что их использовали маги. Или заподозрить в чем-нибудь нас.

Сути аль-Сури обещал теплый прием, но мы не можем ожидать, что караванщик станет доверять незнакомцам с ружьями.

Теперь Элгарт хмурился обеими половинами своего лица, разделенного шрамом, но он не стал спорить.

– Я понимаю, Ваше Высочество, – повторил он. – Но мне это не нравится. Нас слишком мало. Да с пол-дюжины стражей Сути аль-Сури подавят нас числом. Как мы можем доверять им?

– Они могли оставить нас умирать, – возразил принц.

Элгарт вздохнул:

– Как скажете, Ваше Высочество.

Пока принц Бифальт вставал на ноги и собирал вещи, Элгарт пошел будить Кламата.

Сняв с веревки одежду, принц Бифальт обнаружил, что пустынный воздух полностью высушил ее. Он оделся, радуясь ощущению чистой ткани на исцеленной коже. И тут же пожалел о выброшенных доспехах. Но быстро отбросил эту мысль. Как и все сожаления, она бесполезна. Он тот, кто он есть, и он сделал свой выбор.

Тяжелая винтовка в руках и сумка на плече вновь придали принцу уверенности. Его родину еще не завоевали только потому, что они изобрели винтовки. Он, Элгарт и Кламат еще живы благодаря винтовкам. Пусть мир, как небеса, несказанно велик и несказанно неведом. К принцу вернулись силы, и его винтовка, готовая к бою, при нем – он еще не побежден.

Пока Кламат поднимался да вдвоем с Элгартом готовился выйти наружу, принц Бифальт предупреждал их:

– Мы зависим от милости караванщика и его людей. Нам нельзя никому угрожать, нельзя никого оскорблять. Нас приняли как гостей. И мы будем вести себя как подобает гостям. Мы не должны ничего рассказывать о наших поисках. Мы не знаем, как они на это отреагируют.

Мы должны принимать за должное все, с чем ни столкнемся, пока не поймем, что это за люди, куда они идут, чего хотят и требует ли их щедрость чего-нибудь взамен. Если их цель совпадает с нашей, я предложу им любую услугу, какую буду в состоянии оказать. Если нет, нам все равно нужна их помощь. Без пищи, воды и хоть каких-нибудь указаний по маршруту мы потеряемся в этой пустыне.

Кламат выслушал предостережение с испуганным видом.

– Они же не бросят нас, Ваше Высочество? Сути аль-Сури сказал, что «боги» любят щедрость. Я не знаю, что такое «боги», должно быть, верховные маги. Но караванщик тоже любит щедрость. Как они могут повернуться к нам спиной?

С неожиданной для него добротой Элгарт ответил товарищу:

– Еще слишком рано беспокоиться. Сегодня ничего не решится. Пока у нас нет причин сомневаться в их щедрости. Просто улыбайся и кивай. Наслаждайся тем, что тебе дают. Слушай. Если то, что услышишь, встревожит тебя, доложи наедине. Принц решит, что делать дальше.

Кламат, нахмурившись, рассматривал своего товарища со шрамом поперек лица. А затем признался:

– У нас слишком много врагов. И я убил уже слишком многих. Я слишком часто видел, как умирают беллегерцы.

Он рискнул взглянуть на принца Бифальта, но затем вновь повернулся к Элгарту:

– Я буду драться, если так нужно. Но эти люди были добры с нами. Я надеюсь ответить им тем же. Может, они предложат нам дружбу.

– Я не ожидаю дружбы, – заявил принц. Ему не терпелось покинуть повозку и встретиться со всем этим множеством самых разных чужеземцев, путешествующих с караваном.

– Этого слишком много для расспросов. Мы не знаем языка Сути аль-Сури. Мы не сможем понять, что бы он ни рассказал нам. Но мы должны помнить, что мы гости.

И нескладно добавил:

– Мы должны помнить и быть благодарны.

Не желая больше оставаться на месте, принц подошел к двери и отодвинул ее в сторону.

Шум толпы и свет костров встретил его, словно, пока он спал в повозке, караван превратился в суетливый город.

При свете последних лучей заходящего солнца и костров для приготовления пищи принц увидел повозки, телеги и подводы, стоявшие полукругом друг подле друга. Они были распряжены, коней, быков и тех странных животных поблизости не было, а люди сновали туда и сюда. Везде, насколько принц Бифальт мог видеть, он замечал полукруги, образованные самыми разнообразными средствами передвижения, внутри полукругов толпились люди, путешествующие вместе. Недалеко стояло пять шатких, бедно сделанных повозок, около которых находились исключительно мужчины. Одеты они были в мантии мышиного цвета, повязанные веревками. Волосы у всех были выбриты в виде тонзуры. Двигались они степенно и важно. Принц Бифальт не видел, чтобы они разговаривали друг с другом. Но, заметив его, они все как один повернулись и поклонились.