Днем и ночью хорошая погода - Франсуаза Саган

Мод: Забавно, я увидела, что Сильвиана, дурочка, свернула вправо, когда вы с Анри уже лежали посреди дороги, и тут мой мозг заработал с нечеловеческой скоростью. Я подумала: или упаду в канаву, а это настоящая катастрофа, учитывая, какие там заросли колючек… или проеду по вам — я не тяжелая, и у меня есть все шансы на успех. С ума сойти, как быстро принимаешь решения в подобных ситуациях.

Луи: Да, быстро и эгоистично. Ты говоришь о нас так, словно мы не люди, а ухабы или выбоины на дороге.

Эдмон: Но я же упал из-за вас. На велосипеде и так тяжело сохранять равновесие, а когда на пути встречаются препятствия…

Луи: Старина, скажите лучше, что мчались как ненормальный и раздавили нас своим весом, это будет правдой. Только не надо винить нас в своем падении!

Эдмон: Я ненормальный? Вы заплатите за это!

Он бросается на Луи, Анри его останавливает.

Мод (строго): Эй, ну-ка прекратите! Что такое? Эдмон, хотите подраться? Сильвиана, что ты с ним сделала? О, вот и Изабель.

Появляется заплаканная Изабель, она везет рядом велосипед.

Изабель (всхлипывая): Я упала в самом низу и разбила лицо… Всхлип… Оказалось, что тормоза не работают.

Луи: Их наверняка кто-то подпилил. Мы попали в роман Агаты Кристи и скоро все умрем.

Анри (забирая у Изабель велосипед): Не плачь, дорогая, ничего страшного не случилось. Ты немного ободрала нос, вот и все.

Изабель (садясь): Если бы только нос! Я порвала блузку из дикого шелка, посмотри… Нет, с меня хватит, хочу в Сен-Тропе.

Анри с велосипедом отходит от Изабель.

Сильвиана: Милая, вы выглядите неприлично. Позвольте одолжить вам шаль.

Сильвиана укутывает Изабель.

Эдмон: Зря вы так. Ха-ха…

Мод (развеселившись): Ого! Вот это да! Эдмон, откуда в тебе столько похоти?

Эдмон: Нормальный мужчина имеет право полюбоваться на красивую женщину.

Луи: Анри, не обращай внимания, у него шок.

Анри: Я не злюсь, мне плевать.

Мод: Что с тобой?

Анри: Ничего, мне весело. Когда я смотрю на Изабель и ее ободранный нос и слушаю бесконечное нытье по поводу Сен-Тропе, мне хочется расхохотаться.

Мод: Неужели? Кажется, ты приходишь в себя.

Анри: Да. Но ведь я сама доброта. Я люблю ее, она живет за мой счет, я в десять раз умнее, а она мечтает об инструкторах по плаванию! Господи, как мне это надоело!

Тишина. Изабель приходит в ярость.

Изабель: Что ты несешь? Может, мне послышалось?

Анри (запальчиво): Нет, не послышалось. Хотя, признаюсь, мне тяжело об этом говорить, ведь впервые я вижу тень сомнения в твоих словах.

Изабель: Ах вот как! Сажаешь на сломанный велосипед, я падаю на первом же спуске, а ты оскорбляешь меня при своих дружках…

Мод (гневно): «При своих дружках»! Вы ошибаетесь, мы никогда не были «дружками». Мы были друзьями, любовниками, врагами, но не дружками и даже не приятелями…

Луи (примирительно): Мод, оставь в покое этого ребенка, у каждого поколения свои слова.

Изабель (шмыгая носом): У Луи доброе сердце. У единственного из вас всех. Он хороший человек, хоть и много пьет.

Луи: Нет, доброты во мне ни на грош. Я гнусный тип. Но он еще хуже. (Показывает на Эдмона.)

Эдмон: Кто… Что… Я гнусный?

Луи (забавляясь): Он соблазнитель, коварный соблазнитель. Казалось бы, женатый человек, две взрослые дочери, и покушается на честь и достоинство нашей чистой Сильвианы. Как тут можно оставаться бесстрастным?

Анри: Он сделал это? Правда?

Луи: По крайней мере, пытался. Не знаю, что из этого вышло. Сильвиана, не расскажете нам?

Сильвиана: Луи, не изображайте идиота. Я сама соблазнила Эдмона.

Эдмон (горделиво): Ну уж нет… Раз пришло время открыть правду, я во всем признаюсь… Что греха таить, я пытался соблазнить Сильвиану…

Луи: Я расскажу вашей жене.

Эдмон: Боже мой, нет! Только не это… Какой позор…

Анри: Да ладно, Луи, пусть Эдмон делает что хочет. В конце концов, ты ему не мать и не сестра.

Луи: Слава богу, нет!

Анри: Что значит «слава богу»? Неужели быть матерью или сестрой Эдмона так унизительно?

Луи: Нет, но я не хотел бы оказаться на их месте.

Мод: Честно говоря…

Эдмон: Ну что вы, ей-богу! Мы же взрослые люди… И я… В общем, думаю, я был не первым у Сильвианы…

Луи: Вы хотите сказать, что Сильвиана, этот ангел во плоти, была не девственна?

Изабель: Надеюсь, что да.

Сильвиана: Не лезьте не в свое дело.

Изабель: Хочу и лезу. Раз уж здесь все чокнутые… Знаете, что вы чокнутые?

Мод: Ну и словечко! Кстати, Эдмон, вы не хотите загладить свою вину?

Эдмон: Конечно хочу. Даже скажу как.

Анри: Луи, может, простим его?

Луи: Хорошо… (Смеется.) Дорогой Эдмон, мальчик мой, неужели вы и вправду думаете, что я способен донести вашей жене? Конечно, nobody is perfect[7], но я ничего ей не расскажу.

Эдмон: Так это была шутка! Умеете же вы поиздеваться над людьми. А я уж испугался.

Мод (мечтательно): Кстати, по поводу «Nobody is perfect»… Это мне кое-что напоминает… Не помню, кто это придумал: Жан Лу или Луи, а может, даже я… Забыла… Стоял весенний вечер, мы сидели втроем и ужасно напились. Помнишь, Луи?

Луи: Нет, но это не удивительно!

Мод: Мы решили создать особенный клуб. Клуб терпимых людей, которые знают, что никто не совершенен, и не придают этому значения. Клуб людей, которые никого не осуждают. Не помнишь?

Луи: Нет, но это отличная идея.

Мод: Мы долго искали, но мало кого нашли. Жан Лу всю ночь таскал нас по городу, выискивая тех, кто достоин членства в клубе. К утру он потерял надежду.

Луи: Сколько народу было в итоге?

Мод: Кажется, шестеро, включая нас троих. Жан Лу придумал знак, который должен был остаться на всю жизнь… Кстати, Луи… Покажи-ка левую руку.