Мечта империи - Марианна Алферова

По сходням темнокожие грузчики в одних набедренных повязках несли деревянные ящики. У наблюдателя был необыкновенно острый глаз, и он разглядел, что ничьих клейм на ящиках нет. Две кон-губернии[31]преторианцев охраняли прибывший груз. И это лишний раз убеждало наблюдателя, что содержимое ящиков необыкновенно ценно. Он смотал удочку и поднялся. Ноги его были обуты в огромные бесформенные сапоги.

День был жаркий, и вигил, расхаживающий по набережной, обливался потом, и то и дело доставал платок и отирал лоб. Уже дважды он посылал мальчишку за прохладительными напитками к ближайшему лоточнику, но шипучая ледяная вода приносила облегчение лишь на несколько минут. И потому вигил не сразу обратил внимание на странного человека в просторном плаще и огромных сапогах. Незнакомец ковылял, обходя по кругу стоящие вереницей грузовики. Охранники почему-то не обращали на странного типа никакого внимания. Наоборот, он что-то орал им, и они хохотали в ответ. Вигил подошел ближе.

— Эй, ребята! — кричал человек в накидке. — А вы слышали историю про чудака, который пожелал, чтобы у него никогда не болели зубы? Представьте, гладиатор выиграл для него это желание. Через месяц все зубы у счастливчика вывалились, так что маета от зубной боли ему больше не грозила.

Преторианцы загоготали.

В этот момент один из грузчиков, который также давился смехом, уронил ящик, и на мостовую посыпались куски черной руды. Жирным тусклым блеском она походила на смолу. Пока незадачливый грузчик и трое его товарищей собирали куски породы в разбитый ящик, человек в плаще наклонился и схватил один из черных осколков. — Что ты здесь делаешь, доминус? — обратился к странному человеку вигил.

Тот спешно отскочил в сторону — ну точь-в-точь дикий козел.

— Ничего особенного — потешаю наших доблестных воинов.

— Без специального пропуска подходить к этим грузовикам нельзя. У тебя есть пропуск?

— Ага, есть… — хихикнул незнакомец и откинул со лба капюшон.

Вигил увидел широкую физиономию с растрепанной бородой и такие же взъерошенные курчавые волосы, меж которых торчали маленькие рожки. Вигил опешил от неожиданности. А соглядатай скинул плащ и сапоги и оборотился в козлоногое существо, которое кинулось прочь, резво перепрыгивая через ящики и бухты каната. Вигил кинулся следом — но куда там! Козлоногий уже исчез меж бесчисленных портовых складов. Центурион преторианцев, охранявших груз, подбежал к растерянному вигилу.

— Кто это был?

— Не знаю… Но мне показалось — сам бог Пан. Насколько я помню, он не являлся людям со времен Марафонской битвы.

— Глупец. Это какой-нибудь актеришка загримировался под бога. Помни — груз в ящиках находится под специальным надзором императора.

Пан тем временем уже мчался по узким улочкам, ступенями поднимавшимися в гору, петляя и уходя от погони, которая прекратилась еще в порту. Наконец он перемахнул через ограду и очутился в пустынном саду. Он уселся в тени огромного платана и захихикал, довольный. Отдышавшись, Пан раскрыл ладонь, что-. бы получше разглядеть похищенный камешек. И обомлел. Вместо руки с тонкими длинными перстами истинного артиста он увидел скрюченную лапу гарпии, сжимающую черный камень. От рождения Пан уродлив, козлоног и рогат. Но руки у него красоты несравненной. Никто, как он, на всем белом свете не умеет играть на свирели. «Неумел…» — в ужасе подумал Пан. А теперь?! Что он будет делать этими корявыми, отвратительными когтями? Рыть землю? Царапать звериные морды?..

В ужасе Пан зашвырнул проклятый камень подальше и, всхлипывая и причитая, повалился на землю — огромный, поросший рыжеватой шерстью уродливый бог, любитель безудержного веселья и песен. Будь проклят черный камень и те, кто его извлек из недр земли, похитив из тайников богини Теллус! Они заплатят за все, в том числе и за изуродованные руки Пана.

Храм Фортуны в Пренесте так огромен, что под его сводами мог бы разместиться целый город. Лестницы водопадом ступенек стекают к подножию храма.

Поднимешься по ним — и судьба твоя изменится непременно. Глянешь на пол храма, на удивительную мозаику, где суденышки с косыми парусами скользят по Нилу, а бегемоты и крокодилы резвятся в воде, — и поймешь, как прекрасна жизнь, если к тебе благоволит Фортуна. Весь вопрос в том, какую жертву надо принести на алтарь, украшенный по углам крылатыми Победами, чтобы капризная богиня соизволила тебе помочь.

Прежде чем подойти к алтарю, Фабия огляделась. Перед ней открывался прекрасный вид, который так обожают живописцы: зеленые Альбанские горы и горы Вольсков, а меж ними — сверкающий осколок моря. Возле подножия мраморной лестницы устроилась в тени кипарисов пожилая торговка цветами. Две матроны в новомодных красно-желтых туниках беседовали, перечисляя имена многочисленной родни и справляясь поочередно о здоровье каждого племянника и о надеждах на брак многочисленных племянниц.

Фабия накинула на голову край паллы, положила в огонь пучок ароматных палочек и смотрела, как пламя неохотно обгладывает их, распространяя пряный запах. Богиня как будто принимала жертву. Лично ее, Фабии, безмолвное и безличное подношение. Ибо губы Фабии были плотно сомкнуты. Наконец она заговорила:

— Одно прошу. Оставь ей жизнь. Она сотрет эти ужасные слова, и ничего страшного не произойдет. Очень прошу, — Фабия обращалась к Фортуне, ибо только богиня Судьбы могла ей помочь.

Затем поспешно спустилась по ступеням и зашагала по дороге, не оглядываясь. У нее было чувство, что кто-то идет следом, прячась в тени навесов из виноградных лоз. Фабия сделала над собою усилие, чтобы не ускорить шаг и не оглянуться.

Шорох шин заставил ее отскочить в сторону. Открытое роскошное авто остановилось подле. Человек, сидящий за рулем, распахнул дверцу.

— Боголюбимая Фабия, какая глупость — расхаживать пешком по такой жаре.

Неужели не могла сказать, что отправляешься в город. Я бы с удовольствием тебя подвез.

Фабия, с трудом подавив испуг, попыталась улыбнуться.

— Думала, что ты занят, Марк…

— Я занят! — знаменитый актер изобразил неподдельное удивление. — Чем, скажи на милость, чем можно быть занятым в этой глуши? Дорогая, хватит препираться, садись скорее, и я отвезу тебя к себе на виллу.

— Ко мне, — поправила Фабия, усаживаясь на обитое. белой кожей сиденье.

— Ко мне, — настаивал актер. — Я приглашаю тебя на обед. Мне предложили роль Траяна Деция в новом фильме, который будет снят по твоей книге.

— Но книга еще не написана, — попыталась протестовать Фабия.

«И никогда не будет написана», — хотела добавить она, но сдержалась.

— Зато контракт уже заключен. Тема сейчас популярна. Достаточно сказать, что Тит Макрин тоже пишет библион о Деции. Или ты хочешь, чтобы я играл роль в кино по его сценарию?