"Ржавчина". Что делать, чтобы сердце не болело - Александр Мясников

– Не положено!

Я вижу, человек еще не понял, что тут к чему, и опять растолковываю:

– Ты же пойми, тут много чего не положено, но если мы не будем друг другу помогать, мы здесь не выживем! Сегодня я к тебе обратился, а завтра ты, не дай бог, заболеешь и ко мне придешь.

Механик заявляет:

– Вот и будешь лечить, это твой долг!

Делать нечего, уехал я чиниться к нашим военным в ожидании дня, когда жизнь преподаст вновь прибывшему свои уроки.

Ждать, впрочем, пришлось совсем недолго. Через несколько дней ко мне на дежурство привозят сбитого машиной негра. Ссадины, ушибы, но, в общем, ничего серьезного, хоть и выглядит ужасно! А вслед за ним появляется тот самый новый главный механик! Это он сбил беднягу, и теперь ему «светила» немедленная высылка на родину с вытекающими оргвыводами. Во избежание самосуда или ареста российского гражданина местными властями в подобных случаях виновного моментально эвакуировали с последующим разбирательством дома. Механик трясется и от дверей бросается ко мне:

– Доктор, что хочешь, только уговори его (пострадавшего) никуда не сообщать, скажи ему – я-то по-португальски не разговариваю – я заплачу! Запиши в истории, что это неизвестная машина его сбила!

Смотрю, молча, на механика и вижу, как меняется его лицо – узнал! И знаю, что он знает, о чем я сейчас думаю! Конечно, помог, даже не стал напоминать давешний разговор. Так подобные уроки доходят еще сильнее!

А негр… Что негр? – сторговались на двух ящиках пива (в то время там это была ценность, ведь пустые консервные банки вместо посуды использовали и на голом рисе сидели!), еще мазей и бинтов с собой дал – тот вообще счастлив был!

Механик и сейчас поздравляет меня с каждым днем рождения.

Несколько месяцев я работал в частной клинике на Барбадосе. Интересный остров, все пропитано английским духом в исполнении местного населения. В итоге получилась некая смесь английского чванства и африканского разгильдяйства. По прибытии меня разместили в хорошем отеле – красивый парк и все такое. Пляжи на Барбадосе все публичные, правительство считает прибрежную линию национальным достоянием и не разрешает отелям отгораживать подход к воде! Часть пляжа, прилегающую к отелю, – пожалуйста, а вот у воды – нет.

Вечером я вышел к бассейну, расположился под пальмами с изумительным видом на океан и закат и попросил принести коктейль. Официант, высокий худой негр с копной заплетенных во множество косичек волос, отсутствовал очень долго. Наконец появился и поставил передо мной коктейль… только совсем не тот, что я просил! А я так хо тел попробовать именно хемингуэевского дайкири! Говорю официанту:

«Что же ты принес, ведь я просил другое!»

Ответ был неподражаем – он похлопал меня по плечу и сказал:

«Посмотри вокруг. Видишь, как красиво, какой закат? Зачем нервничать, пей этот, он тоже очень вкусный!»

Когда я решил ввязаться в авантюру со сдачей американских экзаменов на подтверждение медицинского диплома (авантюра, потому что шансов на успех было очень мало, люди готовятся годами с минимальным процентом на успех). Прикинув программу, закупил соответствующее количество книг. Когда поставил их на пол стопкой, она доставала мне до паха. Я засомневался: смогу ли дочитать эту стопку хотя бы до колена, начиная сверху. Сомнения жены, которая принимала активное участие, были еще больше (ее сравнения задевали не только мой интеллект, но и мужское достоинство!). Однако принятие решения – это уже 80 % успеха, и отступать было поздно!

Начал читать и столкнулся с множеством ситуаций, когда рекомендуемые книгами решения противоречат всем моим инстинктам. Множество экзаменационных вопросов касается вопросов этики и отношений между коллегами. В то время я еще не окунулся в американскую действительность с головой, поэтому думал, что это надуманные ситуации, так как с нашим менталитетом верить в реальность рекомендуемых советов не хотелось. Они были очень прямолинейны: чуть что – бежать к начальству и «стучать» на коллег. Допустим, твой коллега пришел на работу с «перегаром». Ответы, из которых надо выбрать правильный, такие:

✓ Поговорить с ним и пристыдить, предупредить;

✓ Попытаться выяснить причину, почему он стал пить, и попытаться помочь;

✓ Отправить его домой и подменить;

✓ Немедленно идти с докладом к директору госпиталя.

Да, верно, в американской версии правильный ответ – 4. Когда стал работать, быстро понял, что то, что мы называем «стучать», здесь – абсолютная норма и вообще очень приветствуется! И не только в ситуациях, когда ты реально ошибся или забыл что-то сделать, но и просто сказал что-то вразрез общепринятому.

Более того – запросто могут уволить за недонесение! Знал – не сказал, а в результате произошла (или могла произойти) ошибка – уволят быстро и без сожаления!

При всем этом сами американцы не видят в этом ничего необычного или недостойного (это не наше с молоком матери впитанное «доносчику – первый кнут!») Они будут тебе приветливо улыбаться, пить с тобой кофе как ни в чем не бывало – классическое их «nothing personal» (ничего личного)!

Со мной работало много интернов из разных стран, большинство из них даже с удовольствием следовали такой модели поведения, особенно индусы. Кроме нас, представителей осколков великой империи, доносительство считали для себя неприемлемым еще только – кто бы вы думали? – китайцы! Вообще они были нормальные ребята: и помогали, и прикрыть могли, если что.

До Америки я работал в Африке, раздираемой вой ной, и думал, что меня уже ничто не может удивить.

На очередном дежурстве в приемном покое Нью-Йоркского госпиталя ситуация: окруженная медсестрами и фельдшерами «Скорой» каталка бегом закатывается в шоковую палату. Я, расталкивая их, пробираюсь к больному – о, ужас: у него перерезано горло буквально от уха до уха! Кстати, если перед тем, как человеку перерезать горло, его голову сильно откинуть назад – смертельного кровотечения может и не быть сразу: в выгнутой назад шее сонные артерии плотно пережимаются соседними тканями. Я замер на секунду, думая, что делать, и тут сестра дернула меня за рукав:

– Доктор, вы не туда смотрите, гляньте на сердце!

Я опустил глаза и вздрогнул: из груди торчала рукоятка ножа и при этом подрагивала с такт сокращениям сердца!

– Надо вынуть нож, – сказала сестра.

Тут я сразу вспомнил «20 лет спустя» и слова бывшего бретюнского палача (того, что казнил Миледи): «Если вы вынете из груди кинжал, я сразу умру!»

– Нет, – остановил я медсестру, – поднимай его в операционную как есть!

Раненого так и подняли в оперблок с ножом в сердце.