Мой револьвер быстр - Микки Спиллейн

Лола внимательно посмотрела на меня. Затем ее взгляд переместился на снимок, и она снова покачала головой.

— Его имя Миллер, Пол Миллер. Он один из тех, кто... кто снабжает дома девушками.

— Что?

— Да. Мне показала его одна подруга. Он работал на Западном побережье — подбирал их там и посылал на восток в синдикат. Я уверена, что это он!

Хорошо, Финней, думал я, очень хорошо. Респектабельная работа для прикрытия темных делишек. Боже мой, если б об этом узнал нетерпимо-щепетильный Берин-Гротин!.. А снимок отличный. Я даже разобрал надпись над дверью здания: «Альбино-клуб». Очевидно, любимое место мистера Берина.

— Тебе известен этот, перепуганный?

— Да. Он заправлял несколькими домами. Его убили, да?

— Убили...

Лола закрыла глаза и склонила голову. Потом глубоко вздохнула и произнесла:

— На обратной стороне что-то есть.

Другая надпись. «Смотри Т 9-20». Значит, с фотографией связаны одиннадцать страниц какого-то досье.

Подробности убийства Росса Боуэна? Возможно ли, что Рыжая знала о них? Если так, то вмешательство Финнея не удивительно.

Больше я ничего не смог найти. Тогда мы с Лолой поменялись снимками и начали все сначала. Я опять ничего не обнаружил, зато Лола отложила с дюжину фотографий и предложила мне обратить внимание на женщин. Все бывшие подруги. Она знала в лицо и некоторых мужчин. Их одежда была дорогой, на пальцах блестели перстни.

Эти снимки я положил в конверт и сунул в карман, а остальные бросил в ящик стола.

— Мне нужно выпить.

— В доме ничего нет, — заметила Лола.

Я потянулся к шляпе.

— Одевайся, пойдем.

— Но ты ведь мертв?

— Не настолько. Собирайся.

Она надела сапожки, накинула на себя плащ.

— Я готова, Майк. Куда идем?

— Сама увидишь.

Всю дорогу к центру я молчал. Лола прижалась ко мне, и даже сквозь одежду согревала теплом своего тела. Она не хотела отвлекать меня и лишь изредка с любопытством поднимала глаза, положив голову мне на плечо и сжав мою руку. Не сказал бы, что это помогало мне сосредоточиться.

Туда и сюда сновали пустые такси в тщетных поисках клиентов. Дождь серой сеткой затянул город, разогнав зрителей по домам. Только тигры бродили по улицам этой ночью.

Мы проехали «Зеро-Зеро», и Лола оглянулась, но смотреть было не на что. Клуб был погребен во мрак, на двери висела табличка «Закрыто». Пат поработал. Мы оставили машину на полупустой стоянке, вошли в первый попавшийся бар и сели у стойки. Четверо парней на другом конце, до нашего появления явно скучавшие, неожиданно нашли тему для разговора, и четыре пары глаз забегали по Лоле. Один из этих типов велел бармену поставить Лоле коктейль.

На меня нахлынули воспоминания. Рыжая потягивала кофе, изящно оттопырив пальчик с кольцом; теперь она лежит со скрещенными на груди руками и без кольца, а Масляная голова торжествующе ухмыляется...

Я заказал еще пива. Перед Лолой стояли уже два мартини и один пустой бокал. Парни смеялись, разговаривая достаточно громко, чтобы быть услышанными. Один из них встал, отпустил какую-то грязную шутку и с гнусной усмешкой направился к нам.

Он обнял Лолу за талию и стал стаскивать ее с табурета, когда я зажег сигарету между пальцами и щелчком швырнул ее. Горящий конец попал ему в глаз. Сладкая речь сменились воплем боли и потоком ругательств.

Дружки тут же повскакивали со стульев — но позже меня. Я подошел к парню и въехал ему в брюхо так, что он брякнулся на пол, как куль с железом. Его команда спокойно заняла свои места у стойки, даже не оказав пострадавшему первую помощь.

Следующий мартини я заказал Лоле сам.

Парень на полу застонал: его вырвало.

— Уйдем отсюда, Майк, — попросила Лола. — Я так дрожу, что не могу поднять бокал.

Я кинул мелочь тупо ухмыляющемуся бармену, и мы ушли.

— Когда ты заговоришь со мной? — поинтересовалась Лола. — Моя честь спасена, а ты не снизошел даже до улыбки победителя.

Я улыбнулся.

— Так лучше?

— Майк, когда-нибудь я попрошу тебя рассказать, откуда взялись эти царапины у глаз и шрам на подбородке.

— Это тайна, покрытая мраком.

— Женщины в твоей жизни, а?

Когда я весело кивнул, она ткнула меня в бок кулаком и сделала вид, что обиделась.

Дорога была пустынна. Мы пропустили несколько машин и, подняв воротники, перебежали на другую сторону. Мы неслись по улице, смеясь без всякой причины, держась за руки, и капельки дождя тысячами искр сверкали в волосах Лолы... мне пришло в голову, что сейчас мы похожи на те влюбленные парочки, которые с удовольствием приобретут фотографию на память о счастливом мгновении.

Интересно, сколько Рыжая с этого имела — пять центов с каждой пары высланных снимков? А Финней Ласт и ему подобные купаются в деньгах и проводят уикэнды с дорогостоящими проститутками. Наживаются на тех, кого уговорили продать свою душу и тело.. Кстати, Энн Минор вряд ли успела реализовать чек на пятьсот долларов. Он, должно быть, так и лежит в ее квартире, никто не посмеет взять его, пока газеты трубят об убийстве и расследовании.

— Куда мы идем?

— В «Альбино-клуб». Слыхала о таком?

— Краем уха. Почему туда? Я думала, ты не хочешь, чтобы тебя видели.

— Меня там не знают. Зато, возможно, встречусь с клиентом и отдам ему пять сотенных.

Через десять минут мы дошли до бара, и швейцар в ливрее радостно приветствовал новый источник доходов. «Альбино-клуб», расположенный в полуподвале, оказался заведением средних размеров, без мишурного блеска «Зеро-Зеро». Вместо хрома и позолоты — мореный дуб и мягкое мерцание настенных светильников.

Небольшой Джаз-оркестр наигрывал спокойные тихие вариации, не отвлекающие от беседы или приема пищи.

Несколько столиков было занято припозднившимися обедающими. В углу сидели шесть мужчин в деловых костюмах и оживленно обсуждали какую-то проблему. Четыре бармена за длинной стойкой от безделья протирали стаканы; пятый наливал виски двум дамам.

Лола вздрогнула и прошептала мое имя. Я понял, что она имела в виду: среди сидевших у стойки был Финней Ласт, а рядом — парень, которого я избил на стоянке. Тот самый, который якобы искал ключи от машины. Меня сильно порадовала его подпорченная внешность.

Мы не вошли в «Альбино-клуб». Я схватил свою шляпу и вытолкнул Лолу в фойе. Пораженный швейцар, собрав остатки самообладания, все же вежливо пожелал нам спокойной ночи.

Мы вышли на Бродвей. Я усадил Лолу за столик в кафе, а сам побежал звонить.